Как можно было предотвратить вторую мировую войну. Можно ли было избежать развала ссср

Беспрепятственному вводу гитлеровских войск на территорию Чехословакии предшествовало согласие, вырванное путем насилия и угроз у тогдашнего чехословацкого президента Эмиля Гахи.

«Я принял решение заявить о том, что передаю судьбу чешского народа и государства в руки вождя немецкого народа», - сообщил Гаха в эфире Чешского радио по возвращении из Берлина.

Чешской армии было велено остаться в казармах и сдать оружие. В тот же день, 15 марта, в Прагу приехал Адольф Гитлер. Чешское правительство под руководством Рудольфа Берана решило подать в отставку, однако президент Гаха кабинет министров освободить от должности отказался.

Днем позднее Гитлер в Пражском граде объявляет о создании Протектората Богемии и Моравии.

Была ли возможность перевести стрелки истории в иное русло, насколько оказалось решение нацистской Германии «неожиданным» для чехословацких властей?

Еще в феврале 1936 года в штаб чехословацких разведслужб приходит по почте письмо с предложением о сотрудничестве, подписанное - «Карл». Его автором, как позднее выясняется, является Пауль Тюммель (агент А 54), высокопоставленный чиновник «Абвера», официально действующий против Чехословакии. Тюммель – член нацистской партии с 1927 года, считается личным другом Генриха Гиммлера.

«В то время, когда приходит предложение со стороны Тюммеля, было положение Чехословакии на международной арене вполне удовлетворительным. У нашего государства был заключен целый ряд договоров с союзниками, главным образом, с Францией, а также со странами «Малой Антанты» – то есть с Румынией и Югославией, а с мая 1935 года и с Советским Союзом», - объясняет в интервью Чешскому Радио историк Иржи Плахи.

Однако проблематичными были отношения с ближайшими соседями, после прихода к власти нацистов стали резко ухудшаться отношения с Германией, неудовлетворительными были и взаимоотношения с Венгрией, а с определенной периодичностью - даже с Польшей. Все спорные вопросы касались положения национальных меньшинств, а также территориальных претензий.

Несмотря на довольно подробную информацию о характере надвигающейся оккупации, озвученную Тюммелем 11 марта 1939 года, чехословацкие политики отказываются поверить столь негативному сценарию.

«Можно сказать, что информация о планах оккупации чешских земель гитлеровскими войсками поступала в штаб чешской военной разведки с начала марта месяца. Главным ее источником служил агент А 54, сообщаемые им сведения были решающими для полковника Франтишека Моравца (одного из руководителей чехословацких разведслужб). Информация в подобном ключе поступала и со стороны французских спецслужб. Авторами ряда предупредительных сообщений были также чешские агенты, следящие за демаркационной линией, а также те, кто действовали непосредственно на территории Германии», - рассказывает историк Иржи Плахи.

Как можно с сегодняшней перспективы расценить, до определенной степени, «бездействие» тогдашних чехословацких политических представителей?

«Надо четко понимать, что чехословацкая граница в марте 1939 года проходила севернее города Мельник. Если мы хотим открывать дискуссию на тему: «Нужно ли было Чехословакии дать отпор?», тогда нам нужно вернуться в сентябрь 1938 года (время, когда был подписан Мюнхенский сговор о передаче Чехословакией Германии Судетской области, прим.ред). В марте 1939 года бы вооруженное противостояние чехословацкой армии притормозило оккупацию лишь на считанные часы. Такой поступок нельзя было бы назвать даже мужественным жестом, это была бы просто резня. Война должна была начаться еще в сентябре 1938 года», - заключает историк Иржи Плахи.

История не терпит сослагательного наклонения. Поэтому я не буду фантазировать, что произошло бы в результате изменения тех или иных исторических решений. Я просто хочу сделать маленький шаг к пониманию того, можно ли было избежать войны 1941-45 гг как таковой.

