Особенности переводов поэтических текстов А. Ахматовой

Для правильного построения предложения существенное значение имеют порядок слов, расстановка разных членов предложения. Любая перестановка слов в предложении влечёт за собой изменение смысла, связанное с подчёркиванием одного из его членов. Примеры: Даже эта работа трудна для него (имеется в виду, что даже лёгкая работа трудна для слабого исполнителя). Эта работа даже трудна для него (подчеркивается неожиданность трудности). Эта работа трудна даже для него (т. е. работа трудна даже для сильного исполнителя).

Различаются прямой и обратный порядок слов. Прямой порядок более распространен. Например: Новый бригадир быстро наладил работу бригады. В этом предложении подлежащее предшествует сказуемому (бригадир наладил); согласованное определение стоит перед определяемым словом (новый бригадир); несогласованное определение следует после определяемого слова (работу бригады); дополнение стоит после управляющего слова-сказуемого (наладил работу); обстоятельство образа действия предшествует глаголу-сказуемому (быстро наладил).

Обратный порядок (инверсия) используется как сильное выразительное средство. А хорошая сторона - Сибирь! (М. Горький). В этом предложении подлежащее стоит после сказуемого. Да, мы дружны были очень (Л. Толстой). Здесь обстоятельство меры стоит после сказуемого.

Прямой порядок слов характерен для научной и официально-деловой речи, обратный - для художественной литературы и разговорной речи.

В любом случае обратный порядок слов должен быть стилистически оправдан, иначе возникает двусмысленность. Например: Столяр сделал эту этажерку из дуба с четырьмя ножками (читается так, как будто с четырьмя ножками дуб, а не этажерка).

Приведённые выше замечания о порядке слов относятся к отдельно взятому (т. е. вне контекста) предложению. Но в речи отдельное предложение является только минимальной единицей и, как правило, связано с другими такими же единицами, поэтому под влиянием контекста порядок слов может отступать от той или иной модели. Например: Москва - крупнейший город России. В нём сейчас проживает более десяти миллионов человек. В первом предложении прямой порядок слов, а при построении второго предложения учитывается его тесная смысловая связь с предыдущим предложением. На первом месте в нём оказалось обстоятельство места в нём (так как речь идёт о городе), дальше следует обстоятельство времени сейчас, затем сказуемое проживает и, наконец, группа подлежащего более десяти миллионов человек. Обратный порядок слов допустим в том случае, если в начало предложения выносится обстоятельство или дополнение.

При создании текстов следует учитывать информационную роль порядка слов. Несмотря на то что в русском языке относительно свободный порядок слов в предложении, т. е. члены предложения не имеют фиксированного места, как в некоторых других языках, тем не менее есть определённые правила расположения слов.

В устной речи наиболее значимое слово выделяется интонационно, а в русской письменной речи информационная роль слова или словосочетания возрастает к концу предложения. Иными словами, отсутствие в письменной речи активной, формирующей смысл интонации компенсируется наличием принципа линейной подачи информации. Согласно этому принципу сначала в предложение вводится вспомогательная информация, а затем основная, причем основная располагается после сказуемого, а вспомогательная - в начале предложения до сказуемого. В зависимости от того, где располагается то или иное словосочетание, меняется смысл предложения. Приведём для примера два предложения.

На основании письма заказчика незавершённый объём работ по изготовлению опытного образца переносится на I квартал 2006 года. На I квартал 2006 года незавершённый объём работ по изготовлению опытного образца переносится на основании письма заказчика.

В первом предложении целью высказывания является указание срока, на который переносится изготовление опытного образца. Во втором - обоснование причины переноса срока сдачи заказа.

Ещё два предложения для примера: В порядке обмена опытом просим выслать новые чертежи, выполненные в Вашем конструкторском бюро. Выполненные в Вашем конструкторском бюро новые чертежи просим выслать в порядке обмена опытом.

В первом случае целью высказывания является указание на необходимые чертежи. Во втором - указание формы сотрудничества, на основании которой пишущий предполагает получить интересующие его чертежи.

Таким образом, продуманное расположение слов позволяет автору письма привлечь внимание адресата к той или иной мысли или оттенить важные моменты высказывания. Неправильный порядок слов затрудняет восприятие фразы и даже делает её двусмысленной. Например: Учащиеся школы помогали взрослым во время каникул на полях колхоза. При таком порядке слов можно подумать, что каникулы наступили у колхозников, работающих на полях. Следует писать: Во время каникул учащиеся школы помогали взрослым на полях колхоза.

§ 51. Перестановка как вид переводческой трансформации - это изменение расположения (порядка следования) языковых элементов в тексте перевода по сравнению с текстом подлинника. Элементами, могущими подвергаться перестановке, являются обычно слова, словосочетания, части сложного предложения (clauses) и самостоятельные предложения в строе текста.

Наиболее обыкновенный случай в процессе перевода – это изменение порядка слов и словосочетаний в структуре предложения . Известно, что словопорядок в английском и русском языках неодинаков; это, естественно, не может не сказываться в ходе перевода. Ср. следующий пример:

(Цифрами 1, 2, 3, 4 обозначены основные члены предложения - подлежащее, сказуемое, обстоятельство места и обстоятельство времени, соответственно.) В этом примере порядок следования компонентов русского предложения в определенном смысле «прямо противоположен» порядку следования компонентов исходного английского предложения. Явление это, довольно частое при переводе, объясняется тем, что в английском предложении порядок следования его членов определяется правилами синтаксиса - подлежа-

щее (в предложениях без инверсии, которая встречается в ограниченном числе предложений и всегда структурно и функционально мотивирована) предшествует сказуемому, обстоятельства же располагаются обычно в конце предложения, после сказуемого (и дополнения, если таковое имеется), причем обстоятельство места обычно предшествует обстоятельству времени (это последнее нередко располагается также в начале предложения, перед подлежащим – Last night a suburban train was derailed near London). Что касается русского языка, в нем порядок слов в структуре предложения, как известно, определяется не синтаксической функцией слов (эта последняя достаточно четко обозначается морфологическими показателями), а тем, что известно под названием «коммуникативного членения предложения» (см. выше, § 28). В конце предложения, как правило (при неэмфатической интонации), ставится «новое», то есть слова, несущие в себе впервые сообщаемую в данном предложении информацию (в нашем примере, сошел с рельс пригородный поезд). Второстепенные же элементы - обстоятельства, обозначающие время и место действия, - располагаются обычно в начале предложения (за исключением тех случаев, когда они сами оказываются «новым», то есть когда на них приходится смысловой центр сообщения). Ср. другие аналогичные примеры: 1

Коммуникативное членение предложения – отнюдь не единственный фактор, определяющий выбор того или иного порядка слов в предложении при переводе. Изменение словопорядка в процессе перевода может вызываться и другими причинами. В большинстве случаев оно сопровождается

1 В английских предложениях «новое» здесь выделено не порядком слов, а неопределенным артиклем (см. Ю. Катцер и В. Кунин, Указ, соч., с. 27).

трансформациями и иного характера, в частности, заменами, примеры которых будут даны ниже.

Иногда в процессе перевода наблюдается перестановка того или иного слова из одного предложения в другое, как, например, в нижеследующем случае:

I put on this hat that I"d bought in New York that morning. It was this red hunting hat, with one of those very, very long peaks. (J. Salinger, The Catcher in the Rye, 3)

Я… надел красную шапку, которую утром купил в Нью-Йорке. Это была охотничья шапка, с очень-очень длинным козырьком.

Возможность такого переноса здесь обусловливается повторением существительного шапка, к которому относится переставляемое прилагательное красная, в двух смежных предложениях.

При переводе нередко имеет место такжеявление изменения порядка следования частей сложного предложения (clauses) - главного и придаточного предложения. См., например:

If he ever gets married, his own wife"ll probably call him "Ackley". (J. Salinger, The Catcher in the Rye, 3).

Наверное, и жена будет звать его «Экли» - если только он когда-нибудь женится.

В английском тексте придаточное предложение предшествует главному, в русском же переводе - наоборот, главное предшествует придаточному. Встречаются и противоположные случаи. В следующих двух примерах в английском предложении главное предшествует придаточному, в русском же переводе порядок следования предложений меняется и одновременно сложноподчиненное предложение заменяется на сложносочиненное, то есть перестановка сопровождается характерной для перевода с английского языка на русский заменой типа синтаксической связи (см. ниже в разделе «Замены»):

The silver saucer clattered when he replaced the pitcher. (H. Lee, To Kill a Mockingbird, 3)

Он быстро поставил кувшин, даже серебряная подставка звякнула.

Не took another look at my hat while he was cleaning them. (J. Salinger, The Catcher in the Rye, 3)

Он их чистил, а сам смотрел на мою шапку.

Наконец, как было указано, перестановке могут подвергаться и самостоятельные предложения в строе текста. В качестве примера рассмотрим нижеследующий:

"You gain" to court this morning?" asked Jem. We had strolled over. (H. Lee, To Kill a Mockingbird, 16)

Мы подошли к ее забору. 1 - Вы в суд пойдете? спросил Джим.

Здесь необходимость перестановки вызвана тем, что форма Past Perfect во втором предложении английского текста выражает значение предшествования данного действия действию, обозначаемому в первом предложении. Поскольку русская форма подошли не выражает этого значения, сохранение исходного порядка следования предложений в переводе привело бы к смысловому искажению (действие, обозначаемое глаголом подошли, воспринималось бы как последующее, а не предшествующее действию, обозначаемому глаголом спросил), отсюда необходимость перестановки предложений. (Ср. иной способ передачи в русском языке грамматического значения английской формы Past Perfect - лексические добавления типа прежде, раньше и пр., описанные выше в § 37.)

Перестановки как вид переводческой трансформации встречаются весьма часто, однако, обычно они сочетаются с разного рода грамматическими и лексическими заменами, о которых речь пойдет в следующем разделе.

Замены

§ 52. Замены - наиболее распространенный и многообразный вид переводческой трансформации. В процессе перевода замене могут подвергаться как грамматические единицы - формы слов, части речи, члены предложения, типы синтаксической связи и др. - так и лексические, в связи с чем можно говорить о грамматических и лексических заменах. Кроме того, замене могут подвергаться не только отдельные единицы, но и целые конструкции (так называемые комплексные лексико-грамматические замены), примеры чего будут даны ниже.

1 Здесь передача strolled over как подошли к ее забору является примером контекстуальной конкретизации, о которой речь пойдёт ниже.

