Солнечный удар главные герои рассказа. Анализ рассказа Бунина «Солнечный удар

Сегодня Россия в который уже раз в своей истории подвергается испытанию на прочность: страны западной цивилизации во главе с США решились на почти неприкрытую агрессию на Украине с целью установления там коллаборационистского правительства, в задачи которого будет входить в конечном итоге развязывание войны против самой России. Фильм Никиты Михалкова «Солнечный удар» промыслительно своевременно появился на экранах. Мучительный вопрос главного героя фильма, офицера царской армии, который он задаёт себе, находясь в плену у Красной Армии, - «Как это всё случилось?», задают сегодня все мало-мальски мыслящие люди всего Русского Мира.

Как могла случиться февральская неонацистская революция 2014 года в Киеве? Каким образом часть граждан Украины стала фашистами и отказывает другой части граждан - русским - в праве говорить и учить детей на русском языке? Как это могло случиться, что одна часть граждан Украины стала применять против другой части тяжёлую артиллерию, системы залпового огня, фосфорные и кассетные бомбы, даже баллистические ракеты? Как могло случиться, что части исторической Руси - Галичина, Малороссия и даже Новороссия - оказались в составе другого государства? Как и когда это произошло: в результате революции 1917 года или раньше? Ответ на последний вопрос буквально вопиет к нам из фильма «Солнечный удар»: революция 1917 года и гражданская война 1918-1920 годов не были результатом действия группы заговорщиков (февраль 1917 года сегодня приписывают англичанам, а октябрь 1917 года - немцам). Переживания главных героев фильма, проигравших Гражданскую войну, убедительно показывают зрителю, что данные трагические события русской истории были подготовлены самим образом жизни высших сословий России, которые удалившись от народа в результате петровской культурной революции, окончательно удалились и от Христа, и от культуры русского народа. События 1917-1920 годов были попущены Богом, «ибо в общих, главных очертаниях история слагается не по произволу человеческому, хотя ему и предоставлено разводить по ним узоры» .

Перед тем, как перейти к доказательству высказанного выше утверждения на разборе самого фильма «Солнечный удар», необходимо указать на некоторые общие положения, с позиции которых этот разбор будет делаться. Мы исходим из того, что критика любого художественного произведения (и не только художественного) может быть конструктивной, или хотя бы понятой читателем, если автор критики чётко укажет на те идеалы, которые он использует в качестве своеобразного мерила, приступая к разбору того или иного произведения. В противном случае пытливый читатель подвергается двойному испытанию: он должен не только напрягаться, анализируя, что соответствует его впечатлению о произведении, а что нет, но и искать между строк позицию самого автора критики. Поэтому скажем сразу, что в качестве указанного мерила автор статьи использует Христианское вероучение и историософию нашего выдающегося русского мыслителя Николая Яковлевича Данилевского, который ещё в 1869 году в книге «Россия и Европа» предвосхитил события, блестяще показанные нам Никитой Михалковым в разбираемом фильме, и дал ответ на вопрос главного героя: это все случилось потому, что Россия вместо того, чтобы отказаться от «европейской прививки», занялась национальным самоубийством: отказалась от развития на основе самобытных народных начал русского государствообразующего народа, утвердив во всех сферах жизни западноевропейские ценности. Также будем опираться на мнение Ивана Лукьяновича Солоневича, который историософски наиболее близок к творческому наследию Н.Я. Данилевского и прогнозы священномучеников Русской Православной Церкви о будущем России, сделанные ими ещё до революции.

Действие фильма разворачивается 21 ноября 1920 года вероятнее всего в Севастополе или каком-либо другом городе Крыма (хотя за 8 часов, как говорит один из героев фильма, дойти морем до Очакова на том буксире, который показан зрителю, можно только из Одессы и невозможно ни из одного порта Крыма). В пользу Севастополя главным образом говорит присутствие в сюжете реальных политических деятелей - Белы Куна и Землячки. Нет только третьего лица большевистской тройки, осуществившей репрессии в Крыму, Георгия Пятакова. Хотя и его присутствие обозначено образом комиссара Георгия Сергеевича, которого судьба 13 лет назад в 1907 году столкнула (когда он был ещё подростком) с главным героем фильма, в то время подпоручиком.


21 ноября 1920 года. Севастополь. Место - лагерь военнопленных офицеров Белой Армии, который победители пока ещё называют пропускным пунктом. Огороженная колючей проволокой часть городской территории. Комиссар Георгий Сергеевич, с симпатичным волжским или вологодским говорком и с внутренним состоянием человека, постигнувшего, в чём смысл жизни, проводит регистрацию офицеров, которым предлагается подписать бумагу о добровольном раскаянии и отказе от вооружённого сопротивления Советской власти. Взамен новая власть даёт две возможности на выбор: или остаться жить и трудиться в России или беспрепятственно уехать за границу. В момент этой регистрации режиссёр знакомит зрителя с основными героями. Это нервный ротмистр, который пытается отстаивать офицерскую честь, отказываясь срезать погоны и грубо тыкая комиссару. Зритель ждёт какого-то резкого ответного действия со стороны комиссара, но - ничего подобного. «Окающий» победитель, происхождением явно из низших сословий Царской России, даже не нервничает, а только спокойно замечает: «Вы мне не тыкайте, я с Вами шампанского не пил и гувернанток не щупал». Зритель улавливает в этой сцене более высокий внутренний душевный настрой комиссара в сравнении с ротмистровым. Это впечатление дополнительно усиливается извинением комиссара перед ротмистром - за что? Ротмистр показывает комиссару часы с гравировкой, подаренные ему когда-то «Великим генералом Селивановым» (очевидно - Андрей Николаевич Селиванов, участник русско-японской войны), на что комиссар замечает, что «Великий» на часах не написано, и сразу же извиняется, видя, что это неприятно ротмистру, разрешает даже погоны не срезать.

Зритель, знающий историю, догадывается, что участь офицеров уже решена, все они обречены на смерть, поэтому так спокойно держится комиссар: зачем лишние осложнения. Но всё же образ комиссара Георгия Сергеевича выведен таким образом, что у зрителя даже в конце фильма, после трагической развязки, остаётся к нему какая-то странная симпатия. Понимание именно этого образа требует от зрителя самого большого напряжения, поэтому на нём мы будем останавливаться не раз.

Следующий офицер, подпоручик лейб-гвардии уланского полка барон Николай Гульбе-Левицкий, также оказывается не на той должной высоте, к которой обязывает его принадлежность к высшей элите уходящей России. Подпоручик-барон, подписывая акт о капитуляции за всю свою прежнюю жизнь, ёрничает относительно правописания и, замечая, что не долго Советская власть продержится, напрашивается на грубость. Опять Георгий Сергеевич одерживает победу в очередной словесной дуэли. Он спокойно отвечает, что новые правила орфографии на старые сословия не распространяются и просит барона написать короче его имя, на что тот неуместно раскрывает своё семейное прозвище - «Кока». Воспользовавшись этим, комиссар через какое-то время задаёт вопрос: «Как звать?». Барон переспрашивает: «Кого?». Комиссар: «Вас-то я знаю, Вы - Кока, собаку как звать?», возможно, рассчитывая услышать, что у собаки человеческое имя (барон попал в плен вместе со своей собакой). Это твёрдое «Вы - Кока!» звучит как полное поражение молодого барона в словесной распре, устроенной им самим. При этом зритель может заметить, что неизъятие у барона целого чемодана коллекционных папирос ничего хорошего не предвещает в развязке фильма.

Далее подходит к комиссару молодой юнкер, всё поведение которого показывает, что он совершенно не понимает, в исторических событиях какого масштаба ему довелось стать участником: родители уже в Париже, всё происходящее для него представляется как приключение одного из героев французских романов, на которых он воспитывался.

Адекватно обстановке ведёт себя главный герой фильма - армейский капитан. Он погружён в себя, в свои внутренние переживания: «Как это всё случилось, с чего всё это началось?..». При этом невольно говорит вслух, комиссар слышит, но не понимает, о чём он хочет его спросить. Из-за погружённости в свои переживания главный герой фильма не узнает в Георгии Сергеевиче алтарника Егория, с которым его свела судьба летом 1907 года в одном из волжских городков, где он оказался в результате скоротечного романа с замужней незнакомкой. А Егорий узнаёт в армейском капитане того самого поручика, которому забыл вернуть карманные часы и за пароходом которого долго бежал, крича: «Часы, господин поручик, Вы забыли часы!!!»


Далее вводятся образы манерного полковника тыловой службы, с дарованием оперного певца, морского офицера в чине капитана и есаула. По поведению и словам всех этих героев зритель может судить о реакции высших офицерских сословий на причины постигшей их трагедии. Забегая вперёд, скажем: зритель так и не дождался ни одного мнения об этих причинах, кроме как на указание отсутствия необходимой репрессивной реакции со стороны государства против революционеров. Можно заподозрить, что режиссёр вложил в уста своих героев собственное мнение. Но в данном случае это не так, об этом мы скажем в конце статьи.

Что говорят главные герои фильма о причинах своего поражения?

Самую радикальную точку зрения высказывает нервный ротмистр: надо было всех бунтовщиков вешать, вешать и вешать заблаговременно, ещё до революции, тогда бы ничего не случилось. Ему оппонирует морской капитан, который считает, что никого нельзя лишать жизни.

Приводит пример из истории бунта на крейсере Очаков. Никто из офицеров не согласился командовать расстрелом лейтенанта Шмидта, кроме одного офицера - лейтенанта Ставраки, однокурсника Шмидта. Ротмистр возражает: трагедия с Россией произошла именно потому, что таких людей, как лейтенант Ставраки были единицы, а таких, как морской капитан - большинство.

При этом ротмистр призывает военнопленных офицеров действовать, поднять бунт в лагере, перебить всех красных, в его призыве сквозит неверие комиссарам, даже уверенность, что их не ждёт ничего хорошего, так уж «лучше покуражиться напоследок».