На иллюстрации - карикатура Клиффорда Бэрримана, 1939 год

Рассмотрение предпосылок Второй мировой войны традиционно начинается с упоминания Версальского договора . Это было унизительное для Германии соглашение, ограничивающее ее в военно-политической сфере. Версальский договор стал одной из причин прихода к власти Адольфа Гитлера.

В 1933 году Германия перестает выполнять ограничения Версальского договора и начинает наращивать вооруженные силы.

В 1936 году Гитлер добивается от Муссолини согласия на аннексию Австрии. В том же году Германия заключает с Японией Антикоминтерновский пакт (пакт о борьбе с коммунизмом). В 1938 Германия присоединяет Австрию. В том же году в результате Мюнхенского сговора Германия делит Чехословакию при участии Польши и Венгрии.

В 1939 году Германия начинает польскую кампанию . Раздел Польши ведется... совместно с СССР , в соответствии с секретным протоколом к пакту Молотова-Риббентропа .

В 1940 году Германия оккупирует Данию, Норвегию, Бельгию и Нидерланды. В том же году капитулирует Франция. Германия вступает в войну с Великобританией.

Из перечисленных фактов ясно видно, что война набирала обороты и Гитлер не собирался останавливаться на достигнутом. Особенно примечательно то, что Германия последовательно нападала на всех, с кем прежде заключала договоренности о разделе других стран. При участии Великобритании и Польши была разделена Чехословакия. После этого была оккупирована сама Польша и объявлена война Великобритании. Раздел Польши производился с участием СССР - нужно ли удивляться, что сам СССР стал следующей целью Гитлера?

А что было со стороны самого Советского союза?

1939-1940 гг - Советско-финская война . 1940 год - присоединение к Советскому союзу Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины (до этого часть Румынии). Об участии СССР в разделе Польши уже упоминалось.

И хотя Советский союз не вел таких масштабных поглощений соседних территорий, как Германия, но назвать политику СССР пассивной было бы неправильно.

Оба государства - и Германия и СССР вели политику по захвату и присоединению соседних территорий. Две тоталитарные державы двигались навстречу.

К 1941 году ситуация сложилась так , что на одном континенте существовали два тоталитарных режима и каждый из них заявлял о своей идее как о единственно правильной. Генеральной идеей немецкого нацизма была идея о превосходстве арийской расы над другими. Генеральной идеей коммунизма была идея превосходства советского строя над всеми прочими. Цель нацизма - обеспечение благосостояния своего народа за счет других наций. Цель коммунизма - так называемая "мировая революция". Оба тоталитарных режима двигались каждый к своей цели, насаждая свои идеи на приграничных территориях. Они двигались с разной скоростью, но их встреча была неизбежной и учитывая территориальную близость - встреча не могла откладываться надолго.

Какие вообще были теоретические возможности избежать столкновения двух тоталитарных режимов?

1 - Падение одного из режимов в силу внутренних проблем. Однако мы знаем, что сталинский режим внутренне был достаточно стабилен чтобы просуществовать вплоть до смерти "отца всех народов". Гитлеровский режим так же не испытывал серьезных внутренних проблем вплоть до того момента, когда война приобрела неблагоприятный для Гитрела характер. Поэтому нет никаких оснований считать, что один из режимов мог рассыпаться сам собой раньше, чем произошло бы столкновение. Даже если бы это столкновение было отсрочено на несколько лет.

2 - Уничтожение одного из режимов внешними противниками. Но кто мог уничтожить Гитлера быстрее СССР? Великобритания была сосредоточена на собственной обороне, Франция капитулировала, Италия стала союзником Гитлера, США - чисто географически располагаются слишком далеко чтобы уничтожить Гитлера раньше, чем он вступит в войну с СССР.

Была ли возможность двум тоталитарным режимам встретиться и мирно сосуществовать? Полагаю, что нет.