а) Замены форм слова

Примеры замен в процессе перевода грамматических форм слова (словоформ) - числа у существительных, времени у глаголов и др. - были приведены выше (см. §§ 36 и 38, гл. 3).

б) Замены частей речи

Этот тип замены является весьма распространенным. Простейший вид его - так называемая «прономинализация», или замена существительного местоимением, примером чего служит нижеследующий отрывок:

Сначала он висел в комнате деда, но скоро дед изгнал его к нам на чердак, потому что скворец, научился дразнить дедушку... (М. Горький, Детство, VII)

At first the bird hung in my grandfather"s room, but soon he outlawed it to our attic, because it began to imitate him...

Встречается и обратная замена местоимения существительным, как например:

I took possession of his effects after his death", I explained. "They were done up in a parcel and I was directed to give them to you." (S. Maugham, A Casual Affair)

- Все, что осталось от него после смерти, отдали мне,- объяснил я. - Письма и портсигар были связаны в пакет. На нем было написано: передать леди Кастеллан, лично, (пер. М. Литвиновой)

Здесь конкретизация местоимений they и you осуществляется на основе данных широкого контекста; ср. несколькими страницами выше:

I took the parcel... Inside was another wrapping, and on this, in a neat, well-educated writing: ...Please deliver personally to the Viscountess Kastellan ... The first thing I found was a gold and platinum cigarette case... Besides the cigarette-case there was nothing but a bundle of letters.

Таким образом, здесь мы имеем еще один пример установления семантической эквивалентности на уровне всего переводимого текста в целом, выражающегося в перераспределе-

нии семантических элементов между отдельными предложениями текста на ИЯ и на ПЯ (см. выше § 3, 4).

Весьма типичной заменой при переводе с английского языка на русский является замена отглагольного существительного на глагол в личной форме. Вот примеры такого рода замены:

He had one of those very piercing whistles that was practically never in tune... (J. Salinger, The Catcher in the Rye, 4)

Свистел он ужасно пронзительно и всегда фальшивое

(Здесь, как и в других последующих примерах, замена существительного глаголом требует также замены прилагательного, определяющего существительное, на наречие: piercing - пронзительно. )

It is our hope that the Human Rights Commission will he able to establish a presence in Guyana. ("The Canadian Tribune", 21.III.73)

Мы надеемся , что Комиссия по правам человеку сможет послать своих представителей в Гайану.

(Здесь замена базируется на тождественности глубинной структуры номинализированной группы our hope и предложения мы надеемся; см. выше, § 39 и приведенный в нем пример замены отглагольного существительного abandonment личной формой глагола оставила.)

Закономерной и обычной является замена при переводе английского отглагольного существительного - имени деятеля (обычно с суффиксом -er) на русскую личную форму глагола. 1 Такого рода примеры встречаются очень часто:

"Oh, I"m no dancer , but I like watching her dance." (G. Greene, The Quiet American, p. I, Ch. Ill)

А я ведь не танцую , я только люблю смотреть, как она танцует, (пер. Р. Райт-Ковалевой и С. Митиной)

I"m quite a heavy smoker , for one thing... (J. Salinger, The Catcher In the Rye, I)

Во-первых, я курю , как паровоз...

I"m a very rapid packer. (ib., 7)

Я очень быстро укладываюсь .

He"s not a terribly good mixer. (ib., 8)

1 См. М. М. Фалькович. Возможные направления сопоставительных лексических исследований. «Иностранные языки в школе", 1973, № 1, с. 19-20.

Он не очень сходится с людьми.

I am a very good golfer. (ib., 11)

Я очень хорошо играю в гольф...

I"m a very light eater. (ib., 15)

Я очень мало ем.

The funny part was, though, we were the worst skaters on the whole goddam rink. (ib., 17)

Но самое смешное, что на всем этом проклятом катке мы катались хуже всех.

Naturally, I never told him I thought he was a terrific whistler. (ib., 17)

Конечно, я ему никогда не говорил, что он замечательно свистит.

Не was a pretty heavy drinker. (ib., 24)

Он... пил как лошадь.

Встречаются случаи замен и других частей речи. Довольно обычной является замена прилагательного (чаще всего образованного от географического названия) на существительное:

Australian prosperity was followed by a slump. 1

За экономическим процветанием Австралии последовал кризис.

Ср. также the British Government - правительство Англии; the American decision - решение США; the Congolese Embassy - посольство Конго и пр. (Замена везде сопровождается, согласно правилам русской грамматики, перестановкой определения из препозиции в постпозицию к определяемому слову.)

Английские прилагательные в форме сравнительной степени могут при переводе на русский язык заменяться отглагольными существительными со значением увеличения или уменьшения объема, размера или степени (типа увеличение, уменьшение, повышение, понижение, сокращение и пр. 2), например:

The stoppage, which is in support of higher pay and shorter working hours, began on Monday.

1 Пример заимствован из пособия Т.Р. Левицкой и А.М. Фитерман «Теория и практика перевода с английского языка на русский», с. 62, где имеются и другие примеры такой замены.

2 См. Ю. Катцер, А. Куни н. Указ, соч., с. 73.

Забастовка, участники которой требуют повышения заработной платы и сокращения рабочего дня, началась в понедельник.

Прилагательные при переводе могут также заменяться группой «предлог + существительное», выступающей в атрибутивной функции, как например:

You always got these very lumpy mashed potatoes... (J. Salinger, The Catcher in Ihe Rye, 5)

К ним всегда подавали картофельное пюре с комками.

Прилагательное в предикативной функции (с глаголом-связкой be или другим) часто заменяется глаголом: to be glad - радоваться, to be angry - сердиться, to be silent - молчать и пр., например:

I was really glad to see him. (ib., 4)

Я емуобрадовался.

He was too conceited, (ib., 4)

Слишком он воображает.

При переводе имеют место и другие типы замен частей речи, причем часто они сопровождаются также заменой членов предложения, то есть перестройкой синтаксической структуры предложения.

в) Замены членов предложения

(перестройка синтаксической структуры предложения) -

При замене членов предложения слова и группы слов в тексте перевода употребляются в иных синтаксических функциях, чем их соответствия в тексте подлинника – иначе говоря, происходит перестройка («переструктурирование») синтаксической схемы построения предложения. Причины такого рода перестройки могут быть различными. Чаще всего она вызывается необходимостью передачи «коммуникативного членения» предложения, о котором речь шла в предшествующих разделах. 1 Мы уже отмечали, что в русском предложении порядок слов определяется почти исключительно факторами, связанными с «коммуникативным членением» - «новое», то есть слово или группа слов, несущие впервые сообщаемую информацию, ставятся (в неэмфатической речи) в конце предложения, а «данное» -

1 Подробно этот вопрос разработан в упомянутой выше диссертационной работе Л.А. Черняховской применительно к переводу с русского языка на английский.

слово или группа слов, которые несут информацию уже известную (обычно из предшествующего контекста) - в начале предложения. Что касается английского языка, то в нём порядок слов в предложении, как было сказано, определяется, прежде всего, факторами синтаксическими, то есть функцией того или иного слова как члена предложения: подлежащее в подавляющем большинстве случаев предшествует сказуемому, дополнение же следует за сказуемым.

С другой стороны, в английском предложении господствует, в целом, тот же порядок расположения элементов «коммуникативного членения» (данного и нового), что и в русском, за исключением того случая, когда «новым» является подлежащее-существительное с неопределенным артиклем (примеры чего были даны в § 51), в английском предложении господствует порядок «данное - новое». Это достигается, в основном, приведением синтаксической схемы английского предложения в соответствие с его коммуникативным членением: «данным» в предложении оказывается в подавляющем большинстве случаев подлежащее, а «новым» - «группа сказуемого или какой-нибудь из членов группы сказуемого (напр., дополнение). Это вызывает необходимость синтаксической перестройки предложения при его переводе на русский язык - английское подлежащее заменяется каким-либо второстепенным членом (дополнением или обстоятельством), стоящим (в качестве «данного») на первом месте, а один из второстепенных членов группы сказуемого английского предложения (дополнение или, реже, предикативный член при глаголе-связке) становится подлежащим русского предложения. Часто это требует также и соответствующей замены глагола-сказуемого.

Самый обычный пример такого рода синтаксической перестройки - замена английской пассивной конструкции русской активной, при которой английскому подлежащему в русском предложении соответствует дополнение, стоящее в начале предложения (как «данное»); подлежащим в русском предложении становится слово, соответствующее английскому дополнению с by или же подлежащее вообще отсутствует (так называемая «неопределенно-личная» конструкция); форма страдательного залога английского глагола заменяется формой действительного залога русского глагола. Ср., например:

Не was met by his sister.

Его встретила сестра.

He was given money.

Ему дали денег.

I was offered another post.

Мне предложили новую должность.

Visitors are requested to leave their coats in the cloakroom.

Посетителей просят оставлять верхнюю одежду в гардеробе.

The door was opened by a middle-aged Chinese woman… (S. Maugham, A Casual Affair)

Дверь нам отворила немолодая китаянка.

Такого рода трансформации («пассив → актив») встречаются весьма часто и описываются во многих грамматиках английского языка, предназначенных для русских. 1 Как и другие трансформации, описываемые в этом разделе, они являются «обратимыми», то есть при переводе с русского языка на английский в соответствующих случаях применяется «противоположно направленная» трансформация «актив" → "пассив».

Довольно обычными (хотя они и не описываются в нормативных грамматиках) являются также случаи, когда подлежащее английского предложения при переводе на русский заменяется обстоятельством. Часто эта трансформация производится при наличии в английском предложении подлежащего-существительного или субстантивного словосочетания со значением времени; в русском предложении оно заменяется обстоятельством времени, а подлежащим становится слово или словосочетание, являющееся эквивалентом дополнения английского предложения. Эта трансформация требует также замены переходного глагола английского предложения непереходным глаголом (или, реже, глаголом в форме страдательного залога) в русском предложении. Ср. следующие примеры:

The last week has seen an intensification of the diplomatic activity...

В течение истекшей педели имела место активизация дипломатической деятельности... (или: На прошлой неделе наблюдалась...)

The eight years from 1963 through 1970 saw the publication of eight relatively full treatments of the subject. ("Language", v. 48, No 4)

1 См., напр., Л.С. Бархударов и Д.А. Штелинг. Грамматика английского языка, §§ 229, 232-234.