Барон-подпоручик, хранитель отцовской коллекции папирос, в одной из последних сцен высказывает сходную точку зрения: «нет ничего, ни отца, ни царя… ненавижу русскую литературу, сто лет сами себя г…ом поливаем, всё подряд: попов, господ, власть, любую власть. Некрасов - пьянь, картёжник: «широкую, ясную грудью дорогу проложит себе…» Проложили… ненавижу! Ни стыда, ни греха, ничего нет. Всё потеряли, всё можно, всё. Всё сами сделали, своими руками. Что, я что-то не видел? Мы что-то не видели? Я всё видел, всё понимал. Только ручками своими ни к чему прикасаться не хотел. И успокоились - страна большая: там загадим - перейдём на чистую травку, обойдётся как-нибудь, а не обошлось! Какую страну загубили, вот этими руками, человека русского, государство русское загубили. Как теперь с этим жить… как жить, капитан?..». При этом барон-подпоручик минувшей ночью совершил самосуд над полковником, который донёс комиссару Георгию Сергеевичу на ротмистра, после чего тот исчез. Это запоздалое решение начать «прикасаться ручками» к тому, что может загадить страну, обнаруживает полную пустоту внутреннего мира барона-подпоручика: «как это странно: на войне приходилось стрелять в людей, что-то внутри шевелилось, а тут своего русского офицера своими руками задушил и ничего - пустота». Сходный душевный настрой обнаруживает и главный герой - армейский капитан, которому исповедуется барон, видя окровавленные руки барона, он сетует на то, что тот не надел перчатки, когда душил.

В сцене разбора свалки на городской лестнице есаул натыкается на детскую коляску с какими-то предметами из его жизни. Печалясь от вопроса, куда ушла та жизнь, он идёт всё же дальше своих товарищей, ставя под сомнение всё, что составляло основное содержание прежней жизни: французский язык, Толстой, Достоевский, Монтень в оригинале… Зачем всё это было нужно, если оно куда-то исчезло? Выше этого вопроса не поднимается ни один из героев фильма. Ответ на него высшие сословия Царской России, которым удалось эмигрировать, так и не смогли найти за долгие годы эмиграции, растворившись в западной культуре.



Через все сцены фильма проходит мучительный вопрос главного героя: «Как это все случилось?», который перемежается с поставленным Есаулом вопросом - «Зачем была нужна та старая жизнь?», и - «Когда это все началось?»

Главный герой силится что-то вспомнить из прошлого в поисках ответов на волнующие его вопросы, но память упорно возвращает только к одному эпизоду его жизни: любовному роману с замужней незнакомкой, завязавшемуся в поездке по Волге летом 1907 года. Именно эти воспоминания раскрывают всю никчёмность жизни высших сословий, включая в них и народившуюся интеллигенцию царской России. Что мог бы вспомнить русский человек, христианин, покидающий Россию в 1920 году, если бы жил самобытной русской жизнью? Он вспомнил бы свои паломничества на службу к отцу Иоанну Кронштадтскому, любовь и доверие народа к которому было настолько огромными, что в иной год через его руки проходили пожертвования до миллиона рублей, которые он тратил не только адресно нуждающимся, но на создание Домов трудолюбия, общества трезвости; наверняка вспомнились бы торжества по канонизации преподобного Серафима Саровского в 1903 году, на которых специальная комиссия регистрировала происшедшие чудеса исцеления больных и т.д.

Воспоминания главного героя фильма

Воспоминания главного героя фильма о дореволюционной жизни представлены режиссёром в виде эпизодов, которые разрезают поток драматических событий, происходящих в концлагере. Переходы делаются мастерски через бинокль, в который некто (чаще всего - незнакомка) рассматривает происходящее, или через мучительные вопросы главного героя, или через завораживающий подсчёт офицерами ступеней городской лестницы, по которой катится детская коляска как символ старой мирной жизни. Коляска катится по ступеням вниз, все считают, уступают ей дорогу и вот она переворачивается после 89-й ступени. Окончание счета на цифре восемьдесят девять даёт толчок главному герою к воспоминанию о девятом номере каюты, в которой путешествовала его незнакомка, о своём романтическом приключении летом 1907 года.

Молодой офицер путешествует по Волге на речном пассажирском пароходе. Незнакомка с верхней палубы рассматривает через бинокль новых пассажиров и фиксирует своё внимание на офицере, который её ещё не видит. У неё улетает голубая шаль, она спускается за ней, оборачивается и молниеносным взглядом обращает на себя внимание молодого человека. Что это? Невинное кокетство молодой женщины, скучающей в дороге или искусство обольщения? Второе! - об этом свидетельствует весь дальнейший ход событий. Офицер принимает приглашение к ухаживанию. Прогуливается по палубе, наблюдая, как незнакомка разговаривает с детьми, полагая, что это её дети. Незнакомка уходит, забыв заколдованную шаль и очки. Потерявший голову офицер берет шаль в руки, страстно вдыхает запах незнакомки, просит мальчика Петю, который вернулся за забытыми вещами, сказать маме, что если она вернётся, то он охотно уступит ей место. Вместо предмета воздыханий появляется настоящая мама Пети и его сестрёнки Татьяна Дармидонтовна, которая ухаживания офицера воспринимает на свой счёт. На этом их застаёт её муж иностранец, который совершенно не доверяет своей жене и грубо ей указывает на неприличное её поведение.

Появление второй женской героини, матери двоих детей, которая не прочь «пороманить» с попутчиком, наводит зрителя на вопрос о ценностях женщин высших сословий Царской России. Память подсказывает пример Анны Карениной, разврат дореволюционного Петербурга… Словно в дополнение к возникшей мысли возникают две молодые девицы, уже ступающие на путь отказа от целомудренной жизни. Перепутав пассажира парохода, малоизвестного писателя Григорина, с Чеховым (который умер в 1904 году, за три года до происходящих событий), они просят его написать в их альбомах обязательно что-нибудь про любовь!

Офицер тем временем постоянно мается над решением задачи знакомства с незнакомкой. Каюты оказываются рядом. Офицер слышит, как незнакомка занимается с детьми Татьяны Дармидонтовны. Со сквозняком пресловутая шаль улетает в окно. Шум. Офицер выглядывает в окно и встречается в очередной раз со взглядом незнакомки, приглашающим его к желанному знакомству. Режиссёр придаёт полёту шали заколдованные свойства: шаль летает по всему пароходу, улетает с него в сторону, возвращается.

Офицер бегает, как подросток: палуба, машинное отделение, верхняя палуба… В конце концов шаль приземляется на лицо спящего священника, образ которого, очевидно, олицетворяет церковных «наёмников», о которых сказано в Евангелии, - пастырей, которые после революции сбежали со своих приходов за границу или стали обновленцами.

Приз достаётся, кажется, Пете, который возвращает шаль незнакомке. Но офицер не сдаётся. У него в запасе противосолнечные очки, забытые незнакомкой. Он стучится уже в её каюту с заготовленной фразой: «Позвольте возвратить Вам цветной взгляд на мир!». Но незнакомки не оказывается на месте. Он входит в пустую каюту. Заворожённо прикасается к её вещам, берёт в руки, рассматривает её семейную фотографию, из которой видно, что незнакомка замужем, имеет мужа и двоих детей, но этот факт его не останавливает. Механизм романтического приключения (по-христиански - блудной страсти), на которых воспитаны герои фильма, уже запущен.

Офицер бросается на поиски незнакомки. Застаёт её в кают-компании, где фокусник показывает собравшимся пассажирам мистические фокусы. Зал жаждет дармового чуда. Больше всех - батюшка. Офицер отдаёт артисту свои золотые часы для опыта «деструкции с реконструкцией». Фокусник размалывает их в ступе, предполагая вытащить их целыми. Но оказывается, что мальчишка-помощник вместо того, чтобы салом смазать механизм, съел его. В результате заедания механизма фокусник по-настоящему размалывает золотые часы офицера, но выходит из положения, подсунув офицеру свои дешёвые часы. Офицер сильно расстроен, но виду не подаёт. Ведь на него смотрит Она! Перед дамой сердца надо быть гусаром! Обман публики удаётся. Только в каюте офицер даёт волю своим чувствам. Сетует, что зачем попёрся, у неё на глазах часы подменили, золотой самородок… Взгляд падает на фотографию молодой девушки. Зритель узнаёт, что у нашего Ромео есть молодая невеста. Потеря золотых часов, приведшая к воспоминанию о своей невесте, несколько усмиряет страсть к незнакомке. Но вдруг на очередной остановке он видит, что его незнакомка сошла на берег. Страсть вскипает с новой силой. Он кидается с парохода за ней, наскоро схватив свои вещи. Подбегает сзади, женщина оборачивается - ошибка, это Татьяна Дормидонтова! Та, приняв появление офицера за ухаживание именно за ней, начинает говорить скороговоркой: «Зачем здесь, вы преследуете меня, какая страсть, я такая же как вы, я обязательно приеду…». Словом, выражает полную готовность изменить мужу, но только позже, по предварительному сговору.

Но офицер, опомнившись, убегает к уже отошедшему от пристани пароходу. На этом бы и закончился роман офицера, но оказалось, что незнакомка не теряла его из вида. Она идёт к капитану и убеждает его вернуться и подобрать отставшего пассажира. Условия для продолжения знакомства восстановлены женщиной, которая затем мастерски воспользовалась ими в сцене в судовом ресторане.

Не успел ещё офицер положить свои вещи в каюте, как его пригласил на ужин в ресторан фокусник в качестве благодарности за то, что тот помог ему вывернуться перед публикой. Богатый стол, стерлядь, икорка всех видов, напоминающие зрителю высказывание о нашей интеллигенции, которая никогда не знает, что ей больше хочется - конституции или севрюжины с хреном. Словно в доказательство этой мысли фокусник начинает до боли знакомые уничижительные речи о России, называя её «этой страной», но отзываясь о Европе в превосходной степени. При этом фокусник проявляет полную осведомлённость о Марксе, а наш герой в 1907 году ничего о нем не слышал. Офицер выпивает немного лишнего и предаётся воспоминаниям о своей невесте. «Как она поёт, Лизанька, обручена невеста моя, как она поёт!!!» Офицер начинает напевать свою любимую арию, представляя мысленно, что поёт его невеста Лизанька! Страсть к незнакомке уступает место воспоминаниям о Лизаньке. Но не тут-то было. Уже незнакомка начинает на него охоту. Она садится за рояль и подхватывает на французском: «налей, чтобы я выпила до опьянения, ответь на мою нежность, налей мне вина, ответь мне на мою нежность, налей мне опьянения, хмеля, моё сердце открывается твоему голосу…» Офицер плачет, голова на столе. Вдруг туман рассеивается, вместо молоденькой невесты Лизаньки - незнакомка за роялем поёт эту арию. Дорожная страсть возвращается с новой силой, усиленная арией и алкоголем.