План нападения на СССР (Барбаросса) был разработан вермахтом еще в середине 1940 года и к концу года утвержден Гитлером. Таким образом, СССР стал целью Гитлера заранее, задолго до начала войны. Следует помнить, что еще в 1936 году Германия заключила с Японией Антикоминтерновский пакт. Нет ни одного серьезного основания предполагать, что в 1941 году Гитлер мог бы передумать и забыть о своих многолетних планах (которые, надо отметить, вынашивал не в одиночку, а вместе с соратниками по партии).

Существуют версии, что и Сталин имел аналогичные планы по нападению на Германию и захвату Европы. Но даже без них - одного стремления Гитлера на восток было достаточно для столкновения и начала войны.

Что еще могло остановить Гитлера? Атомная бомба? Но в 1941 году ее не существовало. При самых интенсивных разработках, которые велись во время войны, атомная бомба появилась только в 1945 году.

На основании этих исторических фактов я прихожу к выводу, что столкновение тоталитарных режимов Германии и СССР с широкомасштабной войной - начиная с 1940 года уже было неизбежным.

Может быть раньше, в 1936-1939 годах существовали какие-то возможности у Великобритании, Франции и США чтобы сдержать рост военной мощи гитлеровской Германии и тем самым "обезвредить" эту бомбу. Но они теми возвожностями не воспользовались. Судя по всему, они просто не хотели препятствовать Гитлеру, поскольу считали более опасным не его, а Сталина. Гитлер - в 1936 году считался очень прогрессивным респектабельным политиком. Журнал Time печатал его портрет на обложке. Концлагерей еще не существовало. Существовал успешный европейский политик Адольф Гитлер, который сплотил свою нацию и вывел Германию из затяжного кризиса. Боялись не его. Боялись Сталина.

А в 1940 году стало уже поздно.

Все, что могло измениться в 1940-1941 годах - это порядок событий. Гитлер мог отложить нападение на СССР на более поздний срок чтобы предварительно сломить сопротивление Великобритании. Что изменилось бы от этого? Принципиально - ничего. Нападение Германии на СССР могло бы стать не таким внезапным, а могла и вовсе возникнуть ситуация, при которой СССР напал бы первым. Не буду рассуждать о том, как изменился бы ход войны, ее длительность и потери в результате каких-то изменений в сроках и порядке нападения. В любом случае потери были бы сопоставимо-огромны. Две тоталитарные системы, две военные машины, настроенные на тотальное уничтожение противника - они не могли ограничиться короткой войной, они бы не отступили от своей цели ни в 1941, ни в 1942 году. Они бы не рассыпались сами. Все складывалось так, что эти системы должны были столкнуться и воевать до уничтожения одной из них. История сложилась так, что эти системы столкнулись 22 июня 1941 года и в жестокой кровопролитной войне победил Советский союз при поддержке союзников - Великобритании и США, о которых, разумеется, не следует забывать.

Мы победили в той неизбежной войне.

Мы понесли огромные потери, но победили.

И какие бы ошибки в подготовке и ведении войны ни были совершены Сталиным и/или советскими военачальниками, но главное историческое событие 1941 года - начало Великой Отечественной Войны - это не их ошибка. По состоянию на 1941 год это была историческая неизбежность.

К такому пониманию я пришел в результате изучения исторических предпосылок Второй мировой. Возможно, что-то новое для себя узнали или поняли вместе со мной и вы.

С момента развала Советского Союза прошло 25 лет. Одни называют случившееся естественным и закономерным ходом событий. Другие утверждают, что имел место вполне управляемый процесс, который привел к крупнейшей геополитической катастрофе ХХ века. Где же истина? Какую роль во всем этом сыграл личностный фактор и какие уроки нам преподнесла история? Об этом рассуждают первый проректор Академии управления при Президенте профессор Александр Ивановский, историк и философ Борис Лепешко и политический аналитик Петр Петровский.

“НГ”: В чем, на ваш взгляд, главные причины распада СССР: проигрыш в холодной войне, падение цен на нефть, исчерпанный ресурс командно-административной экономики? Или виной всему стала закостеневшая идеология? Был ли этот процесс неизбежен или можно было его предотвратить?