Такой оборот с глаголом see (лишенным конкретно-лексического значения и обозначающим здесь лишь сам факт наличия, бытия того или иного события или явления) весьма типичен для языка английской прессы; ср.: 1973 saw... - В 1973 г....; The next week will see... - На следующей неделе...; Tonight sees... - Сегодня вечером и т. д. В функции дополнения к глаголу see обычно употребляется существительное отглагольного характера типа publication, beginning, renewal, performance и пр., которое в русском переводе трансформируется в глагол-сказуемое: было опубликовано, началось, возобновилось, было исполнено и пр.

Аналогичная трансформация имеет место и в других случаях, когда английское подлежащее («данное»), стоящее в начале предложения, выражает те или иные обстоятельственные значения. Так, нередко в русском переводе английское подлежащее заменяется на обстоятельство места:

The little town of Clay Cross today witnessed a massive demonstration... ("Morning Star", 4.XII.72)

Сегодня в небольшом городке Клей-Кросс состоялась массовая демонстрация...

The room was too damn hot. (J. Salinger, The Catcher in the Rye, 3)

В комнате стояла страшная жара...

В последнем примере имеет место также замена частей речи - трансформация прилагательного hot в существительное жара.

Аналогичная синтаксическая трансформация наблюдается при переводе на русский язык типичных для английской прессы конструкций образца: The communique says...- В коммюнике говорится...; The resolution declares... - В резолюции сказано...; The note strongly protests... - В ноте выражается решительный протест... и т. п. Ср.:

The memorandum accuses the present government with violations which include the rigging of elections... ("The Canadian Tribune", 21.III.73)

В меморандуме нынешнее правительство обвиняется в ряде нарушений законности, в том числе и подтасовке результатов выборов.

Такого же типа обороты часто встречаются в текстах научного жанра, например:

Chapter 8 discusses some general considerations with regard to semantic structure. (W. Chafe, Meaning and the Structure of Language)

В главе 8 излагаются некоторые общие соображения касательно семантической структуры.

Fig. 50 shows diagrammatically a single-phase induction wattmeter. (M.А. Беляева и др., Сборник технических текстов на английском языке)

На рис. 50 изображена схема однофазного индукционного ваттметра.

(Здесь также имеет место замена частей речи - наречия diagrammatically на существительное схема.)

Приведем еще несколько примеров замены английского подлежащего русским обстоятельством, характерной для перевода газетно-информационных текстов:

The careful reconstruct ion of the last years has unearthed many historic treasures. ("Morning Star", 23.III.73)

В ходе проводимой за последние годы тщательной реставрации были обнаружены многочисленные исторические ценности.

Military operations carried out by them in some cases have involved whole divisions, (ib.)

В проводимых ими военных операциях иногда участвовали целые дивизии.

Нередко русское обстоятельство имеет при этом значение причины, как например:

The crash killed 106 people, (из газет)

В результате авиационной катастрофы погибло 106 человек. 1

Разумеется, этот тип синтаксической трансформации также является «обратимым», то есть при переводе с русского языка на английский происходит «противоположная» замена обстоятельства подлежащим, сопровождаемая другими требуемыми заменами. Приведем только один пример (большое

1 Указанный тип переводческих трансформаций описан в статье О. Мешкова «Об одном типе переводческих соответствий», «Тетради переводчика», вып. 9, 1972. с. 45-50.

количество аналогичных примеров приведено в указанной выше диссертации Л.А. Черняховской):

В сундуках у него лежало множество диковинных нарядов... (М. Горький, Детство)

His trunks were full of many extraordinary costumes...

Перестройка синтаксической структуры предложения при переводе может быть обусловлена и другими причинами, помимо необходимости передачи коммуникативного членения предложения. Подробное описание этой переводческой трансформации и причин, ее вызывающих, можно найти в существующих пособиях по переводу. 1

Следует иметь в виду, что во многих случаях такого рода перестройка обусловливается соображениями не грамматического, а стилистического порядка. Так, в нижеследующем примере наблюдается одновременная замена как членов предложения, так и частей речи:

After dinner they talked long and quietly. (S. Maugham, Before the Party)

После обеда у них был долгий, душевный разговор, (пер. Е. Калашниковой)

Грамматические нормы русского языка вполне допускает здесь сохранение структуры исходного предложения: После обеда они долго и душевно разговаривали; однако стилистически гораздо более приемлемым оказывается первый вариант.

г) Синтаксические замены в сложном предложении

В строе сложного предложения наиболее часто наблюдаются следующие виды синтаксических трансформаций: 1) замена простого предложения сложным; 2) замена сложного предложения простым; 3) замена главного предложения придаточным и наоборот; 4) замена подчинения сочинением и наоборот; 5) замена союзного типа связи бессоюзным и наоборот.

1 См., напр., следующие пособия: В.Н. Комиссаров, Я.И. Рецкер, В.И. Тархов. Пособие по переводу с английского языка на русский. Ч. II; Т.Р. Левицкая, А.М. Фитерман. Пособие по переводу с английского языка на русский. М., Высшаяшкола», 1973.

Грамматические трансформации

Перевод с одного языка на другой невозможен без грамматических трансформаций. Грамматические трансформации – это в первую очередь перестройка предложения (изменение его структуры) и всевозможные замены - как синтаксического, так и морфологического порядка. Грамматические трансформации обуславливаются различными причинами - как чисто грамматического, так и лексического характера, хотя основную роль играют грамматические факторы, т. е. различия в строе языков.

При сопоставлении грамматических категорий и форм английского и русского языков обычно обнаруживаются следующие явления: 1) отсутствие той или иной категории в одном из языков; 2) частичное совпадение; 3) полное совпадение. Необходимость в грамматических трансформациях естественно возникает лишь в первом и втором случаях. В русском языке, по сравнению с английским, отсутствуют такие грамматические категории, как артикль или герундий, а также инфинитивные и причастные комплексы и абсолютная номинативная конструкция. Частичное совпадение или несовпадение в значении и употреблении соответствующих форм и конструкций тоже требует грамматических трансформаций. Сюда можно отнести такие явления, как частичное несовпадение категории числа, частичное несовпадение в формах пассивной конструкции, неполное совпадение форм инфинитива и причастия, некоторые различия в выражении модальности и т. п.

В первую очередь мы остановимся на артикле, ибо артикль (как определенный, так и неопределенный), несмотря на свое крайне отвлеченное значение, нередко требует смыслового выражения в переводе. Как известно, оба артикля имеют местоименное происхождение: определенный артикль произошел от указательного местоимения, а неопределенный - от неопределенного местоимения, которое восходит к числительному один. Эти первоначальные значения артиклей иногда проявляются в их современном употреблении. В таких случаях их лексическое значение должно быть передано в переводе, иначе русское предложение было бы неполным и неточным, поскольку денотативное значение артиклей семантически является неотъемлемой частью всего смыслового содержания предложения (3). Очень наглядно выступает его историческая связь с числительным один в нижеследующем примере:

Yet H. G. (Wells) had not an enemy on earth. (G. B. Shaw)

Однако у Герберта не было ни единого врага на свете.

Значение определенного артикля тоже нередко требует передачи в переводе, особенно когда он стоит перед числительным.

Only in the fields where talent cannot be hidden have the young conquered - the theatre, music, football, computers, physics, fashion. (“Daily Mail”)

Молодежь выдвигается только в тех случаях, когда нельзя скрыть природного дарования (имеется в виду театр, музыка, футбол, электроника, физика, мода).

Из всех вышеприведенных переводов явствует, что игнорирование лексического, а иногда и грамматического значения артикля при переводе привело бы к неполной или неточной передаче содержания.

В русском языке отсутствуют инфинитивные комплексы, которые так распространены в английском языке. Рассмотрим лишь перевод инфинитивного комплекса с предлогом for.

On its return journey the spacecraft must be accelerated to some 25,000 m.p.h. for it to enter the earth’s orbit. (“The Times”)

При возвращении скорость космического корабля должна быть доведена приблизительно до 25 000 миль в час, чтобы он мог перейти на околоземную орбиту.

В этом случае инфинитивный комплекс переводится придаточным предложением цели.

Однако очень часто грамматические трансформации бывают необходимы и при передаче соответствующих форм и конструкций из-за некоторых расхождений в их значении и употреблении. Такие расхождения наблюдаются, например, в употреблении категории числа.

United Nations Secretary General U Thant has strongly criticized South Africa, Rhodesia and Portugal for their policies in Africa. (“Morning Star”)

Генеральный секретарь ООН У Тант подверг резкой критике Южную Африку, Родезию и Португалию за политику, проводимую ими Африке.

Существительное «политика» не имеет множественного числа, ибо слово «политики» является формой множественного числа от существительного «политик» - политический деятель.

Что касается неисчисляемых существительных, особенно тех, которые выражают абстрактные понятия, то здесь количество несовпадений может быть больше. Например: ink - чернила, money - деньги, watch - часы, news - новости, и наоборот: to keep the minutes - вести протокол, to live in the suburbs - жить в пригороде, on the outskirts - на окраине, grapes - виноград, shrimp - креветки и т. п.

Расхождение обнаруживается и в некоторых случаях употребления инфинитива. Русский инфинитив не имеет не перфектной, ни продолжительной формы.

Таким образом, все рассмотренные явления - отсутствие соответствующей формы, частичное совпадение, различия в характере и употреблении формы - вызывают необходимость в грамматических трансформациях при переводе. Грамматические трансформации можно подразделить на два вида: перестановки и замены.

1. Перестановки

Перестановка как вид переводческой трансформации - это изменение расположения (порядка следования) языковых элементов в тексте перевода по сравнению с текстом подлинника. Элементы, могущие подвергаться перестановке: слова, словосочетания, части сложного предложения, самостоятельные предложения.

Перестановки обусловлены рядом причин, основной из которых является различие в строе (порядке слов) предложения в английском и русском языках. Английское предложение обычно начинается с подлежащего (или группы подлежащего), за которым следует сказуемое (группа сказуемого), т. е. рема - центр сообщения (самое главное) - стоит на первом месте. Тема (второстепенная информация) - обстоятельства (места и времени) чаще всего располагаются в конце предложения.

Порядок слов русского предложения другой: в начале предложения зачастую стоят второстепенные члены (обстоятельства времени и места), за ними идет сказуемое и лишь в конце - подлежащее. Это следует учитывать при переводе. Такое явление известно под названием «коммуникативное членение предложения».

