Запятая плюс тире. XXVIII

Читатели не раз встречались на страницах нашего приложения с ученическими работами и исследованиями. Предлагаемый вашему вниманию материал тоже написан учеником, а не учителем. И посвящен он весьма и весьма актуальной теме...

...…Все началось с ошибки. В диктанте мне попалось такое хитрое предложение: «Ведь у заурядных художников натура в таких местах, где на нее падает тень, как бы состоит из другого вещества, чем в местах освещенных, – это дерево, бронза, все что угодно, только не затененное тело». Все мои соседи по парте принялись спорить: что ставить перед словом это – запятую, тире или и то, и другое?
Мнения разделились, и мы обратились к учителю. «Кому хочется разобраться в этой проблеме – почитайте грамматические справочники, поищите в книгах предложения, в которых запятая и тире стоят рядом, и мы вместе попробуем разобраться», – сказал он.
Мне эта идея показалась интересной, и на следующий урок я принес свою «коллекцию» (составил ее, штудируя «Хрестоматию по русской литературе XIX–XX вв.» (М.: Ламанд Энтерпрайзис, 1999).

В «Справочнике по правописанию, произношению и литературному редактированию» Д.Э. Розенталя, Е.В. Джанджаковой и Н.П. Кабановой (М.: ЧеРо, 1999) написано, что запятая и тире в сложноподчиненном предложении ставятся в качестве единого знака:

1) перед главным предложением, которому предшествует ряд однородных придаточных, если подчеркивается распадение целого на две части, например: Кто виноват из них, кто прав, – судить не нам (И.Крылов); Делал ли что-нибудь для этого Штольц, что делал и как делал, – мы этого не знаем (Н.Добролюбов);

2) перед словом, которое повторяется для того, чтобы связать с ним новое предложение (чаще придаточное) или дальнейшую часть того же предложения, например: Могло ли не отразиться в литературе это новое общественное движение, – в литературе, которая всегда бывает выражением общества! (В.Белинский); Теперь же, судебным следователем, Иван Ильич чувствовал, что все без исключения, самые важные, самодовольные люди, – все у него в руках (Л.Толстой); Жизнь его, начавшаяся (в воспоминаниях так чудесно) громадной церковной папертью... и голосом мамы, в котором тысячу раз блестел кремнистый путь и звезда говорила со звездой, – эта жизнь с каждым своим часом наполнялась новым, все новым значением (В.Катаев);

3) в художественной речи в периоде (значительном по объему предложении, чаще всего сложноподчиненном, которое делится паузой на две части – повышение и понижение) между его частями, например: Человек принимается за сочинение стихотворения по разным соображениям: чтоб завоевать сердце возлюбленной, чтоб выразить свое отношение к окружающей его реальности, будь то пейзаж или государство, чтобы запечатлеть душевное состояние, в котором он в данный момент находится, чтобы оставить след на земле, – ради этого берется за перо (И.Бродский); Как плавающий в небе ястреб, давши много кругов сильными крылами, вдруг останавливается, распластанный среди воздуха на одном месте, и бьет оттуда стрелой на раскричавшегося у самой дороги самца-перепела, – так Тарасов сын Остап налетел вдруг на хорунжего и сразу накинул ему на шею веревку (Н.Гоголь).

Вооружившись этими сведениями, я стал искать примеры. И вот что я нашел.

Знак «запятая + тире» стоит между подлежащим, выраженным рядом однородных инфинитивов, и сказуемым; пример не подходит ни под один из пунктов, названных в справочнике. Грамматическая основа предложения сидеть, смотреть и слушать было так приятно не предполагает появления каких бы то ни было знаков между подлежащим и сказуемым, нет здесь и конструкций, выделяемых запятыми. Значит, знак «запятая + тире» можно считать чисто авторским.

Кстати, в этом предложении есть еще одна пунктуационная сложность. Запятые вокруг оборота среди больных и мужиков отражают намерение автора показать уточняющий характер обстоятельства.

2. На первых порах Старцева поразило то, что он видел теперь первый раз в жизни и чего, вероятно, больше уже не случится видеть: мир, не похожий ни на что другое, – мир, где так хорош и мягок лунный свет... (А.Чехов. Ионыч)

Здесь знак «запятая + тире» соответствует п. 2 «Справочника», процитированному выше.