Борис Лепешко: Тут все зависит от базовых позиций. Если считать, что распад СССР - благо, то зачем его надо было предотвращать? Если это был управляемый процесс, то его авторам надо дать Нобелевские премии за эффективность управленческих решений. Если же мы столкнулись с естественным ходом событий, то разве скорбят по поводу “естественной убыли” отживших социальных феноменов? Спор продолжается, и могу лишь выразить собственную точку зрения: для меня все то, что произошло четверть века назад, - это и личная, и философская, и политическая катастрофа. У общества не нашлось ресурсов для того, чтобы ее исключить. Ни интеллектуальных, ни политических, ни экономических. Причем многие видели приближение этого “политического цунами”, но сделать ничего не смогли (или не захотели). Аналогичный процесс имел место в канун революции 1917 года. Все и всё понимали, даже пытались остановить разрушительные процессы, а чем закончилось? Тем же, чем и в 1991 году. Думаю, для большинства людей события 25-летней давности означали крах привычного общежития. Впоследствии это обернулось кровавой бойней во многих бывших республиках некогда единой державы. Когда сегодня утверждают, что все это ради пресловутой свободы и демократии, то нужно задуматься над одним-единственным вопросом: а стоит ли эта свобода и демократия тысяч загубленных жизней и беженцев в Карабахе, Грузии, Кыргызстане, Украине, Молдове?

Александр Ивановский: Крах СССР - это, безусловно, величайшая геополитическая катастрофа. Почти 300 миллионов человек одновременно оказались в достаточно сложной ситуации неопределенности. Я уже не говорю про страны третьего мира, которые несколько десятилетий входили в состав социалистического блока и с его разрушением столкнулись также с огромными трудностями шоковой терапии. Кроме того, эта трагедия привела к началу наступления на социальные права и гарантии простых граждан. И не только на постсоветском пространстве. С начала 1990-х повсюду сворачивались социальные программы, потому что мир стал однополярным, и особого смысла поддерживать средний класс власть имущими уже не стало. В свое время капиталистические страны именно под влиянием СССР из-за опасения прихода к власти левых сил были вынуждены проводить у себя более социально ответственную политику. С распадом советского государства началось сокращение социальных программ на Западе, увеличилась степень неравенства. На этом фоне во многих странах стало расти недовольство народа своими политическими элитами, укрепились позиции ультраправых националистических сил.

Наступившая глобальная монополия одного центра силы привела к мощным финансовым кризисам, которые следуют друг за другом, фактически не оставляя странам времени на восстановление. Да и в целом международная политика стала более непредсказуемой, участились теракты, войны, обострились локальные конфликты, проблема беженцев. Наступил период глобальной нестабильности.

Петр Петровский: Не соглашусь с тем, что у страны не нашлось ресурсов для того, чтобы предотвратить приближение катастрофы. Напомню, что страны СЭВ (Совета экономической взаимопомощи) к тому времени занимали по уровню совокупного ВВП треть мировой экономики, имели все базовые технологии. Но в силу слабости менеджмента не смогли удержать свои позиции.

Говоря о причинах распада СССР, я апеллировал бы к древнему тезису: кому это выгодно? Сразу после войны в мире сформировалось два блока - советский и евроатлантический. Последний не скрывал своей цели одержать победу над системой социализма и в этом плане хорошо работал. Роковую роль в судьбе СССР сыграли и цены на энергоносители. В 1970-е годы, когда произошел их резкий рост, западные страны сделали акцент на энергосберегающих технологиях, роботизации и автоматизации промышленности. Советский Союз пошел по пути демпингования цен на углеводороды в границах своего блока. Это на время дало преимущества, но, с другой стороны, затормозило переход на компьютерные технологии, автоматизацию и электронику. В результате к 1980-м, когда цены на нефть рухнули, экономики стран Запада оказались более конкурентоспособными. Советское же руководство вместо того, чтобы ускоренно модернизировать экономику, занялось трансформацией политической системы. Нельзя искусственно насаждать в обществе демократию, не имея для этого подготовленной экономической, социальной и идеологической почвы. В этом я вижу главный урок событий 1991 года.