Самый распространенный случай перестановки - изменение порядка слов и словосочетаний в структуре предложения, связаный с коммуникативным членением:

Molasses buckets appeared from nowhere.

Неведомо откуда появились ведёрки из-под патоки.

В процессе перевода может наблюдаться перестановка слова из одного предложения в другое, как, в следующем примере:

I put on this hat that I"d bought in New York that morning. It was this red hunting hat, with one of those very, very long peaks.

Я... надел красную шапку, которую утром купил в Нью-Йорке. Это была охотничья шапка, с очень-очень длинным козырьком.

Необходимость такого переноса в данном случае обусловливается повторением существительного «шапка», к которому относится переставляемое прилагательное «красная», в двух смежных предложениях.

Часто при переводе происходит изменение порядка следования частей сложного предложения - главного и придаточного (придаточных) предложения:

If he ever gets married, his own wife"ll probably call him "Ackley".

Наверное, и жена будет звать его «Экли» - если только он когда-нибудь женится.

Английское придаточное предложение предшествует главному, в русском же переводе - наоборот, главное предшествует придаточному. Возможны и противоположные случаи.

Перестановке могут подвергаться и самостоятельные предложения в тексте.

“You goin" to court this morning?” asked Jem. We had strolled over.

Мы подошли к ее забору. - Вы в суд пойдете? - спросил Джим.

Необходимость перестановки в этом случае вызвана тем, что форма Past Perfect во втором предложении английского текста выражает значение предшествования данного действия по отношению к действию, обозначенному в первом предложении. Так как русская форма «подошли» не выражает такого значения, сохранение оригинального порядка следования предложений в переводе могло бы привести к смысловому искажению (действие, обозначаемое глаголом «подошли», воспринималось бы как последующее, по отношению к действию, выраженному глаголом «спросил»).

Перестановки (как вид переводческой трансформации) встречаются довольно часто, зачастую они сопровождаются другими видами переводческих трансформаций.

В нашем журнале открывается новый раздел –
«Лаборатория слова». Здесь будут обсуждаться
филологические, лингвистические, литературоведческие проблемы, не
связанные прямо с текущей литературой. Поэтика, стилистика, теория
литературы, языковые процессы и речевые ситуации,
знаковые системы культуры и их творческое развитие – примерно таков
круг проблем, очерченных новой рубрикой.

В этой статье вводится понятие анафразы, которое описывает перестановку
слов во фразе и соответствующие трансформации ee смысла.

Анафраза и анаграмма

Прежде всего, следует сопоставить анафразу с анаграммой.
Как известно, анаграммой называется слово или фраза, образованные
перестановкой букв другого слова или фразы, например, арка
– кара , или отвар – рвота – автор – тавро .
Палиндром (перевертень) – это разновидность анаграммы, когда буквы
переставляются строго в обратном порядке, например, топор
– ропот . Анаграммы играют огромную роль и в литературном
творчестве, и в религиозных писаниях, например, в Кабале, где
перестановкой букв постигаются взаимосвязи слов в Библии и их
тайные значения.

Анафразы – это лексические анаграммы. В
них единицей перестановки выступают не буквы в словах, а слова
во фразах и предложениях.

АнафрАза (англ. anaphrase, от греч. ana, назад, обратно,
опять, вверх + греч. phrasis, речь, манера речи, фразеология)
– фраза или любой отрезок текста, образованные перестановкой слов
из другой фразы или текста, при соответствующем изменении их лексико-морфологических
признаков и синтаксических связей.

AнафрАзия – изменение порядка слов во фразе, a также
литературный прием, основанный на таких фразовых преобразованиях.

Если порядок слов в первой (исходной) фразе принять за прямой,
то в анафразах порядковые номера слов меняются:

Народ (1) смотрит (2) на тебя (3), мужайся (4)! 1 2 3 4 Народ мужается, смотря на тебя. 1 4 2 3 Ты мужаешься, смотря на народ. 3 4 2 1 Мужайся, смотри, народ с тобой! 4 2 1 3

Анафраза и перифраза

Анафразу следует отличать от перифразы , которая
выражает одно и то же значение разными словами. Анафраза, наоборот,
одними и теми же словами выражает разные значения.

Пример перифразы у А. С. Пушкина:

Пришли мне... витую сталь, пронзающую засмоленную главу бутылки,
– т.е. штопор.

Перифразы слова «штопор»:

1. пронзатель пробок

2. открыватель бутылок

3. винная спираль

4. витая сталь, пронзающая засмоленную главу бутылки.

Анафразы пушкинской строки:

витая сталь, пронзающая засмоленную главу бутылки

стальная бутылка, пронзающая витую смоль главы

засмоленная бутылка, витой сталью пронзающая главу, и т.д.

Анафраза и хиазм

Среди анафраз выделяются палиндромные фразы (зеркальные фразы,
фразы-перевертни), в которых знаменательные слова следуют в обратном,
перевернутом порядке.

Человек рождается в мире духа. Дух мира рождается в человеке. Важные новости o газете. Газетные новости о важном. Все делятся немногим. Немногие делятся всем.

Игра прямого и перевернутого порядка слов образует фигуру, известную
в риторике и стилистике под именем хиазма. Хиазм – это соединение
в одном высказывании двух частей с прямым и обратным порядком
слов.

Сберегший душу свою потеряет ее;

а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее

Название «хиазм» производно от chi (Х или «хи»), двадцать второй
буквы греческого алфавита, и от греческого же chiazein («отмечать
крестиком»).

Если мы расположим две части высказывания-хиазма одно под другим
и соединим линиями слова в первой и второй строке, то обнаружим
фигуру креста.

Не клятва (a) заставляет нас верить человеку
(b),

но человек (b) – клятве (a).

Если изобразить это схематически, хиазм приобретает форму буквы
Х:

а b

Вот еще примеры хиазмов:

Дурные люди живут , чтобы есть и пить

а добрые едят и пьют , чтобы жить

Не печалься, что люди тебя не знают,

но печалься, что ты не знаешь людей.

Конфуций

Отцу легче заиметь детей

чем детям – настоящего отца

Папа Иоанн 23

Не позволяй дуракам себя целовать

а поцелуям – себя дурачить

Женщинам лучше удается любить своих мужей

чем выходить замуж за любимых

Clare Booth Luce

Любите искусство в себе

а не себя в искусстве

К. Станиславский.

Хиазмы часто используются в политической риторике:

Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для
вас

спросите, что вы можете сделать для своей страны

Джон Кеннеди

Мы будем вести за собой силой примера , но, если понадобится,
мы готовы воспользоваться примером своей силы

Билл Клинтон

Особенно велико значение хиазмов в религии и философии, поскольку
здесь, на просторе мирообъемлющей мысли, обнаруживается противоречивая
целостность бытия, взаимообратимость его противоположных начал.

Бог стал человеком , чтобы человек мог
стать Богом

Бог вочеловечился , чтобы человек обожился

Из писаний отцов церкви

...В Боге хранится тайна о человеке и в
человеке – тайна о Боге . В человеке
рождается Бог , и в Боге рождается человек

Николай Бердяев

Женщины не знают , чего они хотят , а мужчины
хотят того, чего они не знают .

Женское в мужском , мужское в
женском – такова китайская эмблематика начал Инь и
Ян. Женский темный кружок вписан в мужское светлое
поле, а мужской светлый – в темное женское ,
и вместе они, обнявшись, образуют круг.

Как видим, хиазм включает в себя две анафразы, с прямым и перевернутым
порядком слов: «искусство в себе» – «себя в искусстве»; «сила
примера» – «пример силы»; «женское в мужском» – «мужское в женском».
Хиазм – это сочетание двух анафраз с прямым и перевернутым порядком
двух слов. Отсюда тетрадичность, четырехэлементность хиазмов:
два слова, как правило, ключевых по смыслу, употребляются дважды,
в прямом и перевернутом порядке.

Но хиазм, как риторическая фигура, как тип высказывания – далеко
не единственный способ лингвистической и литературной работы с
анафразами. Хиазм, как правило, ограничен только двумя противоположными
(палиндромными) анафразами, включеными в одно высказывание или
в две диалогически соотнесенные реплики, например:

Айседора Дункан хотела ребенка от Бернарда Шоу.

«Какой это будет чудо-ребенок: мое тело и твой ум!»

На что Шоу ответил:

«Но что если у него будет твой ум и мое тело ?»

Хиазм потому и производит такой сильный риторический эффект, что
он выжимает все возможное из двух анафраз, оперирует двумя противоположными
понятиями, контрастно их переставляя. Хиазм относится к анафразе
примерно так же, как палиндром – к анаграмме. Хиазм переворачивает
порядок слова, палиндром – порядок букв. Анаграмма меняет порядок
букв, но не обязательно переворачивает их. Точно также анафраза
меняет порядок слов, но не обязательно переворачивает их. Если
палиндром – разновидность анаграммы, то хиазм – разновидность
анафразы.

Мир анафраз гораздо разнообразнее, чем мир хиазмов. Во-первых,
анафразы могут состоять из любого количества слов, изменение порядка
которых не обязательно превращает их в палиндромные. Даже если
ограничиться анафразией первого, самого бедного типа, уже из трех
слов можно составить 6 анафраз, из которых только две будут палиндромными,
а из 4 слов – 24 анафразы, из которых палиндромными будут только
2, так что полная обратность порядка слов – это скорее исключение,
а не закон среди анафраз. Во-вторых, анафразы вовсе не обязательно
должны использоваться в синтагматическом ряду, как части одного
высказывания или двух диалогически соотнесенных высказываний.
Анафразы могут восприниматься парадигматически, как члены одного
многообразно варьируемого, «полифразового» ряда (см. ниже главу
«Полифраз как литературный жанр), в котором разный порядок слов
создает разные виды смысловых соотношений. Из одних и тех же слов
могут складываться лучшие и худшие анафразы, или равные по качеству,
но неодинаковые по смыслу. Какие при этом происходят типы смысловых
преобразований, может стать предметом особой лингвистической дисциплины
– анафразеологии .

Следует отметить, что русский язык, с его относительно свободным
порядком слов, особенно расположен к анафразии, сравнительно с
языками, где порядок слов более жестко фиксирован. Анаграммы и
буквенные палиндромы чаще встречаются в тех языках, где велика
теснота буквенного ряда, где морфемный состав слова минимален
и практически любое сочетание букв является словообразующим, как,
например, в иврите и, в гораздо меньшей степени, в английском.
Соответственно, там изменение порядка букв почти всегда или часто
влечет за собой образование нового слова. Русский язык, с его
многобуквенными и многоморфемными словами, не так благоприятствует
анаграммам и палиндромам. Зато свободный порядок слов создает
режим благоприятствования анафразам.