3. Старцев едва нашел ворота, – уже было темно, как в осеннюю ночь, – потом часа полтора бродил, отыскивая переулок, где оставил своих лошадей. (А.Чехов. Ионыч)

Этот пример не подходит ни под один из случаев, описанных в «Справочнике». В этом предложении присутствует вставная конструкция (уже было темно, как в осеннюю ночь); она выделена знаком «парное тире». Запятая после слова ночь необходима, так как она, во-первых, закрывает сравнительный оборот, а во-вторых, отделяет друг от друга однородные сказуемые нашел, бродил. Запятая после слова ворота не обязательна, ее можно считать авторским знаком, поставленным для большей выразительности (а отчасти, может быть, и для симметрии).

4. Ему было немножко стыдно, и самолюбие его было оскорблено, – он не ожидал отказа, – и не верилось, что все его мечты, томления и надежды привели его к такому глупенькому концу. (А.Чехов. Ионыч)

Этот пример также не подходит ни под один из случаев, описанных в «Справочнике». См. комментарий к предыдущему предложению – здесь все аналогично.

5. Он вспомнил о своей любви, о мечтах и надеждах, которые волновали его четыре года назад, – и ему стало неловко. (А.Чехов. Ионыч)

Этот пример также не подходит ни под один из случаев, описанных в «Справочнике». Обязательным знаком здесь является запятая, закрывающая придаточное предложение. Тире поставлено автором для большей выразительности.

6. Помню, когда я был мальчонкой лет пятнадцати, отец мой покойный, – он тогда здесь на деревне в лавке торговал, – ударил меня по лицу кулаком, кровь пошла из носу... (А.Чехов. Вишневый сад)

Этот пример также не подходит ни под один из случаев, описанных в «Справочнике». Типичная вставная конструкция выделена здесь не стандартным знаком «парное тире», а парным знаком «запятая + тире».

7. Ярославская бабушка прислала пятнадцать тысяч, чтобы купить имение на ее имя, – нам она не верит, – а этих денег не хватило бы даже процент заплатить. (А.Чехов. Вишневый сад)

См. комментарий к предложению 3: здесь все аналогично.

8. Барышня велит мне танцевать – кавалеров много, а дам мало, – а у меня от танцев кружится голова, сердце бьется. (А.Чехов. Вишневый сад)
См. комментарий к предложению 3. Однако в этом предложении автор не поставил ту самую необязательную запятую перед первым тире. В принципе здесь можно было обойтись и без второй запятой, поскольку запятая перед союзом а в сложносочиненном предложении может быть заменена тире.

9. Обитатели пригородного морского курорта – большей частью греки и евреи, жизнелюбивые и мнительные, как все южане, – поспешно перебирались в город. (А.Куприн. Гранатовый браслет)

Здесь «встретились» обособленное приложение, выделенное с помощью знака «парное тире», и сравнительный оборот. Нормативное совмещение знаков.

10. Рыбачьи лодки, с трудом отличаемые глазом – они казались маленькими, – неподвижно дремали в морской глади, недалеко от берега. (А.Куприн. Гранатовый браслет)

Вставная конструкция они казались маленькими обозначена парным тире, запятая после слова маленькими закрывает причастный оборот. Нетривиально здесь то, что вставную конструкцию автор решил ввести в состав причастного оборота.

11. Именно про него и сказал как-то Скобелев: «Я знаю одного офицера, который гораздо храбрее меня, – это майор Аносов». (А.Куприн. Гранатовый браслет)

Запятая здесь закрывает придаточное предложение, тире (в соответствии с нормой) отделяет части предложения, соединенные бессоюзной связью. Возможна замена комбинации знаков на точку с запятой или (что хуже) на двоеточие.

12. Увидишь, что мороженых свиней подвозят, – скоро и Рождество. (И.Шмелев. Лето Господне)

Запятая закрывает придаточное предложение, тире отделяет части, соединенные бессоюзной связью. Замена комбинации знаков невозможна.

Я полагаю, даже этих примеров вполне хватит для того, чтобы понять, как важно «отслеживать» в предложении синтаксические конструкции: одни, вставая рядом друг с другом, создают ситуацию совмещения знаков (предложения 11, 12); вторые способны «поглотить» знак препинания, принадлежащий соседу (см. комментарий к предложению 8); что же касается особого знака «запятая + тире», то он является преимущественно авторским, его, по-видимому, породила пунктуационная мода, а сейчас он во многих случаях заменяется на простое тире.