“НГ”: То есть, окажись на месте Горбачева более сильная и решительная личность, все могло бы сложиться по-другому. Но так ли уж значима здесь роль личности? Ведь при больном и немощном Брежневе СССР ведь не распался...

П.П.: Брежнев стал тем руководителем, который создал детонатор к взрывному устройству, уничтожившему Советский Союз. Горбачев не смог обезвредить этот детонатор. В сравнении, например, с китайским лидером Дэн Сяопином Горбачев наделал массу ошибок. Вместо проведения экономических реформ, внедрения антикризисного менеджмента Горбачев занимался популизмом, дезинтегрировал управленческую систему, проводил непонятные действия по стимулированию и созданию народных фронтов. То есть создал многочисленные центры политических сил, которые боролись между собой и делали систему неуправляемой.

Б.Л.: Вне сомнений, Горбачев несет персональную ответственность за то, что произошло с нашей страной. И его деятельность требует соответствующей правовой и политической оценки, конечно, негативной. Что же касается роли личности, посмотрите и попробуйте оценить национальное развитие Беларуси вне контекста личности Александра Лукашенко. Или оборону Англии в 40-х годах прошлого века вне воли и характера Черчилля. Или судьбу Франции после Второй мировой войны вне де Голля. Все сразу становится понятно. Среди факторов, определяющих судьбу любой страны, конкретная личность играет определяющую роль.

А.И.: Я не оспариваю тезис о том, что все проблемы начались вверху и они во многом были связаны с отсутствием ротации кадров, затянувшимся процессом их омоложения. Но что касается возможностей социалистической экономики, то здесь я далек от крайностей. Думаю, истина все же посередине. Очевидно, что многочисленные крупные проекты, проводившиеся в СССР (достижения в сфере космоса, военной промышленности, социальной политики), были бы невозможны без ведущей роли государства в экономике. Другое дело что на каком-то этапе экономика застыла, не развивалась. Но социалистические идеи живы и востребованы в мире. Сегодня и в России, и в Беларуси примерно 60 процентов населения придерживаются консервативных, социал-демократических традиций.

Существование СССР уравновешивало ситуацию на мировой арене. Фактор сдержек и противовесов позволял избегать многих негативных сценариев, в том числе и ядерной войны.

“НГ”: Любое общество по своей природе привержено консерватизму, который вовсе не является помехой для развития. Вопрос в том, кто возглавит страну на конкретном этапе и куда повернет энергию масс. В этом контексте показателен пример бывших советских республик. Ведь путь к независимости все начинали фактически с равных стартовых условий. Но кто-то сумел доказать свою состоятельность, не допустить конфликтов, сохранить управляемость, а кто-то никак не может выбраться из пучины хаоса и политических склок. Почему?

Б.Л.: На этот вопрос нет ясного и приемлемого ответа. Всегда налицо целый комплекс причин, явлений, выстроить которые в определенную иерархию часто не возможно. Все попытки теоретиков (от Платона, Гегеля, Маркса до постмодернистов) предложить внятный ответ успехом не увенчались. И никогда не увенчаются - в этом как плюс, так и минус нашего существования. То есть любое развитие всегда содержит элемент непредсказуемости. Представить, что аналитики все посчитают и предложат в будущем беспроигрышные варианты развития, невозможно. Но ясно одно: чтобы катастрофизм развития свести к минимуму, надо быть состоятельным в части возможностей национальной элиты (не продажной, не компрадорской), национальной экономики, национальной системы образования.