Симметрические и асимметрические анафразы. Виды симметрии

Анафразы, состоящие только из двух слов, симметрически меняющих
позицию по отношению друг к другу, всегда являются хиазмами:

рост знания – знание роста

звезды очей – очи звезд

пламя знамени – знамя пламени

высокое небо – небесная высь

Подобные хиазмы могут быть глубоко содержательными:

Все во мне , и я во всем (Ф. Тютчев)

Что было в начале: курица в яйце или яйцо в курице ?
– В начале был предлог «в».

Что для тебя важнее: дух жизни или жизнь духа ?

Пока что у него не по возрасту зрелый ум . Надеюсь,
его ждет умная зрелость .

Если Новое время, по мысли Хайдеггера, характеризуется тенденцией
создавать картину мира , то постновое время, так называемый
постмодернизм, делает следующий шаг, как бы убирая мир за
картиной и углубляясь уже в мир картины .

Таковы симметрические, зеркальные преобразования лексических единиц.
Если фраза состоит из трех и более знаменательных слов, ее преобразования
могут быть симметричными или асимметричными.

Белая береза глядит в мое окно.

Окно мое глядит на березу белую. (симметричное)

Береза глядит в мое белое окно. (асимметричное)

Виды симметрии в трехсловных и более длинных анафразах многообразны
и не сводятся к обратному порядку слов. Симметрия может быть незеркальной,
как, например, попарная перестановка двух слов в анафразах из
четырех знаменательных слов:

Толстые книги в тонких обложках 1 2 3 4 тонкие книги в толстых обложках 3 2 1 4 уродливые мысли умных людей 1 2 3 4 умные мысли уродливых людей 3 2 1 4 красивая женщина в старом платье 1 2 3 4 старая женщина в красивом платье 3 2 1 4 счастливая борьба за достойную жизнь 1 2 3 4 достойная борьба за счастливую жизнь 3 2 1 4 долгий путь к светлой жизни 1 2 3 4 светлый путь к долгой жизни 3 2 1 4

Здесь первое и третье слова в четырехсловной анафразе меняются
местами, а второе и четвертое остаются на своих местах. Если обратный
порядок слов можно назвать фразовым перевертнем, то такой тип
анафразы можно назвать переложнем , поскольку слова
с устойчивым порядком перелагаются словами с
обратным порядком. В данном случае перед нами нечетные переложни ,
где перелагаются слова с нечетными порядковыми номерами (1 и 3).
Возможны и четные переложни , но, по моим наблюдениям,
они встречаются гораздо реже:

Великая мечта о страстной любви 1 2 3 4 великая любовь к страстной мечте 1 4 3 2

Еще один тип анафразы сводит в пары четные и нечетные слова:

Наша атака на позиции врага 1 2 3 4 атака врага на наши позиции 2 4 1 3

Набор из трех слов порождает шесть возможных анафраз (если исключить
из подсчета вариации-деривации отдельных лексем):

123 бедная любовь юноши (прямой порядок) 132 бедная юность любви 213 любовь бедного юноши 231 любовь юного бедняка 312 юношеская бедность любви 321 юношеская любовь бедняка (перевертень)

Разумеется, любая из анафраз может быть взята как исходная при
построении других анафраз, и тогда, например, «бедная любовь юноши»

станет перевертнем «юношеской любви бедняка». Возможны и дополнительные
словообразовательные вариации лексем, составляющих анафразу: «юная
любовь бедняка», «юношеская любовь бедного» и т.д.

Количество возможных анафраз, если исключить словоизменительные
и словообразовательные вариации (уровни 2-4), формально определяется
факториалом исходного набора слов, т.е. перемножением всех натуральных
чисел от единицы до данного числа слов. Например, из четырех слов
можно составить 24 анафразы, а из пяти – 120 анафраз

5!=1х2х3х4х5=120

Из шести слов образуется теоретически 720 анафраз, из семи – 5040,
из восьми – 40320, из девяти – 362880, из десяти – 3 миллиона
628 тысяч 800 анафраз. После 10 прибавление каждого слова в исходный
набор меняет число возможных анафраз более чем на порядок: миллиарды,
триллионы, квадриллионы и т.д. Наиболее доступны комбинаторному
изучению и классификации двух-, трех– и четырехсловные анафразы.

Полные и выборочные анафразы

Не обязательно анафраза является полной , т.е.
представляет собой перестановку всех слов, содержащихся
в исходной фразе. Выборка может быть задана произвольно, например,
анафраза может быть составлена из рифмующихся слов первой строфы
первой главы пушкинского «Евгения Онегина», или из каждого десятого
слова во второй строфе, или из слов первых трех строф, начинающихся
на букву «п», или из всех слов пятой главы, содержащих больше
десяти букв, и т.д.. Например, предложение «Наука заставляет скучать,
а от правил можно занемочь» – анафраза рифмующихся слов в первых
шести строках первой главы «Евгения Онегина».

Такие анафразы можно назвать выборочными , или неполными ,
и далее характеризовать их по критерию отбора. Определяющий признак
анафразы: это отрезок текста (словосочетание, предложение,
группа предложений), составленный из слов другого текста ,
которые при этом меняют свой порядок и могут изменять свои грамматические
признаки или заменяться лексическими производными. Изменение порядка
может осуществляться перестановкой слов на полной выборке из другого
текста или пропуском слов в неполной выборке. Для второго типа
анафразы подошло бы название анафразы-аббревиации .
Разумеется, анафраза может сочетать в себе черты первого и второго
типов, т.е. перестановку слов и их пропуск.

Еще один важный признак анафразы как результата текстового преобразования
(target text) – объем исходного текста (source text): чем последний
ограниченней, тем очевиднее само наличие анафразы. Так, анафраза
толстовского романа «Война и мир», по лексическому составу почти
равномощного словарю русского языка того времени, вряд ли может
восприниматься как анафраза – скорее, просто как текст, написанный
на языке того времени.

Четыре типа анафразии. Фразоизменение и фразообразование

При изменении порядка букв в анаграмме сами буквы не меняются,
но могут сильно меняться обозначаемые ими фонемы (звонкость-глухость,
твердость-мягкость, редукция гласных, варианты фонем в разном
окружении). Точно так же при изменении порядка слов в анафразе
могут меняться морфо-синтаксические и деривационные признаки слов:
вступая в новые связи, они изменяются по падежам, лицам, могут
переходить в другие части речи и т.д. Звуковые вариации в анаграммах
аналогичны тем словоизменительным и словообразовательным вариациям
в анафразах, которые рассматриваются ниже.

Следует различать четыре уровня и типа анафразии:

1. Изменение порядка слов при сохранении всех словоформ, образующих
фразу. В этом случае анафразия имеет интонационное значение, меняет
логическое ударение и актуальное членение предложения (деление
на тему и рему), но не меняет его смысла, например:

Народ смотрит на тебя Народ на тебя смотрит На тебя смотрит народ Смотрит народ на тебя, и т.д.

2. Изменение порядка слов вместе с процессом словоизменения ,
т.е. сменой словоформ внутри морфологической парадигмы, при сохранении
всех составляющих лексем.

Народ смотрит на тебя Ты смотришь на народ Ты смотри на народ! Смотри, народ с тобой!

Здесь существительное «народ», глагол «смотреть» и местоимение
«ты» предстают в разных грамматических формах, меняют падеж («народ
– на народ», «ты – на тебя – с тобой»), лицо («смотрит – смотришь»),
наклонение («смотришь – смотри»). По аналогии со «словоизменением»
этот тип анафразии можно назвать фразоизменением .

3. Изменение порядка слов вместе с процессом словообразования ,
т.е. сменой лексем внутри деривационной парадигмы, при сохранении

их мотивационной связи и принадлежности одной
лексико-семантической группе.

Народ смотрит на тебя, мужайся! Народ смотрит на твое мужество. Ты посмотрел бы на мужество народа! Ты посмотри на народное мужество!

Здесь меняются не только словоформы, но и сами слова. Лексические
составляющие фразы являются переменными, переходят из одной части
речи в другую: «мужество – мужайся», «народ – народное». Однако
при этом производные от одной основы или одного корня мотивационно
связаны, принадлежат к одной лексико-семантической группе, и к
тому же образуют смежные звенья словообразовательной цепи (народ
+ н + ый = народный). По аналогии со «словообразованием» этот
тип анафразии можно назвать фразообразованием .

4. Изменение порядка слов вместе с процессом словообразования ,
при сохранении только общей корневой морфемы у лексем, лишенных
мотивационной связи , принадлежащих разным лексико-семантическим
группам.

Народ смотрит на тебя, мужайся! Народился мужик, посмотрите на него! На него засматривается замужняя родственница. Замуж, роды – посмотрите на нее!

Здесь дан предельно широкий допуск лексическому варьированию в
пределах фразы. Слова «мужайся – мужик – замуж» или «народ – народиться
– родственница – роды» имеют общий корень, но принадлежат разным
лексико-семантическим группам и разным ступеням и ветвям словообразовательного
процесса. Это тоже фразообразование (как и тип
3), но не связанного , а свободного типа.

Итак, выделяются четыре уровня анафразии:

1) чисто синтагматический – изменение только порядка слов;

2) включающий морфологическую парадигму – изменение формы слова;

3) включающий узкую словообразовательную парадигму – подстановку
родственных (однокоренных) слов внутри данной лексико-семантической
группы;

4) включающий широкую словообразовательную парадигму – подстановку
родственных слов из разных лексико-семантических групп.

Очевидно, что каждый следующий уровень открывает более широкие
количественные и смысловые возможности для анафразии. На первом
уровне число анафраз от данного набора слов определяется только
формально – количеством их возможных перестановок. На последующих
уровнях должны учитываться и парадигматические ряды (морфологические
и деривационные) каждого слова, его словоформы и производные.
Это многократно увеличивает содержательность и количество возможных
анафраз и значение их отбора: ведь не каждая из них, даже при
условии грамматической связности, будет равно обеспечена смыслом.