Офицер выходит за незнакомкой на палубу. Шум паровой машины и колёс. Сначала он пытается соблюсти правила приличия и узнать имя незнакомки. «Кто Вы, как Вас зовут?». Она игнорирует вопрос, как будто не слышит его, он признаёт: «Хорошо, это не важно!» и немедленно переходит к важному: «Давайте сойдём, я прошу вас, я умоляю вас, это вопрос жизни и смерти!». Она соглашается. По дороге в коляске молчат, она начинает насвистывать ту самую арию («ответь мне на мою нежность»), он подхватывает.
В гостинице незнакомка прячет лицо, не даёт служанке включать свет. Инициатива полностью на её стороне: «запри дверь, подожди…» Два страстных взгляда. На этом бы и остановиться режиссёру. Но он вводит эротическую сцену, идя на поводу у низменных желаний публики, развращённой ценностями западной культуры и полностью закрывает возможность использования картины в качестве хрестоматии к курсу истории Отечества. И так зрителю всё понятно. Достаточно было ограничиться двумя мизансценами: сразу после страстных взглядов в номере гостиницы, показать сцену прощания утром, когда он спит, а она, уже полностью одетая, пишет записку. Хотя справедливости ради надо сказать, что режиссёр всё-таки себя ограничил в натурализме отношений полов, если сравнивать с тем, что мы сегодня видим на экранах.

Офицер просыпается. Креста на шее нет. Вместо креста находит заколдованную шаль. Её нет. Записка: «Вот Вам карамелька. Прощайте. Никогда того, что между нами случилось, со мной не было и… (далее два слова затушёваны) более никогда не будет». Позже ему удаётся прочитать тщательно замалёванные слова: «самое ужасное». Перед зрителем встаёт вопрос: почему зачёркнуто? В этом «никогда не будет» вроде звучит раскаяние и желание не повторить более измены мужу, а «самое ужасное» ясно говорит о сожалении, что такое больше не повторится, потому что не должно повторяться в её жизни. Героиня, видя свои внутренние метания между раскаянием и желанием нового греха, не просто зачёркивает эти слова, а затушёвывает, она решает скрыть от внешнего мира свою либо слабость и неуверенность в своём поведении в будущем, либо возникшее желание повторять этот опыт.

Относительно нашей героини-незнакомки мы знать её будущего не можем, если считать, что за ней стоит жизнь конкретного человека. Но на то оно и искусство, со своей способностью создавать собирательные образы того или иного времени в целях достоверного отражения действительности, чтобы прогнозировать негативные и позитивные образы будущего народа. И более того: создавая положительные образы настоящего, отталкиваясь от народных идеалов о добре и зле, искусство может влиять на возможность достижения хоть какой-то гармонизации народных чаяний с реальной действительностью. Очевидно, что авторский замысел картины находится только в части решения первой задачи: авторы картины стремятся исследовать правду гражданской войны, найти её причины, но жизнь выбранных ими типичных представителей высших сословий России позволяет увидеть только негативные тенденции как прошлого, так и будущего. Сегодня мы видим, как расцерковление русского народа, вестернизация народного уклада жизни, начатые с высших сословий Царской России, коснулись всего народа, привели даже к гонениям на Церковь, подорвали самые основы христианской семьи. Разводы и внебрачные отношения стали рядовым явлением. И если сегодня мы верим в возрождение нашего Отечества, то только потому, что в то самое время, когда жили герои фильма «Солнечный удар», жили и другие русские люди, подвижники благочестия, жизнь которых дошла до нас в житиях новомучеников. Нельзя о них не сказать, иначе нарисованная авторами картина нашего прошлого полностью безысходна, а это не так. Приведём пример исповедницы Хионии Архангельской. Она родилась в 1883 году, то есть в 1907 году ей было примерно столько же лет, сколько и главному герою фильма. Став женой священника, она в 1901 году родила первого ребёнка, а в 1923 году восемнадцатого. Жили трудно. Выжило девять детей. Когда её мужа арестовали в 1937 году, она добровольно последовала в тюрьму за ним: «Заберите меня, пожалуйста, я там, может быть, с отцом Тихоном увижусь!». Из тюрьмы Хиония Ивановна не переставала наставлять своих детей: «Дорогие мои, возьмите себе на память о мне хоть по маленькой вещичке из бедного моего имущества. Дорогой Володя просил карточку, дайте ему... и с птичками мою кружку, она у Веры в квартире, - Володе. Лене - швейную машину и чайную ложечку. Ируша, если ты не получила по квитанции деньги, то у Лены есть папины деньги, немного, тогда вместе их тратьте, а о нас с отцом не поскупитесь, лампаду Господу жгите и молитесь, чтоб Господь меня и вас укрепил в Его святой вере. Не судите меня, но, прошу, простите и молитесь. Дорогого Мишу и Володю очень жалею, но если они женятся в такое трудное время, то ещё больше жалею; но если не могут не жениться, то выбирайте жену с благословения Божия, а по-собачьи не сходитесь, можно благословение получить - знаете, как » .


Письмо Хионии Ивановны из тюрьмы

Конечно, исповедница Хиония, под понятием «по-собачьи не сходитесь» имела в виду сожительство мужчины и женщины без венчания. К сожалению, такой брак уже в то время не был редкостью и назывался гражданским браком. Но всё же и в таком «браке» люди опираются на какие-то моральные обязательства друг перед другом, перед близкими, родственниками и знакомыми. В случае героев фильма романтическое приключение происходит именно по-собачьи: любовники отдаются блудной страсти, даже не узнав имён друг друга. При этом главный герой фильма эту собачью страсть считает вопросом жизни или смерти. И в завершении романа мы видим, как офицер сначала бросается на пристань, затем на телеграф, но там он понимает, что невозможно дать телеграмму, не зная ни имени, ни адреса человека. И когда позже с высоты холма он видит уходящий пароход с незнакомкой, то неожиданно облегчённо и радостно вздыхает. Впереди новые приключения! Какое счастье! Оба героя расстались навсегда, но несутся навстречу новым романам, может быть не совсем по-собачьи, но неуклонно внося свой вклад в развал русской христианской семьи, этой незыблемой прежде основы государственности. Вот вам и карамелька! Не в этой ли подмене ценностей жизни кроется ответ на вопрос «Как это все случилось?!

После того, как наш герой остался в незнакомом городе и немного успокоился, ему надо восстановить утраченный нательный крест. В этом ему помогает алтарник Егорий. Авторам картины удаётся создать удивительно цельный образ человека от подростка до взрослого человека, который с детства ищет смысл жизни и находит его в революции.

Особый настрой внутреннего мира Егория становится понятным, когда он объясняет офицеру, что сидеть всё лето на пристани - очень интересное занятие: «Пароходы смотрю, всё разные люди, всё разные. Зимой делать нечего - буду вспоминать пароходы!».

Но Егорий находится на перепутье, будучи не просто церковным человеком, а алтарником, он задумался об истинности своей Веры. В городке поселился учитель из Петербурга, который в Бога не верит, а в происхождение человека от обезьяны верит на основании учения Чарльза Дарвина. Наш герой ничего не слышал и о Дарвине, как ранее о Карле Марксе. Мальчишка пытается у него, как старшего по возрасту, да ещё офицера, прояснить посеянные в нём учителем-атеистом сомнения, задаёт вопрос о книге Дарвина «Происхождение видов…» и вопрошает офицера: «Это значит, что? - Вы тоже от обезьяны!? - А я, тоже от обезьяны!?..». Офицер ничего не может дать парню, шутливо отмахивается от его вопросов. Более того, переходит некую грань в общении с подростком, шутя, что их батюшка точно от обезьяны, так как хочет за освящение крестика 10 рублей.


Егорий продолжает: «Это что ж получается - и матушка моя с папашей, и сам царь от обезьяны? Царь от обезьяны, Господи, помилуй! - Если царь от обезьяны, государыня, и детишки их и все великие князья, и владыка наш, что ж это получается???». Офицер не слушает, из окон одного из домов льётся всё та же ария («ответь мне на мою нежность»), исполнение которой незнакомкой окончательно лишило его головы минувшей ночью. Егорий продолжает: «Так это значит правда, что человек от обезьяны, а не от Бога, зачем тогда в Церковь ходить, если Бога вообще нет?».

Офицер решает выспаться перед приходом нового парохода, даёт Егорию часы (те самые - от фокусника) и просит его разбудить в такое-то время, перед этим кормит обедом и дарит Егорию пресловутую карамельку. Егорий будит офицера, провожает до коляски, машет рукой, прощается, вдруг, сунув руку в карман обнаруживает, что забыл отдать часы. И бежит сначала за коляской, затем за пароходом по берегу и кричит непрерывно: «Часы! Господин поручик вы забыли часы!». Но офицер не слышит.

Все сцены в городке выполнены не плоско, а объёмно, возможно, документально точно. Зрителю режет слух обращение извозчика к русскому офицеру «Ваше благородие», в то время как он собрался заниматься совсем неблагородным делом: наставлять рога мужу семейства, фотографию которого он видел (правда, этого мужа совсем не жалко, так как на фотографии зритель узнает самого Михалкова, сыгравшего, к сожалению, много отрицательных ролей, с которыми невольно ассоциируется муж незнакомки). «Беги на свою службу» - говорит офицер Егорию, когда тот идёт алтарничать. Тем самым подчёркивается, что от всей веры у офицера осталась только привычка иметь нательный крест. От зрителя не ускользает значение сцены у фотографа: некий ловелас делает в подарок невесте на именины своё фото в обтягивающих гусарских «лосинах», чтобы подчеркнуть все свои мужские достоинства. Офицер жалеет 10 рублей на освящение крестика, но легко платит те же 10 рублей за свою фотографию с Егорием с условием, чтобы она была выставлена на витрине (очевидно, в надежде на восстановление связи с незнакомкой). Завершает палитру фоновых событий сцена служанки из гостиницы, которой достаётся забытая колдовская шаль.


Служанка надевает её на «благородный» манер и идёт гулять по городу. Эта сцена символизирует влияние образа жизни высших сословий на низшие: эстафета женской ветрености передана, зритель может догадываться, что эта шаль не приведёт служанку ни к чему хорошему.

Перед тем, как продолжить дальше, напомним читателю, что мы пересказываем воспоминания главного героя фильма, который находится в концлагере для белых офицеров, проигравших Гражданскую войну, и судьба которых неопределённа. Эти воспоминания всплывают в его памяти в качестве мучительного вопроса, задаваемого главным героем самому себе: «Как это всё случилось?». Наша память в часы опасных испытаний или по прошествии большого времени, обычно удерживает только то, что на самом деле было важным для нас. На этом свойстве памяти основано народное предание, с помощью которого происходит самовоспроизводство народа в будущих поколениях. Так как других воспоминаний у нашего героя нет, то зритель вправе сделать вывод о том, что именно любовные приключения и были главным наполнением жизни офицера в дореволюционный период.