П.П.: Думаю, в некоторых странах (Украина, Грузия, Кыргызстан, страны Балтии) местные элиты просто переоценили свои силы и возможности, часто действуя на волне эмоций и в угоду отдельным политическим силам. Вклад той же Прибалтики в общесоюзную систему был равен белорусскому. А что в итоге произошло у наших соседей? Невиданная депопуляция и деиндустриализация. Противоположный пример - Казахстан с его сложной этнической ситуацией. В 1991 году многие прочили ему судьбу горячей точки. Но республика выстояла. С одной стороны, благодаря сильной личности ее президента. С другой, у политической элиты было понимание, что новые условия несут в большинстве своем риски и их важно вовремя увидеть и купировать. В Беларуси также восторжествовал здравый смысл. Мы сделали акцент на развитии того, что имеем, не рубили сплеча, не разрывали связи с прошлым, сохранили традиции и преемственность. То есть мы выбрали прагматичный путь, отказавшись от вульгарных рецептов и либерально-шоковой терапии, которую настойчиво предлагали нам извне. Это позволило сохранить базовые хозяйственные единицы и дало возможность нормально функционировать системе управления.

Советский Союз - это когда на Кавказе не терроризм и наркотики, а курорты, санатории и лучшая в мире минералка. В Украине не битвы на Майдане, не бойцы со свастикой, а бескрайние пшеничные поля, авиационная промышленность, чистые города и добрые счастливые люди. В Прибалтике - не марши СС, а производство высокоточной электроники и радиотехники.

“НГ”: Что же, в политике, как и в жизни, каждый сам выбирает свою дорогу. После исчезновения СССР часть новых молодых государств потянулась в ЕС, другие выбрали интеграцию на евразийском пространстве. Что предопределило такой выбор? И почему попытки России стать центром притяжения бывших советских республик пока не привели к большому успеху?

Б.Л.: После распада СССР “включились” новые механизмы исторического, этнического, иного характера. Где-то на первом месте оказались приоритеты, сформированные национальными элитами. Где-то проявилось желание вернуться к национальному “золотому веку”, вне социалистического контекста. Кто-то взял ориентир на иные центры силы. Комплекс этих факторов и обусловил национальный выбор в различных постсоветских странах. Никто не предвидел именно такого развития событий, и потому можно достаточно смело утверждать, что логика здесь на втором месте. Все решает соотношение самых разных факторов, “работающих” здесь и сейчас. Относительно же России все достаточно давно сказано. И о величии, и о героизме, и о проблемах (“ты и убогая, ты и всесильная, ты и могучая, ты и бессильная” - тут уж ни добавить, ни убавить). Два прошлых века Россия была в центре мирового внимания, заявив о себе достаточно громко и кровавыми революциями, и победоносной войной. Что будет завтра? Этого, наверное, не знает никто.

П.П.: Проблема в том, что ни сейчас, ни в 1990-е годы Россия не предложила глобального проекта, глобальной альтернативы (прежде всего, с точки зрения ценностей) сложившейся однополярной системе мироустройства. Ясно, что это не должен быть проект возвращения в СССР. Также недопустимы копание в прошлом и поиск обид. Это должен быть проект будущего. Если Россия сможет четко его сформулировать, то успех реинтеграции на новой основе гарантирован. Если же Россия останется на реваншистских позициях, попадет под влияние этнических, имперских и прочих амбиций, то из нашего Евразийского союза ничего не выйдет.

А.И.: Исследования систем госуправления начиная с XVIII века до настоящего времени показывают, что все они строились иерархически. Каждая страна имела свою историческую память, наследие и в соответствии с этим развивалась в том или ином направлении. Понятно, что развалившиеся куски от СССР к какому-то берегу должны были пристать. Где-то сыграли свою роль большие деньги, где-то ставка делалась на обещания. Шел, в общем-то, вполне управляемый процесс продвижения границ, перемещения стран в те или иные блоки. Со временем появились первые разочарования, обиды, потому что одни не дождались обещанного, другие хотели большего. Все это еще раз свидетельствует о том, что всегда надо жить своим умом и “выбирать свою колею”. Дармового прогресса никогда не было и не будет. Чтобы жить лучше, надо вкалывать самим.

Ответить на вопрос о том, можно ли было предотвратить Первую мировую войну, кратко говоря, пытаются историки и исследователи того конфликта вот уже на протяжении нескольких десятилетий. Однако однозначного ответа найти пока так и не удалось.