Здесь мы вступаем уже в область анафразии как литературного приема
и жанра. Думается, что два средних уровня анафразии, второй и
третий, представляют наибольший интерес с точки зрения ее эстетического
освоения. На первом уровне анафразия слишком бедна смысловыми
возможностями и производится чисто механически перестановкой слов.
На четвертом уровне, напротив, анафразия включает слишком широкий
набор лексем, поскольку в их число допускаются любые производные
от данного корня – из разных деривационных ветвей и лексико-семантических
групп. При этом может утратиться смысловая связь соотносимых фраз
– она сохраняется только в формальном единстве корневых морфем,
что при отсутствии лексико-семантической связности может производить
комический эффект. Разумеется, однокоренные, но разносмысловые
лексемы несут в себе свои возможности творческой игры, не сводимой
к каламбурам. Не отрицая эстетического потенциала анафразии четвертого
типа, мы в этой статье остановимся в основном на тех примерах
анафразии, которые относятся ко второму и третьему типу, где соблюдается
определенная мера разнообразия и единства во фразовых вариациях.
С этой точки зрения, анафразы первого уровня чересчур монотонны,
а четвертого – слишком гетерогенны.

Полифраз как литературный жанр

Ряд анафраз образует особое целое,. имеющее своеобразные грамматические
черты и художественную структуру. Здесь важна экспрессия перечисления,
поэтика списка, где фразоизменение и фразообразование демонстрируют
как бы вращающуюся ось смысла с непрерывным изменением порядка
и форм выражающих его лексем. Такую сверхфразовую единицу, вариациями
которого выступают все возможные анафразы данного набора слов,
назовем полифразом . Например, полифраз слов «я»,
«жить», «Москва» включает следующие анафразы:

Я живу в Москве Москва живет во мне жить мне в Москве Москве жить во мне я живу Москвою Москва живет мною

Таков полифраз второго типа, включающий только словоизменительные
вариации. Можно более широко задать параметры полифраза, исходя
из словообразовательной активности корней, например, взять за
исходную единицу корень «жи» вместо основы «жить» и включать производные
от этого корня – «жизнь», «живой», «вживую», «заживо»; рассматривать
«я» и «мой» как супплетивные пары внутри одной лексико-семантической
группы (местоимения первого лица – личное и притяжательное). Тогда
полифраз – уже третьего типа – будет охватывать и такие выражения:

Жизнь Москвы во мне я в жизни Москвы я жив в Москве Москва жива во мне жизнь моей Москвы Москва моей жизни я оживаю в Москве Москва оживает во мне я заживо перед Москвой Москва вживую передо мной

Можно и дальше смягчать структурные условия анафразии, раздвигать
ее параметры, переходя на четвертый уровень, т.е. допуская любые
производные, включая новообразования (неологизмы), относящиеся
к разным лексико-семантическим полям. При этом полифраз становится
неограниченно длинным.

МОЕ СОЖИТИЕ С МОСКВОЙ мое сожитие с Москвой сожитие Москвы со мной я разживусь Москвой Москва разживется мною Москва переживет меня я переживу Москву я – жила Москвы я – жилище Москвы Москва живит меня жизнь москвит меня моя живучая Москва моя москвучая жизнь........................................... ...........................................

Анафразия – это как бы топологическое выворачивание фразового
пространства, предельная «растяжка» данного набора слов, сумма
их семантико-морфо-деривационно-синтаксических преобразований.

Полифраз как совокупность всех анафраз от данного набора
лексем – это, по сути, особый литературный жанр, поэтика которого
нуждается в изучении. Его трудно соотнести с какими-либо известными
жанрами поэзии или прозы – это поэзия самой языковой парадигмы,
поэзия фразовых преобразований, производимых одновременно изменением
порядка слов и замещением одних словоформ и дериватов другими,
– поэзия фразоизменения и фразообразования. Наилучшие литературные
результаты достигаются при условии наибольшей свободы исходных
параметров, т.е. наибольшей лексико-мофологической растяжимости
(варьируемости) каждого слова, при условии сохранения единства
лексико-семантического поля. Искусство анафразии – не механическое
изменение порядка слов, это именно искусство ,
поскольку оно требует отбора среди многих вариантов преобразования
данной лексической единицы.

Приведем пример развернутого полифраза, состоящего из вариаций
на тему четырех слов: серый , дом ,
райский , место . Во всех своих
возможных перестановках они составляют двадцать четыре анафразы,
соединением которых и образуется парадигма фразоизменения как
особое жанровое целое. При этом инвариантно сохраняются корни
всех знаменательных лексических единиц, но допускается изменение
не только их морфологических, но и словообразовательных параметров,
вплоть до перехода слова в другую часть речи («дом – домашний»,
«серый – серость», «место – местный – поместный»). Заметим, что
каждая анафраза обладает своим смыслом, который в общей композиции
фразового ряда дополняет и контрастно оттеняет значения других
анафраз.

СЕРЫЙ ДОМ В РАЙСКОМ МЕСТЕ 1234 серый дом в райском месте (прямой порядок) 1243 серый дом в местном раю 1324 серый рай домашнего места 1342 серый рай поместного дома 1423 серое место в домашнем раю 1432 серое место в райском доме (четный переложень) 2134 домашняя серость райского места 2143 домашняя серость местного рая 2314 дом – рай серого места 2341 дом – рай местной серости 2413 дом – место серого рая 2431 дом – место райской серости 3124 рай – серость домашнего места 3142 райская серость поместного дома 3214 райский дом в сером месте (нечетный переложень) 3241 райский дом местной серости 3412 райское место серого дома 3421 рай – место домашней серости 4123 место серости – дом рая 4132 место серости – рай дома 4213 место дома – серый рай 4231 место дома – рай серости 4312 место рая – серый дом 4321 место рая – домашняя серость (перевертень)

Таковы языковые полифразы, в которых можно отметить черты жанровой
целостности и литературной игры. Приведем теперь два полифраза,
которые уже успели войти в художественную словесность, – тексты
Генриха Сапгира из циклов «Лубок» и «Современный лубок» , целиком
построенных на анафразии.

Сержант схватил автомат Калашникова упер в синий живот и с наслаждением стал стрелять в толпу толпа уперла автомат схватила Калашникова – сержанта и стала стрелять с наслаждением в синий живот Калашников – автомат с наслаждением стал стрелять в толпу... в сержанта... в живот... в синие в Калашникове толпа с наслаждением стала стрелять в синий автомат что стоял на углу синее схватило толпу и стало стрелять как автомат наслаждение стало стрелять

Этот полифраз – об экстазе и экспансии насилия, которое захватывает
все и вся, меняя местами свои субъекты, объекты и атрибуты: сержант
стреляет в толпу; толпа стреляет в сержанта; автомат стреляет
и в толпу, и в сержанта; толпа стреляет в автомат (уже телефонный);
наконец, начинают стрелять абстрактные признаки и состояния –
синее, наслаждение... Вокруг устойчивого предиката «стать стрелять»
вращаются все прочие лексемы, меняя свои грамматические позиции
и функции.

ПЕРСОНАЛЬНЫЙ КОМПЬЮТЕР

1. т е к с т: навык тексты компьютер работать приобретать вы быстро
необходимый персональный (см.)

2. работая с текстами на персональном компьютере вы быстро приобретаете
необходимый навык (см. N 1)

3. работая с вами персональный компьютер быстро приобретает необходимый
навык (см. текст)

4. вас быстро приобретает персональный компьютер и работает на
вашем навыке (необходимо см. текст)

5. необходимый навык приобретает персонально вас. вы быстро работаете
на компьютер (см. текст)

6. вы – компьютер. приобретаете необходимый персональный навык.
быстро работаете с текстами (см. N 1)....

Этот полифраз (приведен в сокращении) – о новом симбиозе техники
и человека, о становящемся киборге (кибернетическом организме),
в котором взаимообратимы функции компьютера и его «юзера», так
что оба приобретают и используют друг друга в равной мере. Соответственно
меняются и синтаксические позиции слов, функции грамматического
объекта и субъекта.

В обоих текстах анафразия имеет вполне конкретную образную мотивацию,
что и делает ее в данном случае явлением литературы, а не только
языка. И хотя тексты, целиком построенные на анафразии, исключительно
редки, можно надеяться, что теоретическое осмысление этого языкового
феномена проложит ему более широкий путь в художественную словесность.

Типы отношений между анафразами

Морфо-синтаксические и семантические типы отношения между анафразами
нуждается в самостоятельной разработке, эта область еще не исследована.
В некоторых случаях анафразы семантически равноценны, т.е. имеют
примерно одинаковую степень осмысленности, референтной направленности.
Такие анафразы можно назвать гомогенными (однородными):

Синее море морская синь серый дом в тихом месте тихое место в сером доме тихий дом в сером месте серое место в тихом доме Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят, Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад. (А. Волохонский) Тот любит, кто любим, тот светел, кто и свят, Пускай звезда ведет тебя дорогой дивной в сад.

В большинстве случаев, однако, анафразы семантически неоднородны.
В анафразе необразное выражение может стать образным, обычное
словосочетание перейти в метафору:

Усики насекомых насекомые усиков (метафора)

На его самодовольном лице дрожали и, казалось, жужжали насекомые
усиков .

Время сумерек сумерки времени (метафора)

Постмодернизм знаменует собой исчерпание истории, сумерки
времени .

Стандартная речевая метафора может дать в анафразе нестандартную
метафору:

Сердце города город сердца розы румяных щек румяные щеки роз

Возможен и комический, пародийный эффект:

Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты. (А. С. Пушкин) Ты помнишь чудное мгновенье: перед тобой явился я.

По смысловым отношениям между анафразами можно условно выделить
такие их типы:

1. Бессмысленные (пустые): какая бы то ни было логическая или
референтная связь с означаемым отсутствует, по крайней мере не
видна вне контекста.

Ветка сирени – сирень ветки

2. Малосмысленные (глупые): привычное выражение выворачивается
наизнанку, но никакого прибавления или изменения смысла не происходит,
трудно представить контекст такого словосочетания.

Писать другу – дружить с письмом

3. Равносмысленные (нейтральные).

Приглашенные к ужину ужин для приглашенных

4. Противосмысленные (острые, контрастные): выворачивают исходный
смысл наизнанку и часто производят комический, каламбурный эффект.

5. Иносмысленные (глубокие), привносящие иной, неожиданный смысл.

Желать счастья счастье желать

Обобщая, можно сказать, что есть ухудшающие, равноценные и улучшающие
анафразы.