Развязка

Жизнь в лагере показана так же объёмно, как и в городке. Но так как именно здесь наибольшее место для авторского вымысла, мы не будем останавливаться на её описании. Скажем одно: авторам картины полностью удалось передать беззаботную неадекватность около 800 офицеров, которые поверили в то, что большевики их отпустят. Поверим и мы. Все процедуры обмана военнопленных закончены. Все подписали обещания не воевать больше с Советской властью. Приезд Землячки, начальника политотдела армии, ускорили события. Дана команда на погрузку на баржу и отход в Очаков. Все рады. Раздаются голоса, что, мол, каких-то восемь часов поболтаемся, и свобода. Офицеры поют «Спаси Господи люди Твоя… победы православным христианам на сопротивныя даруя...». Землячке нравится. Символично, она-то знает, что люди по неведению идут на смерть. Юнкер-фотограф раздаёт адреса на французском языке, по которым можно получить совместное групповое фото. Небольшой курьёз - некоторые офицеры, очевидно, из казаков, не знают французского. Комиссар Георгий Сергеевич задерживает юнкера и что-то ему передаёт. Звучит команда «отдать швартовы». Люки снаружи задраивают красные моряки. Морской капитан всех успокаивает: мол, чтоб вода не заливала. Поручик Кока, задушивший минувшей ночью полковника, который предал ротмистра, стал раздавать коллекционные сигареты. Может он единственный догадался, чем всё должно закончиться. Вдруг юнкер находит главного героя фильма и передаёт ему свёрток от Георгия Сергеевича. Разворачивает: часы, те самые часы от фокусника и при том завёрнутые в первую страницу книги Дарвина «Происхождение видов…». Офицер всё вспоминает, кричит в иллюминатор: «Егорий, прости, я не узнал тебя». Егорий смотрит в бинокль, прощается. Баржа уже наполняется водой и идёт ко дну с шумом выпуская воздух. Егорий поднимает руку в движении, напоминающем крестное знамение, но, когда рука достигает верхней точки, побеждает красный командир Георгий Сергеевич, пальцы так и не прикасаются ко лбу, рука продолжает движение к козырьку фуражки, чтобы поправить её.


Зритель может только догадываться о чувствах Георгия Сергеевича: и отблеск на глазах, похожий на слёзы, и попытка крестного знамения и передача часов в странице книги Дарвина, дают некие основания думать, что в нём победит Егорий-алтарник. Но это только догадки. А несомненно другое: рядом с Егорием в юности просто не оказалось русского верующего человека, который бы смог рассеять его сомнения в истинности Веры. Повстречавшийся в 1907 году офицер своим неверием и необразованностью, своим поведением подтолкнул подростка к ощущению правоты петербургского учителя-атеиста. Дальнейшая жизнь показала, что раз Бога нет, то не только в Церковь не надо ходить, а нет Вечной Жизни, нет наказания Божьего. Человек, происшедший от обезьяны, не наследует Вечную Жизнь, а превращается в прах, исчезает после своей смерти. Значит можно и дозволено всё. Побеждает сильнейший. Горе побеждённым! Можно их и утопить. После непродолжительных мучений, они просто перестанут быть, словно и никогда не жили. Скорее всего именно так рассуждал Георгий Сергеевич, в прошлом Егорий, ставший красным командиром, начальником особого отряда, а часы завернул в страницу Дарвиновской книги, чтобы просто напомнить бывшему поручику, от кого посылка, и что он оказался прав: Бога нет, так как победили атеисты, верящие в своё происхождение от обезьяны, которых Вы, господин поручик, как представитель высших сословий, постоянно обманывали, обещая райскую жизнь на небесах, а мы хотим - здесь и сейчас!

Вся картина не оставляет никаких сомнений у зрителя, что ответ на вопрос главного героя «Как это всё случилось?» находится в его дехристианизированной, денационализированной и европеизированной дореволюционной жизни. Эту болезнь русской жизни, внедрённую Петром I, Н.Я. Данилевский назвал «европейничаньем». Преодоление этой болезни и составляет необходимое и достаточное условие Возрождения России.

Драма Белого Движения. Ильин и Солоневич.

Никите Михалкову с соавторами-сценаристами Владимиром Моисеенко и Александром Адабашьяном удалось передать историческую правду: все последующие десятилетия эмиграции показали, что Белое Движение так и не поднялось на должную высоту историософского осмысления трагедии России, участниками которой они были. Поражение высших сословий в революции и гражданской войне так и осталось в их восприятии скорее историческим курьёзом, случайно проигранной операцией и т.д. Об этом красноречиво свидетельствуют труды И.А. Ильина, который остался самым верным певцом Белой Гвардии вплоть до своей кончины в 1954 году и невольно показал, что никаких собственно русских идей, адекватных чаяниям народных начал, в этом движении не было.

И.А. Ильин

Отдавая дань некоторым пророческим прогнозам И.А. Ильина относительно будущего устройства посткоммунистической России, заметим, что логические построения И.А. Ильина в сборнике «Наши задачи» не выходят за рамки сетований героев картины «Солнечный удар»: чтобы Россия зажила хорошо и счастливо, надо силовым методом наказать всех виновных - большевиков. При этом Ильин исходит из непреложного убеждения, что это сделает Запад во главе с США (в политическую систему государств которого якобы должна входить историческая Россия) в предстоящей войне с СССР, которую почему-то он воспринимает как войну против коммунизма, а не против исторической России; понимает, что США располагают неоспоримым преимуществом в ядерном оружии (в послевоенное время), которое уже ими применено в Японии, и при этом призывает Запад в предстоящей войне быть милосердным к русскому народу (то есть к той его части, которая останется живой после атомных бомбардировок) и не возлагать на него ответственность за деяния коммунистов. Русская эмиграция в лице И.А. Ильина даже после 1945 года не поняла, что главная причина краха российской государственности в 1917-1920 годах состоит как раз в таком вот восприятии России как неотъемлемой части западной цивилизации, и полном невосприятии её как самобытной страны со своими особыми интересами. Что означает эта удивительная слепота после уже свершившихся фактов насильственной выдачи англичанами казаков в Лиенце и Юденбурге Советскому Союзу в начале лета 1945 года!? США и Великобритания с удовольствием исполнили свои Ялтинские обязательства и выдали на верную смерть десятки тысяч человек (порядка 50 тысяч) с женщинами, детьми и стариками как инородную и опасную для себя национальную и политическую силу - только этим объясняется жестокость проведённой операции выдачи: погибло более тысячи человек, половина от рук английских солдат, половина покончила жизнь самоубийством, бросившись в реку (в основном женщины и дети). И.А. Ильин мог не знать судьбу атаманов Краснова и Шкуро и других, казнённых в Лефортовской тюрьме 16 января 1947 года, но мог ли не знать про позорные события лета 1945 года, которые показали русскому человеку всю ненависть отношения Запада к русским!? Ведь эти события происходили в так называемом «свободном мире», который так ценил И.А. Ильин.

Можно привести и другие примеры, доказывающие историческую достоверность оценки причин (точней полное отсутствие этой оценки), в результате которых герои картины оказались в «пропускном пункте» Красной армии в Севастополе. Но эта тема отдельного исследования, достаточно сослаться на самого маститого авторитета Белого Движения Ивана Александровича Ильина, что сделано выше, и противопоставить ему мнение Ивана Лукьяновича Солоневича: «Коммунистическая революция в России является логическим результатом оторванности интеллигенции от народа, неумения интеллигенции найти с ним общий язык и общие интересы, нежелание интеллигенции рассматривать самоё себя, как слой, подчинённый основным линиям развития русской истории, а не как кооператив изобретателей, наперебой предлагающих русскому народу украденные у нерусской философии патенты полного переустройства и перевоспитания тысячелетней государственности» .


И.Л. Солоневич

Корни этой оторванности И.Л. Солоневич видит, также, как и Н.Я. Данилевский в петровско-европейской культурной революции, в результате которой в русском народе образовалось два: русское простонародье и европейские высшие сословия, неотличимые от инородцев по всему образу жизни (одежде, языку, манерам, укладу жизни…). «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит.…» . Эту главную причину поражения белогвардейская эмиграция так и не осознала даже за десятилетия эмиграции, что говорить тогда о героях фильма «Солнечный удар»!?

«Как это всё случилось» сегодня на Украине?

А что мы, ныне живущие граждане России, можем ответить на этот же вопрос касательно происходящих сегодня событий на Украине? «Как это все случилось», что русский народ оказался разделённым, проживающим в разных государствах, что даёт возможность странам Западной цивилизации уже во главе с США начать новый этап пресловутого «Похода на Восток»? Исчерпывающий ответ на данный вопрос дан нами в серии статей на сайте «Гражданин Созидатель». Те, кто желает, могут ознакомиться с этими материалами в «Колонке редактора» и опровергнуть нашу точку зрения или присоединиться к ней. Заявленная тема данной статьи не позволяет давать далее более расширительные объяснения кроме тех, которые уже сделаны выше. Но на одном стоит остановиться.

Как уже было сказано выше, в дореволюционное время жизни главного героя фильма существовала и другая Россия, которую он совершенно не знал. Это Россия тех подвижников благочестия, которым в будущем Господь даровал мученические венцы, и которые сегодня прославлены в лике мучеников и исповедников Русской Православной Церкви ХХ столетия. Для них не было секретом будущее России, они видели, что наша государственность того исторического периода катится к краху. Видели они это, прежде всего, по падению уровня нравственности общества.

Священноисповедник Николай (Лебедев) в 1910 году писал: «Когда мысленным взором окинешь всю русскую землю, когда пред глазами предстанет страшная картина тех нестроений, тех язв, которые разъедают современную русскую жизнь, современное русское общество, как-то жутко становится на душе; страшная боязнь, боязнь за будущее России, за будущее русского народа невольно закрадывается в сердце каждого русского человека, любящего свою родину и преданного ей. Начинают расшатываться те устои, те основы, на которых искони покоилась Русь православная, потоптаны, поруганы те идеалы, те верования, те святые заветы, которыми жил православный русский народ, которыми созидалась его сила и мощь, мощь русского государства. Православный русский народ потерял веру в Бога, забыл Христа Своего, забыл Его святые заветы, оставил путь Правды Божией и пошёл по распутьям века сего... Ведь ни для кого не тайна то, что современное русское общество в большинстве своём стало совершенно индифферентным к вопросам веры и религии и к самой Церкви Христовой, как хранительнице этой веры…. У современного русского общества явились новые понятия о чести, долге, собственности, о человеке и его назначении на земле. Хищение, грабежи заменили прежнее священное право собственности; свобода как своеволие, как полная разнузданность страстей, свобода от всяких законов Божеских и человеческих, нашла себе широкий простор в русской жизни. Заметно, как постепенно разрушается семейный очаг, и святыня семейной жизни теряет своё прежнее обаяние, свою прежнюю прелесть, и место её занял утончённый и грубый открытый разврат. Стремление к чувственным удовольствиям, страсть к наживе, к деньгам постепенно заглушили другие, высшие, духовные интересы и все покорили себе. Личность человека обесценена. Убийство с целью грабежа, из-за мести, по злобе; самоубийство всевозможных видов - на почве недовольства судьбой, разочарования в жизни, на почве нужды и тяжёлых лишений - стали заурядным явлением современной русской жизни и перестали уже волновать русское общество, леденить душу читателя. Иссякла христианская любовь друг к другу, взаимное доверие, справедливость и честность, милосердие к немощному брату и сострадание, а их заменили чёрствый эгоизм, желание, чтобы только себе было хорошо, зависть, алчность, вражда, ненависть и злоба... И в русском человеке стал просыпаться зверь... Православный русский народ остался православным только по имени, а по жизни своей стал язычником, и даже хуже его » .