После убийства

Несмотря на то, что на рубеже XIX-XX столетий обстановка в Европе из-за скопившихся противоречий между крупнейшими мировыми державами накалилась практически до предела, странам несколько раз удавалось избежать начала открытого военного противостояния.
Ряд экспертов считают, что и после убийства Франца Фердинанда конфликт не был неизбежным. В доказательство своей версии они приводят те факты, что реакция последовала не сразу, а лишь спустя несколько недель. Что же произошло за это время?

Визит французов

Воспользовавшись летним перерывом в работе парламента, в Россию нанес визит французский президент Р. Пуанкаре. Его сопровождал премьер министр и по совместительству министр иностранных дел Р. Вивиани. Прибыв на борту линейного французского корабля, высокие гости провели в Петергофе несколько дней, после чего отправились в Скандинавию.

Несмотря на то, что германский кайзер в то время проводил свой летний отдых далеко от Берлина, да и в деятельности остальных государств отмечался период затишья, этот визит не остался незамеченным. Исходя из обстановки на мировой арене, правительства Центральных держав (тогда Тройственный союза) решили, что Франция и Россия что-то тайно затевают. И конечно же то, что затевается будет непременно направлено против них. Поэтому Германия решила предупредить любые их шаги, и начать действовать первой.

Вина России?

Другие в поисках ответа на вопрос о том, можно ли было предотвратить Первую мировую войну, кратко говоря, пытаются переложить всю вину на Россию. Во-первых, утверждается, что войны можно было бы избежать, если бы русские дипломаты не настаивали на неприемлемости австро-венгерских требований, выдвинутых в адрес Сербии. То есть, если бы Российская империя отказалась от защиты Сербской стороны.
Однако, согласно документам, Николай II предлагал австрийскому кайзеру уладить дело миром - в Гаагском суде. Но последний полностью проигнорировал обращение русского самодержца.

Во-вторых, есть версия, что если бы Россия выполнила условия германского ультиматума и прекратила мобилизацию своих войск, то войны опять-таки не было бы. Как доказательство приводится то, что Германия объявила свою мобилизацию позже, чем российская сторона. Однако здесь следует отметить, что понятие «мобилизация» значительно отличалось в Российской и Германской империях. Если русская армия при объявлении мобилизации только начинала сбор и подготовку, то германская была готова заранее. А мобилизация в кайзеровской Германии означала уже начало боевых действий.

Что касается утверждений того, что германское правительство до последнего уверяло Россию в своих мирных намерениях и в нежелании начинать войну, то, возможно, оно просто тянуло время? Чтобы посеять у противника сомнения и помешать как следует подготовиться.
Противники версии об ответственности России за начало войны, в свою очередь, приводят тот факт, что хотя русские и готовились к вооруженному конфликту, но планировали завершать подготовку не ранее 1917 года. В то время, как германские войска были полностью готовы к войне на два фронта (одновременно против России и Франции). Свидетельством последнего утверждения служил небезызвестный план Шлиффена. Этот документ, разработанный начальником генштаба Германии А. Шлиффеном, был составлен еще в 1905-08 годах!

Неизбежная необходимость

И все же, несмотря на различные взгляды и версии, большая часть исторических и военных исследователей продолжают утверждать, что первый мировой конфликт случился просто потому, что на тот момент просто не могло быть иначе. Война была единственным способом разрешить скопившиеся за несколько десятилетий противоречия между крупнейшими державами Европы и мира. Поэтому, даже если бы Р. Пуанкаре не приехал с визитом к Николаю II, русские власти не приняли столь непримиримую позицию по австрийскому ультиматуму Сербии и не объявили мобилизации, и даже, если бы Г. Принцип потерпел неудачу, как и его сообщники, война все равно бы началась. Была бы найдена другая причина. Пусть не в 1914, а позже. Поэтому на вопрос о том, можно ли было совсем предотвратить Первую мировую войну, кратко можно ответить лишь отрицательно. Это была неизбежная необходимость.