Ухудшающие: бессмысленные и малосмысленные (1, 2)

Равноценные: нейтральные и контрастные (3, 4)

Улучшающие: иносмысленные (5)

Разумеется, нужна более детальная типология отношений между анафразами,
основанная на систематическом изучении их смысловых эффектов и
сравнительной коммуникативной и эстетической ценности.

Анафразия как генератор метафор и литературный прием

Анафразия может выступать как литературный прием, даже как самостоятельный
жанр литературного творчества. Здесь мы имеем в виду уже не набор
анафраз, не полифраз как варьируемый фразовый ряд, но именно отдельную
анафразу в ее отношении к исходной фразе, точнее, сам прием ее
преобразования, который мы называем анафразией . В этом
случае анафразы выступают как синтаксически порождаемые метафоры,
которые обнаруживают взаимную, обратную уподобляемость явлений.

Общепринятым является сравнение бровей с птицами, например:

Круглые брови вразлет, как ласточки

Переворачивая этот образ, И. Бродский создает метафорический палиндром:

«летает дрозд, как сросшиеся брови»

Многие сравнения могут быть таким же образом перевернуты. Анафразия
выступает как генератор новых метафор.

Откроем самое большое словарное собрание образов русской литературы
– «Словарь поэтических образов» Наталии Павлович – и выберем
из него наудачу несколько поэтических выражений, к которым применим
прием анафразии.

Разделим процедуру анафразии на следующие моменты:

а. Текстовый источник.

б. Анафразия как алгоритм создания нового образа.

в. Текстовый результат.

С цепи в который раз/ Собака карандаша/ И зубы букв со слюною
чернил в ляжку бумаги. В. Шершеневич. («Словарь поэтических образов»,
т. 1, с. 696).

Собака карандаша карандаш собаки зубы букв буквы зубов

По белому снегу прошелся желтый собачий карандаш.

На ее предплечье отпечатались таинственные буквы чьих-то зубов.

За мной, знамена поцелуя.

В. Хлебников. (1, 374)

Знамена поцелуя поцелуи знамен

Вопьются в сердца поцелуи знамен.

Кавказ был весь как на ладони/ И весь как смятая постель Б. Пастернак (2, 510)

Кавказ как смятая постель

смятая постель как Кавказ

В нем круто взметнулась ревность при взгляде на кавказские хребты
ее неубранной постели.

Хохочущий всеми окнами своими поезд. В. Набоков (2, 180) ...слепящим поездом налетел на него этот хохот.

Вдали несся херувим багровым метеором... А. Белый (1, 176)

Вдали несся метеор багровым херувимом...

И кровью набухнув венозной, / Предзимние розы цветут. О. Мандельштам (2, 668) И розой набухнув венозной, цветет предзимняя кровь.

Анафразы не предсказуемы, как любые творческие акты. Можно, однако,
вывести общую закономерность: если слово используется в двух смыслах,
буквальном и фигуральном, оно более пригодно для анафразы. Например,
воздух и огонь могут обозначать физические стихии, но также и
метафорически указывать определенные свойства: воздух – общественную
атмосферу, наполненность, объемность, простор; огонь – яркость,
убежденность, зажигательность, силу воздействия. Отсюда анафразы,
использующие буквальное и переносное значение этих слов.

Почему в воздухе носится именно эта идея? Потому что в этой идее есть воздух. Если в книге горит огонь, то сама она уже не сгорит ни в каком огне.

Анафразия и перевод

Следует отметить, что анафразы, которые могут показаться избыточной
роскошью в европейской поэзии, совершенно необходимы при переводе
китайской и японской поэзии. В иероглифическом письме образы свободны
от тех однозначных морфологических признаков и синтаксических
связей, которые навязываются им в переводе на европейские языки.

Китайский язык относится к числу так называемых «корневых» (или
«изолирующих»), где слово обычно равняется корню, точнее, слово
не имеет морфологических форм изменения. Иероглифы по-русски лучше
всего передавать именно корневыми морфемами, поскольку у них отсутствуют
признаки части речи, рода, падежа.

Скажем, строчка классика китайской поэзии Ван Вэя (701-761) состоит
из следующих иероглифов:

пуст гор не вид некто [человек]

Как перевести эту строчку на русский? Только анафразами, которые
как бы передают «пустотную» многозначность иероглифической строки,
все ее возможные смыслы:

Не видно никого на пустой горе не увидеть никого на пустой горе пустой горы не видит никто пустая гора не видит никого пустая гора, никого не видать Пусто. Гора. Никого не видать Пустота. Гора. Невидимый Некто. Пусто. Горно. Невидимо. Никого.

Mногосмысленному китайскому источнику адекватен именно русский
полифраз – совокупность анафраз, варьрующих все морфо-синтаксические
свойства исходных лексических единиц. Обычно европейские переводы
китайской поэзии вносят в нее много отсебятины, добавляют слова,
призванные как-то заполнить грамматические пробелы, досказать
то, что остается недосказанным в иероглифах. Очевидно, такие прозаические
довески к восточной поэзии неизбежны, но чтобы не навязывать иероглифам
однозначность, нужна вариативность прочтений, что и достигается
анафразической разработкой данного текста. Значение иероглифов
равновелико сумме их возможных анафраз.

Вот еще пример из хрестоматийного стихотворения Мэн Хао-жаня (689-740):

Лодк причал туман рек остров солнце заход путн нов печаль Лодка причаливает в речном тумане к острову. Солнце заходит, путник вновь печалится. Лодки причал – остров реки туманной. Солнца заход – печаль нового пути. Лодка причаливает к острову речного тумана. Заходящее солнце снова печалится о путнике.

Как видим, китайская поэтическая фраза равносмысленна по-русски
своему полифразу, т.е. целой совокупности анафраз.

Симфразия

Поэт Григорий Марк (Бостон) в письме к автору так отозвался на
предыдущий раздел статьи: «Мне кажется очень важной мысль, что
точные переводы могут быть реализованы полифразами. Я с этим сталкивался
всё время, когда пытался оценить переводы моих собственных стихов
на английский. Только несколько переводов разными авторами одной
и той же строчки или даже всего стиха, сложенные вместе, создают
полифраз, который и есть настоящий перевод – исходный стих во
всей полноте и даже больше, чем исходный стих».

Соглашаясь в принципе с Г. Марком, должен заметить, что сочетание
переводов, отступающих от идентичности слов (точнее, корневых
морфем) в исходной строке, уже выходит за пределы анафразии и
должно получить отдельное название и осмысление. Так, например,
многослойный ряд переводов каждой строки Конфуция, представленный
в издании «Беседы и суждения Конфуция» (1999), сохраняет идентичность
слов оригинала, но не идентичность слов, использованных в переводе.
Вот один из отрывков (в скобках – имена переводчиков):

(1) Конфуций сказал: «Не в свое дело не мешайся» (П. С. Попов)

(2) Учитель сказал: «Если не находишься на службе, нечего думать
о государственных делах» (В. А. Кривцов)

(3) Учитель говорил:

– В дела другого не вникай,

Когда не на его ты месте (И. И. Семенко)

(4) Учитель сказал:

– Когда не занимаешь соответствующего поста, не помышляй и о соответствующих
ему делах управления (А. Е. Лукьянов)

Это явление ближе к перифразу, когда одна и та же мысль выражается
разными словами, чем к полифразу, когда одними и теми же (или
родственными) словами выражаются разные мысли. Тем не менее переводы
настолько разнятся, не только словами, но и мыслями (особенно
1 и 3, с одной стороны, 2 и 4 – с другой), что категория «перифраз»
вряд ли сюда подходит. Я бы обозначил данное явление как симфрАзию
(греч. приставка син– или сим– означает «с, вместе с»; ср. симфония,
симбиоз, синтаксис, синхрония ). Симфразия
– совокупность фраз, варьирующих разными словами сходные мысли,
переводящих разными способами множественные смыслы одного подлинника.
Симфразовый перевод одного текста на другой язык или языки, действительно,
не только дает наиболее полное представление о подлиннике, но
и как бы радиально расширяет его смысл, создает новое литературное
произведение в жанре симфразии.

Двойная спираль языка

Анафразия как явление языка наглядно представляет взаимосвязь
двух его основных планов: синтагматики и парадигматики. Напомним,
что синтагматика – это линейная последовательность слов, данных
в речи или в тексте, а парадигматика – это совокупность языковых
элементов, присутствующих в сознании говорящего/пищущего. Напомню
классическую формулировку Фердинанда де Соссюра: «Синтагматическое
отношение всегда in praesentia: оно основывается на двух или большем
числе членов отношения, в равной степени наличных в актуальной
последовательности. Наоборот, ассоциативное отношение соединяет
члены этого отношения в виртуальный, мнемонический ряд; члены
его всегда in absentia». Из перечня этих ассоциативно связанных
элементов говорящий выбирает тот, который по своей семантике и
грамматической форме подходит для выражения нужного значения и
ставится на определенное место в речи. Под каждым членом речевой
синтагмы можно выстроить парадигмальный ряд.

почтальон приносит газету шофер привозит посылку слуга доставляет покупку шпион передает шифровку террорист закладывает бомбу

Анафразия возникает на скрещении этих двух планов языка, при условии,
что каждая перестановка элементов в синтагматическом ряду влечет
за собой замещение членов парадигмального ряда. Анафразия – это
минимальное , а потому наиболее концентрированное выражение
взаимосвязи этих двух планов. Минимальное – потому что все перестановки
в синтагматическом ряду осуществляются с ограниченным набором
слов: к нему не прибавляется ничего нового, в отличие от открытого
потока речи. Но именно благодаря этому ограничению можно проследить,
как синтагматическая перестановка влечет за собой перемещение
элементов парадигматических рядов – словоизменительных и словообразовательных.
В отличие от тех лексических парадигм, которые изображены выше,
в анафразии задействованы парадигмы, состоящие только из форм
того же самого слова или производных того же самого корня.

я люблю тебя меня любишь ты моя любовь к тебе ко мне любовь твоя я любовь твоя моя любовь ты собою любить тебя себя любить тобою себя любие твое мое любие тебя

Так рождается полифраз – совокупность анафраз, разыгрывающих все
возможные соотношения синтагматики и парадигматики на исходном
наборе

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я люблю тебя Ты любишь меня Моя любовь к тебе Твоя любовь ко мне Я – твоя любовь Ты – моя любовь Любить тебя собою Любить себя тобою Твое себялюбие Мое тебялюбие

Анафразия – это скрещение двух основных осей языка, по терминологии
Р. Якобсона, комбинации и селекции. В каком-то смысле языковая
деятельность – это построение графика в двух координатах: каждое
слово, с одной стороны, имеет определенное место в цепи речи,
на оси комбинации, а с другой стороны, соотносится с определенным
набором ассоциативных элементов, размещенных на оси селекции.
Анафразия строит видимый график движения слова, его грамматических
форм и лексических дериватов, в координатах обеих осей языка.