Трудно не увидеть в словах священноисповедника Николая (Лебедева) ответ на вопрос «Как это все случилось?» ещё за 10 лет до трагических событий, показанных в фильме «Солнечный удар». В лице главного героя, незнакомки, Татьяны Дармидонтовны, ловеласа в «лосинах» разве зритель не видит разрушение семейного очага; разве в жестоком убийстве офицеров, в удушении полковника, в желании ротмистра покуражиться напоследок, перебив всю охрану, не действует в русском человеке, переставшим быть православным, проснувшийся зверь? Если читатель потрудится полностью прочитать статью священноисповедника Николая, то сам найдёт немало схожих картин.

Священноисповедник Андроник (Никольский), архиепископ Пермский, в 1916 году пророчествует, по сути, о будущем падении Монархии и переходе государства на антихристианские позиции: «Подождите, все поспешные реформаторы Святой Церкви: независимо от нашего желания произойдёт и у нас отделение Церкви от государства, а после того и неизбежное гонение на Церковь не только от безрелигиозного, но и от антихристианского государства... Хотим мы или не хотим, но такое время к нам приближается… » .

О моральном состоянии общества можно судить по характерному примеру борьбы священномученика Гермогена, который в 1909 году будучи епископом Саратовским пытался запретить пьесы «Анатэма» и «Анфиса» Леонида Андреева в связи с их антихристианским содержанием. Но у него ничего не получилось, так как пьесы были разрешены государственной цензурой. Государство отказалось от защиты нравственных основ народной жизни, которые имеют своим источником православие.

Жития новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви и особенно их духовное наследие, явно свидетельствуют о том, что они видели трагическое будущее России и также видели причины его. Высшие же сословия, отошедшие от веры и предавшиеся материальным удовольствиям, конечно, не могли видеть своего будущего. Не могли видеть того, что закончится их образ жизни для одних, в лучшем случае - работой таксистами в любимом ими Париже, для других - гибелью на гражданской войне, для третьих даже службой в Красной Армии «на благо трудового народа».

Фильм «Солнечный удар» ставит вопрос и отвечает, как случилась трагедия революции и гражданской войны 1918-1920 годов, одновременно ставит аналогичный вопрос и перед нами, требует определить своё отношение к событиям на Донбассе и на всей Украине. Что это? События в чужой для нас стране и нас совершенно не касаются? Или же это события на территории проживания искусственно разделённого русского народа, и они нас полностью касаются, и могут коснуться теми же ужасами, которые испытали жители Одессы в мае 2014 года и испытывают жители Донбасса сегодня?

Что можно сказать о реакции российского общества? Оставим гуманитарную и прочую помощь, которую мы оказываем Донбассу - она ничтожно мала и позволяет людям только еле выживать. Сегодня ясно одно: если бы события на Украине воспринимались бы обществом в самой России как прямая опасность для национальной безопасности, исходящая от «наших западных партнёров», то и помощь была бы совершенно другого качества и количества, и настрой общества был бы совершенно другим. Лучшим отражением этого настроя является наше телевидение, которое совершенно не изменило сетку вещания, за исключением новостной.

Вместо того, чтобы сделать упор на всё русское традиционное, идут развлекательные шоу, отрежиссированные в западном духе в «формате каналов». Характерным примером является деятельность Первого канала. 8 марта, когда в Донецке и Харькове уже пропадали лидеры «антимайдана», а события в Крыму грозили перерасти в резню, первый канал показывал шоу «Голос» с участием Билана и Пелагеи, суть которого состоит исключительно в духовном растлении малолетних певцов.

Мальчик Илья, 10 лет отроду, поёт песню Тома Джонса «Kiss» («You don"t have to be rich to be my girl») (перевод первого куплета: «Тебе необязательно быть красавицей, - Чтобы заводить меня, - Мне нужно твоё тело, малышка - От заката и до рассвета, - Тебе необязательно быть опытной, - Чтобы заводить меня, - Предоставь остальное мне, - И я тебе покажу, в чём всё дело.») и двигается в манере взрослого человека, уже познавшего, что такое плотские утехи. Пелагея беснуется от только одной ей понятного счастья: ржёт как кобыла в охоте, машет руками, дрыгает ногами.

Это шоу в «Женский день» 8 марта представляет из себя шабаш ведьм, празднующих победу западной плотской культуры над нашей. Зачем втягивать детей в это духовное растление? Ответ простой: всё, что можно растлить во взрослом мире уже растлили, пришла очередь приносить в жертву младенцев. Безумные мамашки стоят в очередь к этому бесовскому алтарю и сами кладут на него своих детей.
Пройдёт время, подросшие дети начнут жить ранней половой жизнью (хорошо ещё, если с противоположным полом), не создадут нормальные семьи, а будут менять мужей и жён в зависимости не только от пристрастий, но и от потребностей шоу-жизни, требующей от них постоянных любовных скандалов и т.д. и т.п. Так выглядит лицо нашей России сегодня в телевизоре. Шоу «Голос» успешно закончило свой сезон 2014 года и сегодня Первый канал запустил новое шоу: «Главная сцена».

Вдумайся, уважаемый читатель, какую эволюцию проделало нравственное состояние нашего общества: от арии на французском языке в «Солнечном ударе» в исполнении всё же взрослых людей («налей, чтобы я выпила до опьянения, ответь на мою нежность, налей мне вина…») до песни на английском языке в исполнении мальчика Ильи, по возрасту немного меньшего Егория-алтарника («Мне нужно твоё тело, малышка»). Падение катастрофическое! Давайте задумаемся: если наказанием за тот образ жизни, которым жили наши прадеды и прапрадеды стали ужасы Первой Мировой и Гражданской войн, то, что ждёт нас, ныне здравствующих, как наказание за растление малолетних, которое сегодня, к сожалению, можно наблюдать не только в программах нашего телевидения? Неужели мы сможем протрезветь только тогда, когда будем прятаться в подвалах от артобстрелов и бомбардировок? Когда чернозёмные регионы от Краснодара до Ростова, Курска, Белгорода и Брянска станут фронтами боёв с неонацистами, вооружёнными американским современным «летальным» оружием? Куда будут бежать «деятели культуры» из шоу-программ? Нечерноземье вокруг Москвы не сможет прокормить десятки миллионов жителей «финансового центра» страны, который «вдруг» лишится своих денег, поскольку попросту вокруг столицы нет сельского населения в адекватном количестве, а Черноземье будет разорено? Если так будет продолжаться, то поколение «мальчика Ильи» не доживёт до времени, когда сможет задуматься над своей жизнью и начать исправлять её.

Священномученик Андроник, когда началась Первая Мировая Война, протестовал против праздной жизни в тылу: «Пусть же отбросим мы весёлость и легкомыслие обычной нашей сутолоки житейской и воспрянем духом перед развёртывающимися великими событиями нашей жизни по путям Божественного Промышления. Пусть будут пусты места увеселений, развлечений и всякого развращения. Не время им. Да не будет пира во время чумы! Да не будет бесстыдного плясания на одной стороне Отчизны, когда на конце её и за пределами её родные наши братья будут за нас кровь проливать! Во имя их кровавого подвига да будут все строги к себе. Пусть все свято блюдут пост, молитву, доброделание, воздержание перед Богом.. Всё у нас получится, если мы осознаем, что там, на Донбассе, наши братья проливают кровь за нас, остановив на этих рубежах тот же самый «Поход на Восток» со стороны объединённого Запада, который остановили зимой 1941 года под Москвой наши отцы и деды. И, что именно поэтому наша мирная жизнь закончилась! И что вопросом «Как это все случилось?» и «чем это все может закончиться?» разумней задаться сейчас, пока мы живём в тылу, глубоком, но все же тылу - вне зависимости от того, осознаём мы это или нет!

Примечания

Н.Я. Данилевский «Россия и Европа, взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому». СПб, 1995, с. 42
Об этом свидетельствуют приводимые в конце статьи взгляды И.А. Ильина, а также сама новейшая история России с начала реформ с середины 1980-х годов и до настоящего времени. «Железный занавес» был снят, и мы увидели потомков Белой эмиграции, в совершенно ничтожном количестве, говорящих на русском языке с акцентом человека западного мира и не выказавших и намёка на желание вернуться на свою многострадальную Родину.
Полностью житие исповедницы Хионии, её мужа священномученика Тихона, а также наиболее полный свод житий новомучеников и исповедников Церкви Русской (около 1000 житий) находятся в книгах церковного историка, автора-исследователя игумена Дамаскина: «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века», «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним», «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии». В интернете данные материалы находятся по адресу www.fond.ru.
Авторам фильма в 2014 году удалось, похоже, впервые в кинематографе, тонко подметить и показать через образ Егория влияние, которое оказала недоказанная гипотеза Дарвина на мировоззрение нескольких поколений людей. Подтверждением гениальности русского учёного Н.Я. Данилевского являются написанные им 130 лет назад пророческие слова: «Из сказанного ясно, какой первостепенной важности вопрос о том, прав Дарвин или нет, не для зоологов и ботаников только, но для всякого мало-мальски мыслящего человека. Важность его такова, что я твёрдо убеждён, что нет другого вопроса, который равнялся бы ему по важности, ни в области нашего знания и ни в одной области практической жизни. Ведь это, в самом деле, вопрос «быть или не быть», в самом полном, в самом широком смысле». Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование. Т. I. Ч. 1, СПб. 1885, с. 18-19.
И.А. Солоневич. Народная монархия. Москва, 2010, с. 24
Евангелие от Матфея, 12:25
www.gr-sozidatel.ru
Журнал «К Свету». 1910. №1. С. 1-5. Цит. по: Игумен Дамаскин (Орловский). «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 5». Тверь. 2001. С. 189-190.
Священномученик Андроник (Никольский), архиепископ Пермский. Творения. Книга I. Статьи и заметки. Статья «Наша церковная жизнь, как она есть». Тверь. 2004. С. 502-503.
Игумен Дамаскин (Орловский). «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Июнь». Священномученик Гермоген (Долганев) и с ним пострадавшие. Тверь. 2008. С. 259-261
До лета 1918 года добровольно на службу в Красную армию поступило по разным источникам от одной до восьми тысяч офицеров Царской армии», а после объявления мобилизации более 30 тысяч офицеров, всего до 1921 года - более 50 тысяч человек. Роль царских офицеров в строительстве регулярной Красной армии долгие годы замалчивалась. Этот факт с горечью признает Деникин в своих воспоминаниях.
Игумен Дамаскин (Орловский). «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Июнь». Священномученик Андроник (Никольский). Тверь. 2008. С. 117.


/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /

Рассказ Ивана Бунина «Солнечный удар» по-своему удивителен и своеобразен. На первый взгляд, сюжетная линия довольно распространенная. Но это только на первый взгляд. Едва ли найдется произведение более тонко организованное, чем «Солнечный удар». Бунин анализирует в нем проблемы личностного характера: моменты выбора, которые оказывают влияние на дальнейшую судьбу человека. Герои делают свой выбор - и оказываются вдалеке друг от друга.

«Солнечный удар» (Бунин): краткое содержание

Во время путешествия на корабле встречаются военный человек - поручик и молодая женщина - незнакомка. Автор не наделяет ее именем, впрочем, как и поручика. Они просто люди, их история совсем не уникальна, похожа на многие из тех, что происходят. Пара проводит вместе ночь. Молодая женщина смущена, но она не раскаивается в том, что произошло. Просто ей нужно ехать, и ему пора сходить с судна. Поручик легко отпускает женщину, провожает ее до пристани и возвращается к себе в номер. Здесь его запах ее духов, недопитая чашка кофе, которую они забыли убрать, еще живы воспоминания о вчерашней ночи.

Сердце поручика внезапно наполняется трогательным чувством, которое он не в силах принять и пытается заглушить попытками беспрерывно курить сигареты. Точно ища спасения от надвигающейся нежности, он бросается в город, бездумно бродит по рынку, проходит среди людей и чувствует Когда невыразимое чувство мешает ему думать, здраво мыслить и рассуждать, он решает отправить ей телеграмму, но по дороге на почту спохватывается, что не знает ни имени, ни фамилии женщины, ни ее адреса. Вернувшись к себе в номер, он чувствует себя постаревшим на десять лет. Поручик уже понимает, что они больше никогда не встретятся.

Это весьма емкое содержание рассказа, хотя и достаточно краткое. «Солнечный удар» Бунина в пересказе позволит учащимся старших классов лучше подготовиться к урокам литературы. Информация может оказаться полезной и студентам педагогических колледжей, а также тем, кто обучается в ВУЗах.

О чем рассказ «Солнечный удар»?

Произведение Бунина «Солнечный удар» рассказывает о неожиданной любви, которая настигает главных героев (поручика и незнакомку) во время путешествия на корабле. Они оба не готовы к появившемуся чувству.

Мало того, у них совершенно нет времени в этом разбираться: есть только один день, который и решает исход событий. Когда наступает время прощаться, поручик не может и подумать о том, какие муки ему доведется испытать после того, как молодая женщина покинет его уютный номер. Точно перед глазами у него проходит целая жизнь, которая и измеряется, оценивается теперь с высоты вчерашней ночи и того чувства, которое околдовало поручика.

Композиция рассказа

Рассказ условно можно разделить на три части, заключающие в себе разную смысловую нагрузку: первая часть - момент, когда поручик и незнакомка вместе. Оба находятся в смятении, несколько растеряны.

Вторая композиционная часть: момент прощания поручика и молодой женщины. Третья часть - момент пробуждения нежного чувства, с которым трудно совладать. Автор очень тонко показывает моменты перехода одной композиционной части в другую, при этом центром повествования постепенно становится состояние главного героя - поручика.

Идейная составляющая рассказа

Встреча поручика и незнакомки стала для них обоих сродни настоящему солнечному удару, принесла ослепление страстью, а затем горькое прозрение. Об этом и говорит Бунин. Книга «Солнечный удар» овеяна романтическим началом, повествует о потребности каждого любить и быть любимым, но вместе с тем абсолютно лишена иллюзий. Возможно, юноши увидят здесь стремление героев найти свою единственную любовь, но скорее, это попытка отказаться от любви в пользу здравого смысла: «Надо было спасаться…» «Это новое чувство было слишком большим счастьем», которого, очевидно, герои себе позволить не могли, иначе пришлось бы менять весь устоявшийся уклад жизни, производить какие-то перемены в себе и изменять окружение.

Состояние незнакомки

Образ молодой женщины, которую поручик встречает на корабле, Бунин рисует без прикрас и не наделяет ее особыми характеристиками. У нее нет имени - она просто женщина, с которой некий поручик провел ночь.

Зато автор очень тонко подчеркивает ее переживания, тревоги и волнения. Женщина говорит: «Я совсем не такая, какой вы могли бы меня себе представить». Возможно, она искала в этой мимолетной связи потребность любить и быть любимой. Возможно, для нее все, что произошло - не более, чем случайность, неожиданность. Должно быть, в супружеской жизни (о наличии которой упоминается в рассказе) она не получала достаточно тепла и внимания. Мы видим, что незнакомка не строит никаких планов, ничем не обязывает поручика. Именно потому она не считает нужным сообщать свое имя. Ей горько и больно уходить, покидая навсегда поручика, но она делает это, повинуясь своей интуиции. Она подсознательно уже знает, что их отношения ничем хорошим не закончатся.

Состояние поручика

Как показано в рассказе, вероятно, вначале главный герой оказался не готов к тому, чтобы оценить возникшее чувство к незнакомой женщине. Поэтому он так легко отпускает ее от себя, полагая, что их ничто не связывает.

Лишь возвратившись к себе в номер, он ощущает признаки начинающейся «лихорадки» и понимает, что ее невозможно избежать. Он больше не принадлежит себе, он не свободен. На него вдруг невероятным образом подействовала атмосфера номера, в котором они вместе провели ночь: «еще стояла на столе недопитая чашка кофе, еще оставалась неубранной постель, а ее уже не было». Поручик не может принять это чувство, всячески отталкивает его от себя, едва не доходит до исступления.

Метаморфоза поручика и ее значение

То, как меняется его душевное состояние, говорит о пробуждающейся силе чувств. Возможно, поручик, военный человек, не мог даже предположить, что какая-то мимолетная встреча с женщиной так перевернет всю его систему ценностей, заставит переосмыслить значимость жизни и заново открыть для себя ее смысл. Тема любви как величайшей тайны, не знающей компромиссов, раскрыта в рассказе «Солнечный удар». Бунин анализирует состояние своего героя, подчеркивает растерянность и отчаяние, а также то, с какой горечью он пытается задавить в себе пробуждающееся чувство любви. В этой неравной схватке довольно непросто одержать победу. Поручик повержен и чувствует себя уставшим, постаревшим на десять лет.

Основная мысль рассказа

Очевидно, своим произведением автор хотел показать драматический исход любви. Между тем, каждый из нас всегда волен выбирать, как поступить в той или иной сложной ситуации. Поручик и его дама просто оказались не готовы принять щедрый подарок судьбы, потому предпочли расстаться, едва познакомившись. Да и знакомством это назвать трудно - они не назвали друг другу своего имени, не обменялись адресами.

Скорее всего, их встреча была только попыткой заглушить в себе тревожный голос тоскующего сердца. Как можно догадываться, герои несчастны в личной жизни и очень одиноки, несмотря на наличие брака. Они не оставили друг другу адреса, не назвали свои имена потому, что не хотели продолжения отношений. Вот в чем заключается основная мысль рассказа «Солнечный удар». Бунин анализирует и сравнивает героев, кто из них больше не готов к новой жизни, но в результате оказывается, что оба проявляют значительное малодушие.

Театральные постановки и кино

Данное произведение было не один раз экранизировано, а также проиграно на сцене театра, настолько поражает воображение ситуация, которую описал в рассказе «Солнечный удар» Бунин. Михалков снимал одноименный фильм в Бувре. Игра актеров потрясающая, предельно передает чувства героев и их внутреннюю боль, которая звучит тяжелым аккордом от начала до конца.

Наверное, нет другого такого произведения, которое вызывало бы настолько двойственные чувства, как «Солнечный удар». Бунин, отзывы об этом рассказе (весьма противоречивые) это подтверждают, описал ситуацию, которая мало кого оставляет равнодушным. Кто-то жалеет главных героев и считает, что им непременно нужно было отыскать друг друга, другие уверены, что подобные встречи между мужчиной и женщиной должны оставаться тайной, недосягаемой мечтой и не иметь ничего общего с реальностью. Кто знает, стоит ли верить внезапной страсти или нужно искать причину глубоко в себе? Может быть, вся «любовь» - это только восторженная фантазия, свойственная юности?

Иван Бунин «Солнечный удар» и школьная программа

Хочется отметить, что данный рассказ входит в школьную программу обязательного изучения по литературе и предназначен для старших школьников - ребят шестнадцати - семнадцати лет. Как правило, в этом возрасте произведение воспринимается в розовых тонах, предстает перед молодежью историей о большой любви. Людям старшего возраста и достаточно взрослым произведение вдруг открывается с другой стороны и заставляет задуматься над вопросом о том, насколько мы в жизни готовы принимать любовь и как это делаем. Дело в том, что в юности кажется, что любовь сама по себе способна победить любые преграды. К двадцати пяти - тридцати годам приходит понимание, что в жизни ничего не дается даром, и такое чувство, как любовь, нужно оберегать всеми силами души и сердца.

Незабываемо сильное произведение - «Солнечный удар». Бунин анализирует в нем возможность человека принять любовь в особых обстоятельствах жизни и то, как герои справляются с этой задачей, показывает, что в большинстве случаев люди не способны распознать ее в самом начале и взять на себя ответственность за развитие отношений. Такая любовь обречена.

Вот о чем повествует в своем произведении «Солнечный удар» Бунин. Краткое содержание позволяет определить тематику рассказа, его композиционно-идейную составляющую. Если вас заинтересовало данное описание, то рекомендуем обратиться к чтению. «Солнечный удар», без сомнения, относится к числу тех произведений, которые оставляют после прочтения чувство легкой грусти и надолго задерживаются в памяти.

Тема любви является главной в творчестве Ивана Александровича Бунина. «Солнечный удар» - один из наиболее известных его рассказов. Анализ данного произведения помогает выявить взгляды автора на любовь и на ее роль в судьбе человека.