В обычной, «открытой» речи элементы языка не повторяются, но сменяют
друг друга, и выбор того или иного элемента на оси селекции не
связан напрямую с перемещением этого элемента на оси комбинации.
Можно сказать «почтальон приносит газету» или «шофер привозит
посылку» без какой-либо видимой увязки комбинации данных слов
с их селекцией из парадигматических рядов каждого слова. Но стоит
«замкнуть» речь в пределы фразы и начать ее видоизменять таким
образом, чтобы те же самые элементы повторялись на разных позициях
(анафразия), как мы увидим, что сама позиция элемента на оси комбинациии
сопряжена с выбором этого элемента на оси селекции. Обнаруживается
топологическая увязка двух осей языкового пространства: каждая
позиция слова во фразе является не пустой, но уже искривленной,
семантически и грамматически предрасположенной к выбору определенных
элементов парадигматического ряда. Если «люблю», то «я» и «тебя»;
если «любовь», то «моя» к «тебе» или «твоя» ко «мне»; если «любие»,
то «себялюбие» или «тебялюбие» – «мое» или «твое». Рекомбинация
элементов на синтагматической оси вводит в действие рекомбинацию
элементов на оси парадигмы, и наоборот. Анафраза – эта живая упругая
связь синтагматики и парадигматики в искривленном пространстве
языка, которое нагляднее всего демонстрирует свою кривизну именно
в тесноте сжатого и многократно варьируемого фразового ряда. Анафразия
показывает, как одна, комбинаторная ось языка не просто пересекается
с другой, селективной осью, но как бы многократно переплетается
с ней, образуя двойную спираль – подобную той молекуле ДНК, что
хранится в ядре живой клетки и содержит информацию генетического
кода, по которой клетка способна воспроизводить себя, создавать
подобные себе. Вот так и анафразия – это своего рода ДНК языка,
его двойная спираль, где взаимно искривляются и переплетаются
воедино его синтагматический и парадигматический ряды.

В заключение, как обратный эпиграф – или анаграф , – приведу
одну из прекраснейших анафраз русской поэзии:

В медленном водовороте тяжелые нежные розы , Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела! (О. Мандельштам. «Сестры – тяжесть и нежность...»)

Это классическая анафраза (третьего типа), где меняется порядок
слов и одновременно меняются сами слова. И вместе с тем это зримое
изображение того, о чем, собственно, говорится в стихотворении:
тяжесть и нежность сплетает розы в двойные венки – и при этом
сплетаются в двойные венки сами слова о розах, их тяжести и нежности.

* Выражаю глубокую благодарность доктору филологических наук,
профессору Санкт-Петербургского университета Людмиле Владимировне
Зубовой за ценные и глубокие замечания, которые способствовали
переработке этой статьи.

1. А. С. Пушкин. Письмо Л. С. Пушкину, ПСС, т. 10, 1958, С. 117.

2. Н. А. Бердяев. Смысл творчества (гл. ХIY). М., Правда, 1989,
С. 519.

3. Хиазмы известны с античности, но сравнительно недавно стали
предметом самостоятельного изучения, в частности, в связи с особенностями
построения библейских текстов. См., например., John Breck The
Shape of Biblical Language: Chiasmus in the Scriptures and Beyond.
Crestwood: St. Vladimir"s Seminary Press, 1994.

4. Например, набоковский буквенный палиндром «Я ел мясо лося,
млея...» далеко не является звуковым
палиндромом – эти же фонемы в обратном чтении дают такое буквенное выражение: «ай эль масё ласа млэйай»
(пользуюсь одним из многих возможных способов фонематической транскрипции).

5. «Мотивационными следует считать любые отношения однокоренных
слов, если одно из них входит в семантику другого, если одно из
этих слов можно истолковать через другое...» А. Н. Тихонов. Словообразовательный
словарь русского языка, в 2 тт. М. Русский язык, 1985, т.1, С.
37. Примеры мотивавационных отношений, по Тихонову: бежать
– бег , победить – победитель , белый
– белизна. «...Значение одного из них... тождественно
лексическому значению другого, но синтаксические позиции этих
слов различны...» (там же). Отсутствие или слабость мотивационных
отношений между однокоренными словами иллюстрируются такими примерами:
путь – непутевый ; буря – бурный ;
спелый – спешить – успех ; вращать – извращать
– превращать – разврат » (там же, С. 39-40). Разумеется,
наличие или отсутствие мотивационной связи – это лишь пределы,
между которыми множество переходных случаев более или менее сильной/слабой
связи.

6. «Народ» принадлежит к той же лексико-семантической группе,
что и «нация», «народность», «племя», «этнос»... «Родственница»
– к другой группе: «мать», «отец», «брат», «золовка»... «Народиться»
– к группе, включающей глаголы «родиться», «появиться», «возникнуть»,
«исчезнуть», «умереть» и т.д.

7. Термин «полифраз» – лишь один из возможных для обозначения
этого жанра. Другие возможные названия – «фразовИк», «фразикОн»
(ср. лексикон). Термин «полифраз», помимо своей ясной референтной
соотнесенности с предметом (множественность фраз, образующих поливариантное
целое), привлекает меня своей перекличкой и контрастом с термином
«перифраз» («перифраза»). Если перифраз выражает одно и то же
значение разными словами, то полифраз выражает одними и теми же
словами разные значения.

8. Г. Сапгир. Стихотворения и поэмы. (Малая серия Библ. поэта).
СПб., 2004, С. 311-322.

9. Наталия Павлович. Словарь поэтических образов. На материале
русской художественной литературы 18-20 вв., тт. 1-2. М., Эдиториал
УРСС, 1999. Далее в ссылках указывается только номер тома и страницы.

10. Об обратимости метафор, или, шире, образных парадигм см. Н.
В. Павлович. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом
языке. М., Азбуковник, 2004, сс. 87-110. Основной вывод: «Каждая
образная парадигма стремится быть обратимой» (с. 88). Если типический,
даже стереотипный образ, пронизывающий всю словесность: «река,
что время», то всегда найдется тот, кто скажет: «время, что река»
(А. Белый), «времяобразная река» (С. Соколов).

11. Стихи китайских поэтов приводятся по изданиям James J. Liu.
The Art of Chinese Poetry. The University of Chicago Press, 1962;
Chinese Poetry. Major Modes and Genres. Ed. and transl. Wai-Lim
Yip. Berkeley and London: University of California Press, 1976.
В первой книге дается обоснование «корневого» перевода китайской
поэзии на европейские языки. Иероглифам соответствуют именно корневые
морфемы, лишенные тех грамматические признаков, которые определяют
повествовательный строй европейской поэзии, основанной на категориях
времени, лица, наклонения.

12. Конфуций. Лунь Юй, гл. VIII, 14, в кн. Беседы и суждения Конфуция.
СПб.: Кристалл, 1999, с. 280. 13. Фердинанд де Соссюр. Курс общей
лингвистики, ч. 2, гл. 5, 2, в его кн. Труды по языкознанию, М.,
Прогресс, С. 156. Понятие «парадигматики» позднее было предложено
Л. Ельмслевом (взамен «ассоциативности») как дополнительное к
«синтагматике».

14. Анаграф – любой элемент литературного текста, помещенный
в обратном порядке по отношению к своему обычному месту в композиции.
Например, перед нами анаграфия , если эпиграф или экспозиция,
заглавие или предисловие помещаются в конце произведения вопреки
своему обычному расположению в начале; или если, наоборот, эпилог
или послесловие помещаются в начале произведения вопреки своему
обычному расположению в конце. Термин «анаграф» входит, наряду
с «анаграммой» и «анафразой», в семейство терминов с приставкой
«ана», обозначающих измененный или перевернутый порядок следования
компонентов текста – букв, слов, элементов композиции.

15. Было бы интересно рассмотреть «ана-технику» – приемы анаграммии,
анафразии, анаграфии – в языках других искусств, не только словесного:
музыки, архитектуры, живописи... Очевидно, у языковой фразы есть
свой эквивалент в музыке – «музыкальная фраза» как основной синтаксический
элемент музыкальной формы, относительно самостоятельное построение,
объединяющее несколько мотивов. Мотив, как наименьшая самостоятельная
формообразующая единица, обладающая образной выразительностью,
может быть сопоставлен со словом (лексической единицей языка).
Соответственно, музыкальная анафразия – это многообразные
перестановки и обращения мотивов, в результате чего создаются
новые музыкальные фразы. При этом синтагматическая перестановка
мотивов, как и слов, может сопровождаться их вариацией на оси
парадигматики, перемещением по аккорду, голосам, регистрам, секвенциям,
темпам, громкости, разным музыкальным инструментам и т.д.

Другая возможная параллель, уже не к анафразе, а скорее к анаграмме,
– серийная музыка, основанная на чередовании двенадцати тонов
(додекафония). Если мотив соответствует слову, то музыкальный
тон, лишенный самостоятельной экспрессии, соответствует букве,
и значит, додекафонию можно рассматривать как музыкальную анаграмму.
Не случайно Арнольд Шенберг, основоположник додекафонии, отдал
много времени изучению Торы и Кабалы, их языковых и мистических
аспектов, прежде чем разработать новую серийную технику, наиболее
последовательно – в опере «Моисей и Аарон», где сам сюжет углубляется
в тайну Божьего слова. Вообще если мир сотворен из конечного числа
букв (22 в еврейском алфавите) и конечного набора элементарных
частиц, то и в лингвистическом, и в физическом смысле вселенная
представляет собой универсальную, бесконечно варьируемую анаграмму
и анафразу.

В изобразительном искусстве ХХ-го века (К. Малевич, П. Пикассо,
А. Матисс, П. Мондриан, И. Кабаков...) также очевидна тяга к серийности,
выделению ограниченного набора значимых элементов (геометрических,
эмблематических, фигуративных, абстрактных) и многократной их
перестановке, одновременному варьированию по осям комбинации и
селекции.