Что характерно для Бунина, он акцентирует внимание не на платонических чувствах, а на романтике, страсти, желании. Для начала 20 века это можно считать смелым новаторским решением: никто до Бунина открыто не воспевал и не одухотворял телесные чувства. Для замужней женщины мимолетная связь была непростительной, тяжким грехом.

Автор утверждал: «Всякая любовь – великое счастье, даже если она не разделена». Это высказывание применимо и к данному рассказу. В нем любовь приходит как озарение, как яркая вспышка, как солнечный удар. Это стихийное и часто трагичное чувство, которое, тем не менее, является великим даром.

В рассказе «Солнечный удар» Бунин говорит о мимолетном романе поручика и замужней дамы, которые плыли на одном теплоходе и внезапно воспылали друг к другу страстью. Автор видит вечную тайну любви в том, что герои не вольны в своей страсти: после ночи они расстаются навсегда, не узнав даже имени друг друга.

Мотив солнца в рассказе постепенно меняет свою окраску. Если в начале светило ассоциируется с радостным светом, жизнью и любовью, то в конце герой видит перед собой «бесцельное солнце» и понимает, что он испытал «страшный солнечный удар» . Безоблачный небосклон стал для него сероватым, а улица, упираясь в него, горбатилась. Поручик тоскует и чувствует себя постаревшим на 10 лет: он не знает, как найти даму и сказать ей, что больше не может жить без нее. Что стало с героиней, остается загадкой, однако мы догадываемся, что влюбленность тоже оставит на ней отпечаток.

Манера повествования Бунина является очень «плотной». Он мастер короткого жанра, и в небольшом объеме ему удается максимально полно раскрыть образы и донести свою идею. В рассказе много кратких, но емких описательных предложений. Они наполнены эпитетами и деталями.

Что интересно, любовь – это шрам, который остается в памяти, но не лежит бременем на душе. Проснувшись один, герой понимает, что снова способен видеть улыбающихся людей. Он и сам скоро сможет радоваться: душевная рана может затянуться и почти не болеть.

Бунин никогда не писал о счастливой любви. По его словам, воссоединение душ – это совсем иное чувство, не имеющее ничего общего с возвышенной страстью. Настоящая любовь, как уже было сказано, приходит и уходит внезапно, как солнечный удар.

См. также:

  • Анализ рассказа «Легкое дыхание»
  • «Кукушка», краткое содержание произведения Бунина
  • «Вечер», анализ стихотворения Бунина
  • «Сверчок», анализ рассказа Бунина
  • «Книга», анализ рассказа Бунина
  • «Густой зелёный ельник у дороги», анализ стихотворения Бунина
После обеда вышли из ярко и горячо освещенной столовой на палубу и остановились у поручней. Она закрыла глаза, ладонью наружу приложила руку к щеке, засмеялась простым прелестным смехом, — все было прелестно в этой маленькой женщине, — и сказала: — Я, кажется, пьяна... Откуда вы взялись? Три часа тому назад я даже не подозревала о вашем существовании. Я даже не знаю, где вы сели. В Самаре? Но все равно... Это у меня голова кружится или мы куда-то поворачиваем? Впереди была темнота и огни. Из темноты бил в лицо сильный, мягкий ветер, а огни неслись куда-то в сторону: пароход с волжским щегольством круто описывал широкую дугу, подбегая к небольшой пристани. Поручик взял ее руку, поднес к губам. Рука, маленькая и сильная, пахла загаром. И блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим легким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке (она сказала, что едет из Анапы). Поручик пробормотал: — Сойдем... — Куда? — спросила она удивленно. — На этой пристани. — Зачем? Он промолчал. Она опять приложила тыл руки к горячей щеке. — Сумасшествие... — Сойдем, — повторил он тупо. — Умоляю вас... — Ах, да делайте, как хотите, — сказала она, отворачиваясь. Разбежавшийся пароход с мягким стуком ударился в тускло освещенную пристань, и они чуть не упали друг на друга. Над головами пролетел конец каната, потом понесло назад, и с шумом закипела вода, загремели сходни... Поручик кинулся за вещами. Через минуту они прошли сонную конторку, вышли на глубокий, по ступицу, песок и молча сели в запыленную извозчичью пролетку. Отлогий подъем в гору, среди редких кривых фонарей, по мягкой от пыли дороге, показался бесконечным. Но вот поднялись, выехали и затрещали по мостовой, вот какая-то площадь, присутственные места, каланча, тепло и запахи ночного летнего уездного города... Извозчик остановился возле освещенного подъезда, за раскрытыми дверями которого круто поднималась старая деревянная лестница, старый, небритый лакей в розовой косоворотке и в сюртуке недовольно взял вещи и пошел на своих растоптанных ногах вперед. Вошли в большой, но страшно душный, горячо накаленный за день солнцем номер с белыми опущенными занавесками на окнах и двумя необожженными свечами на подзеркальнике, — и как только вошли и лакей затворил дверь, поручик так порывисто кинулся к ней и оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой. В десять часов утра, солнечного, жаркого, счастливого, со звоном церквей, с базаром на площади перед гостиницей, с запахом сена, дегтя и опять всего того сложного и пахучего, чем пахнет русский уездный город, она, эта маленькая безымянная женщина, так и не сказавшая своего имени, шутя называвшая себя прекрасной незнакомкой, уехала. Спали мало, но утром, выйдя из-за ширмы возле кровати, в пять минут умывшись и одевшись, она была свежа, как в семнадцать лет. Смущена ли была она? Нет, очень немного. По-прежнему была проста, весела и — уже рассудительна. — Нет, нет, милый, — сказала она в ответ на его просьбу ехать дальше вместе, — нет, вы должны остаться до следующего парохода. Если поедем вместе, все будет испорчено. Мне это будет очень неприятно. Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло... Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара... И поручик как-то легко согласился с нею. В легком и счастливом духе он довез ее до пристани, — как раз к отходу розового «Самолета», — при всех поцеловал на палубе и едва успел вскочить на сходни, которые уже двинули назад. Так же легко, беззаботно и возвратился он в гостиницу. Однако что-то уж изменилось. Номер без нее показался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею — и пуст. Это было странно! Еще пахло ее хорошим английским одеколоном, еще стояла на подносе ее недопитая чашка, а ее уже не было... И сердце поручика вдруг сжалось такой нежностью, что поручик поспешил закурить и несколько раз прошелся взад и вперед по комнате. — Странное приключение! — сказал он вслух, смеясь и чувствуя, что на глаза его навертываются слезы. — «Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли подумать...» И уже уехала... Ширма была отодвинута, постель еще не убрана. И он почувствовал, что просто нет сил смотреть теперь на эту постель. Он закрыл ее ширмой, затворил окна, чтобы не слышать базарного говора и скрипа колес, опустил белые пузырившиеся занавески, сел на диван... Да, вот и конец этому «дорожному приключению»! Уехала — и теперь уже далеко, сидит, вероятно, в стеклянном белом салоне или на палубе и смотрит на огромную, блестящую под солнцем реку, на встречные плоты, на желтые отмели, на сияющую даль воды и неба, на весь этот безмерный волжский простор... И прости, и уже навсегда, навеки... Потому что где же они теперь могут встретиться? — «Не могу же я, — подумал он, — не могу же я ни с того ни с сего приехать в этот город, где ее муж, где ее трехлетняя девочка, вообще вся ее семья и вся ее обычная жизнь!» — И город этот показался ему каким-то особенным, заповедный городом, и мысль о том, что она так и будет жить в нем своей одинокой жизнью, часто, может быть, вспоминая его, вспоминая их случайную, такую мимолетную встречу, а он уже никогда не увидит ее, мысль эта изумила и поразила его. Нет, этого не может быть! Это было бы слишком дико, неестественно, неправдоподобно! — И он почувствовал такую боль и такую ненужность всей своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас, отчаяние. «Что за черт! — подумал он, вставая, опять принимаясь ходить по комнате и стараясь не смотреть на постель за ширмой. — Да что же это такое со мной? И что в ней особенного и что, собственно, случилось? В самом деле, точно какой-то солнечный удар! И главное, как же я проведу теперь, без нее, целый день в этом захолустье?» Он еще помнил ее всю, со всеми малейшими ее особенностями, помнил запах ее загара и холстинкового платья, ее крепкое тело, живой, простой и веселый звук ее голоса... Чувство только что испытанных наслаждений всей ее женской прелестью было еще живо в нем необыкновенно, но теперь главным было все-таки это второе, совсем новое чувство — то странное, непонятное чувство, которого совсем не было, пока они были вместе, которого он даже предположить в себе не мог, затевая вчера это, как он думал, только забавное знакомство, и о котором уже нельзя было сказать ей теперь! «А главное, — подумал он, — ведь и никогда уже не скажешь! И что делать, как прожить этот бесконечный день, с этими воспоминаниями, с этой неразрешимой мукой, в этом богом забытом городишке над той самой сияющей Волгой, по которой унес ее этот розовый пароход!» Нужно было спасаться, чем-нибудь занять, отвлечь себя, куда-нибудь идти. Он решительно надел картуз, взял стек, быстро прошел, звеня шпорами, по пустому коридору, сбежал по крутой лестнице на подъезд... Да, но куда идти? У подъезда стоял извозчик, молодой, в ловкой поддевке, и спокойно курил цигарку. Поручик взглянул на него растерянно и с изумлением: как это можно так спокойно сидеть на козлах, курить и вообще быть простым, беспечным, равнодушным? «Вероятно, только я один так страшно несчастен во всем этом городе», — подумал он, направляясь к базару. Базар уже разъезжался. Он зачем-то походил по свежему навозу среди телег, среди возов с огурцами, среди новых мисок и горшков, и бабы, сидевшие на земле, наперебой зазывали его, брали горшки в руки и стучали, звенели в них пальцами, показывая их добротность, мужики оглушали его, кричали ему: «Вот первый сорт огурчики, ваше благородие!» Все это было так глупо, нелепо, что он бежал с базара. Он пошел в собор, где пели уже громко, весело и решительно, с сознанием исполненного долга, потом долго шагал, кружил по маленькому, жаркому и запущенному садику на обрыве горы, над неоглядной светло-стальной ширью реки... Погоны и пуговицы его кителя так нажгло, что к ним нельзя было прикоснуться. Околыш картуза был внутри мокрый от пота, лицо пылало... Возвратясь в гостиницу, он с наслаждением вошел в большую и пустую прохладную столовую в нижнем этаже, с наслаждением снял картуз и сел за столик возле открытого окна, в которое несло жаром, но все-таки веяло воздухом, заказал ботвинью со льдом... Все было хорошо, во всем было безмерное счастье, великая радость; даже в этом зное и во всех базарных запахах, во всем этом незнакомом городишке и в этой старой уездной гостинице была она, эта радость, а вместе с тем сердце просто разрывалось на части. Он выпил несколько рюмок водки, закусывая малосольными огурцами с укропом и чувствуя, что он, не задумываясь, умер бы завтра, если бы можно было каким-нибудь чудом вернуть ее, провести с ней еще один, нынешний день, — провести только затем, только затем, чтобы высказать ей и чем-нибудь доказать, убедить, как он мучительно и восторженно любит ее... Зачем доказать? Зачем убедить? Он не знал зачем, но это было необходимее жизни. — Совсем разгулялись нервы! — сказал он, наливая пятую рюмку водки. Он отодвинул от себя ботвинью, спросил черного кофе и стал курить и напряженно думать: что же теперь делать ему, как избавиться от этой внезапной, неожиданной любви? Но избавиться — он это чувствовал слишком живо — было невозможно. И он вдруг опять быстро встал, взял картуз и стек и, спросив, где почта, торопливо пошел туда с уже готовой в голове фразой телеграммы: «Отныне вся моя жизнь навеки, до гроба, ваша, в вашей власти». Но, дойдя до старого толстостенного дома, где была почта и телеграф, в ужасе остановился: он знал город, где она живет, знал, что у нее есть муж и трехлетняя дочка, но не знал ни фамилии, ни имени ее! Он несколько раз спрашивал ее об этом вчера за обедом и в гостинице, и каждый раз она смеялась и говорила: — А зачем вам нужно знать, кто я, как меня зовут? На углу, возле почты, была фотографическая витрина. Он долго смотрел на большой портрет какого-то военного в густых эполетах, с выпуклыми глазами, с низким лбом, с поразительно великолепными бакенбардами и широчайшей грудью, сплошь украшенной орденами... Как дико, страшно все будничное, обычное, когда сердце поражено, — да, поражено, он теперь понимал это, — этим страшным «солнечным ударом», слишком большой любовью, слишком большим счастьем! Он взглянул на чету новобрачных — молодой человек в длинном сюртуке и белом галстуке, стриженный ежиком, вытянувшийся во фронт под руку с девицей в подвенечном газе, — перевел глаза на портрет какой-то хорошенькой и задорной барышни в студенческом картузе набекрень... Потом, томясь мучительной завистью ко всем этим неизвестным ему, не страдающим людям, стал напряженно смотреть вдоль улицы. — Куда идти? Что делать? Улица была совершенно пуста. Дома были все одинаковые, белые, двухэтажные, купеческие, с большими садами, и казалось, что в них нет ни души; белая густая пыль лежала на мостовой; и все это слепило, все было залито жарким, пламенным и радостным, но здесь как будто бесцельным солнцем. Вдали улица поднималась, горбилась и упиралась в безоблачный, сероватый, с отблеском небосклон. В этом было что-то южное, напоминающее Севастополь, Керчь... Анапу. Это было особенно нестерпимо. И поручик, с опущенной головой, щурясь от света, сосредоточенно глядя себе под ноги, шатаясь, спотыкаясь, цепляясь шпорой за шпору, зашагал назад. Он вернулся в гостиницу настолько разбитый усталостью, точно совершил огромный переход где-нибудь в Туркестане, в Сахаре. Он, собирая последние силы, вошел в свой большой и пустой номер. Номер был уже прибран, лишен последних следов ее, — только одна шпилька, забытая ею, лежала на ночном столике! Он снял китель и взглянул на себя в зеркало: лицо его, — обычное офицерское лицо, серое от загара, с белесыми, выгоревшими от солнца усами и голубоватой белизной глаз, от загара казавшихся еще белее, — имело теперь возбужденное, сумасшедшее выражение, а в белой тонкой рубашке со стоячим крахмальным воротничком было что-то юное и глубоко несчастное. Он лег на кровать на спину, положил запыленные сапоги на отвал. Окна были открыты, занавески опущены, и легкий ветерок от времени до времени надувал их, веял в комнату зноем нагретых железных крыш и всего этого светоносного и совершенно теперь опустевшего, безмолвного волжского мира. Он лежал, подложив руки под затылок, и пристально глядел перед собой. Потом стиснул зубы, закрыл веки, чувствуя, как по щекам катятся из-под них слезы, — и наконец заснул, а когда снова открыл глаза, за занавесками уже красновато желтело вечернее солнце. Ветер стих, в номере было душно и сухо, как в духовой печи... И вчерашний день, и нынешнее утро вспомнились так, точно они были десять лет тому назад. Он не спеша встал, не спеша умылся, поднял занавески, позвонил и спросил самовар и счет, долго пил чай с лимоном. Потом приказал привести извозчика, вынести вещи и, садясь в пролетку, на ее рыжее, выгоревшее сиденье, дал лакею целых пять рублей. — А похоже, ваше благородие, что это я и привез вас ночью! — весело сказал извозчик, берясь за вожжи. Когда спустились к пристани, уже синела над Волгой синяя летняя ночь, и уже много разноцветных огоньков было рассеяно по реке, и огни висели на мачтах подбегающего парохода. — В аккурат доставил! — сказал извозчик заискивающе. Поручик и ему дал пять рублей, взял билет, прошел на пристань... Так же, как вчера, был мягкий стук в ее причал и легкое головокружение от зыбкости под ногами, потом летящий конец, шум закипевшей и побежавшей вперед воды под колесами несколько назад подавшегося парохода... И необыкновенно приветливо, хорошо показалось от многолюдства этого парохода, уже везде освещенного и пахнущего кухней. Через минуту побежали дальше, вверх, туда же, куда унесло и ее давеча утром. Темная летняя заря потухала далеко впереди, сумрачно, сонно и разноцветно отражаясь в реке, еще кое-где светившейся дрожащей рябью вдали под ней, под этой зарей, и плыли и плыли назад огни, рассеянные в темноте вокруг. Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет. Приморские альпы, 1925.

Множество произведений И. Бунина - гимны настоящей любви, в которой есть все: и нежность, и страсть, и ощущение той особой связи между душами двух любящих. Такое чувство описано и в рассказе «Солнечный удар», который писатель считал одним из лучших своих произведений. Ученики знакомятся с ним в 11 классе. Предлагаем облегчить подготовку к уроку, воспользовавшись анализом произведения, представленным ниже. Разбор также поможет быстро и качественно подготовиться к уроку и ЕГЭ.

Краткий анализ

Год написания - 1925 г.

История создания - На написание произведения И. Бунина вдохновила природа Приморских Альп. Рассказ был создан в период, когда писатель работал над циклом произведений, связанных любовной тематикой.

Тема - Главная тема произведения - настоящая любовь, которую человек чувствует и душой, и телом. В завершающей части произведения появляется мотив разлуки с любимым человеком.

Композиция - Формальная организация рассказа несложная, однако есть определенные особенности. Элементы сюжета размещены в логической последовательности, но начинается произведение завязкой. Еще одна особенность - обрамление: рассказ начинается и заканчивается картиной моря.

Жанр - Рассказ.

Направление - Реализм.

История создания

«Солнечный удар» был написан И. Буниным в 1925 году. Стоит отметить, что год написания совпал с периодом, когда писатель работал над рассказами, посвященными теме любви. Это один из факторов, объясняющий психологическую глубину произведения.

Об истории создания И. Бунин рассказывал Г. Кузнецовой. После разговора женщина написала в своем дневнике следующее: «Говорили вчера о писании и о том, как рождаются рассказы. У И.А. (Ивана Алексеевича) это начинается с природы, какой-нибудь картины, мелькнувшей в мозгу, часто обрывка. Так солнечный удар явился от представления о выходе на палубу после обеда, из света во мрак летней ночи на Волге. А конец пришел позднее»

Тема

В «Солнечном ударе», анализ произведения следует начать с характеристики главных проблем. В рассказе отобразился мотив , очень распространенный как в мировой, так и в отечественной литературе. Тем не менее, автор сумел раскрыть его оригинально, углубившись в психологию героев.

В центре произведения тема искренней, пылкой любви, в контексте которой развиваются проблемы взаимоотношений между людьми, разлуки влюбленных, внутреннего противоречия, вызванного несовместимостью чувств и обстоятельств. Проблематика произведения основана на психологизме. Система образов неразветвленная, поэтому внимание читателя постоянно сконцентрировано на двух героях - поручике и прекрасной незнакомке.

Начинается рассказ описанием обеда на палубе корабля. Именно в таких условиях познакомились молодые люди. Между ними сразу же пробежала искра. Мужчина предложил девушке сбежать от посторонних. Сойдя с корабля, они направились в гостиницу. Когда молодые люди остались наедине, пламя страсти сразу же охватило их тела и разум.

Время в гостинице пролетело незаметно. Утром поручик и прекрасная незнакомка вынуждены были расстаться, но сделать это оказалось очень сложно. Молодые люди раздумывают, что же с ними произошло. Они предполагают, что это был солнечный удар. В этих рассуждениях кроется смысл названия произведения. Солнечный удар в данном контексте - символ внезапного психического потрясения, любви, затмевающей разум.

Возлюбленная уговаривает поручика проводить ее на палубу. Здесь мужчина, кажется, снова поражается солнечным ударом, ведь позволяет себе поцеловать незнакомку при всех. Герой долго не может оправиться после разлуки. Его терзают мысли о том, что у его возлюбленной, скорее всего, есть семья, поэтому им не суждено быть вместе. Мужчина порывается написать возлюбленной, но потом понимает, что не знает ее адреса. В таком мятежном состоянии герой проводит еще одну ночь, недавние события понемногу отдаляются от него. Тем не менее, они не проходят бесследно: поручику кажется, что он постарел лет на десять.

Композиция

Композиция произведения простая, но на некоторые особенности стоит обратить внимание. Элементы сюжета размещены в логической последовательности. Тем не менее, начинается рассказ не экспозицией, а завязкой. Такой прием усиливает звучание идеи. Герои знакомятся друг с другом, а потом уже мы узнаем о них больше. Развитие событий - ночь в гостинице и утренняя беседа. Кульминация - сцена расставания поручика и незнакомки. Развязка - вспыхнувшая любовь понемногу забывается, но оставляет глубокий след в душе героя. Такое завершение предоставляет читателю возможность сделать определенные выводы.

Особенностью композиции произведения можно считать и обрамление: рассказ начинается и заканчивается сценой на палубе.

Жанр

Жанр произведения И. Бунина «Солнечный удар» - рассказ, о чем свидетельствуют такие признаки: небольшой объем, главную роль играет сюжетная линия влюбленных, главных героев всего два. Направление рассказа - реализм.

Тест по произведению

Рейтинг анализа

Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 107.