Что касается того предложения, которое породило горячие споры среди моих одноклассников, то теперь я со знанием дела могу сказать: в нем нужны как запятая, закрывающая сравнительный оборот, так и тире, «открывающее» новую часть сложного предложения. Впрочем, эту комбинацию знаков можно заменить на точку с запятой.

Учитель меня похвалил и сказал еще одну важную вещь: часто авторский знак появляется не по воле самого автора, а по воле редакторов и корректоров.

Придаточное предложение отделяется от главного запятой, или выделяется запятыми с двух сторон, если находится внутри главного предложения, например: Сколько он просидел у поверженной ели, Андрей не помнил… (Бубеннов); Капустин обещал договориться с начальником школы, чтобы он увеличил Мересьеву число вылетов, и предложил Алексею самому составить себе программу тренировок (Б. Полевой); Скоро пять лет, как я работаю в школе; Уже месяц, как он вернулся из деревни – с неполным главным предложением (но: Он уже месяц как вернулся из деревни – с переплетением главного и придаточного предложений; запятая оторвала бы сказуемое вернулся от подлежащего он ).

Запятой отделяются также неполные или близкие к неполным придаточные предложения, например: Он не понял, в чём дело; Рад помочь, чем смогу; Запомнил, чему учили; Люди знают, что делают; Сделайте, что нужно; Могу представить всё, что угодно; Он понимает, что к чему; Садитесь, где свободно; Ругали все, кому не лень; Встретимся, знаете где; Болтал, не знаю что .

Но: Делай что хочешь и т. п., см. § 114, п. 1 .

Примечание 1. Если главное предложение находится внутри придаточного (в разговорном стиле речи), то запятая обычно ставится только после главного предложения, например: Хозяйством нельзя сказать, чтобы он занимался… (Гоголь) (ср.: Нельзя сказать, чтобы он занимался хозяйством ).

Примечание 2. Не ставится запятая между главным и следующим за ним придаточным предложением:

а) если перед подчинительным союзом или союзным словом стоит отрицание не , например: Попытайтесь выяснить не что они уже сделали, а что они собираются ещё сделать; Я пришёл не чтобы помешать вам, а, наоборот, чтобы помочь ;

б) если перед подчинительным союзом или союзным словом стоит сочинительный союз (обычно повторяющийся) и, или, либо и т. п., например: Учтите и что он сказал, и как он это сказал; Студент не мог вспомнить ни как называется произведение, ни кто его автор ; ср. также при одиночном союзе: Не представлял себе и как он выберется из создавшегося положения ;

в) если придаточное предложение состоит из одного только союзного слова (относительного местоимения или наречия), например: Меня упрекают, но не знаю в чём; Уходя, он обещал скоро вернуться, но не уточнил когда; Мать температуру определяла губами: приложит губы ко лбу и сразу определит сколько .

Примечание 3. Если перед подчинительным союзом стоят слова особенно, в частности, а именно, то есть, а также и т. п. с присоединительным значением, то запятая после этих слов не ставится, например: Партизаны проявляли огромную находчивость и исключительное хладнокровие, особенно когда попадали в окружение; Экспедицию придётся закончить досрочно при неблагоприятных условиях, а именно если начнется сезон дождей; Автор имеет право на получение аванса в соответствии с условиями договора, то есть когда рукопись будет одобрена издательством .

§ 108. Запятая при сложных подчинительных союзах

Если придаточное предложение соединено с главным при помощи сложного подчинительного союза (благодаря тому что, ввиду того что, вследствие того что, в силу того что, оттого что, потому что, несмотря на то что, вместо того чтобы, для того чтобы, с тем чтобы, в то время как, после того как, перед тем как, с тех пор как, так же как и др.), то запятая ставится о д и н р а з: перед союзом, если придаточное предложение следует за главным или находится внутри его, либо после придаточного предложения, если оно предшествует главному, например: …Дыхание становилось всё глубже и свободнее, по мере того как отдыхало и охлаждалось его тело… (Куприн); Доктора боялись за её жизнь, тем более что она не только не хотела принимать никакого лекарства, но ни с кем не говорила, не спала и не принимала никакой пищи (Л. Толстой); Все возы, потому что на них лежали тюки с шерстью, казались очень высокими и пухлыми (Чехов).

Однако в зависимости от смысла, логического подчеркивания придаточного предложения, наличия в предложении определенных лексических элементов (см. ниже) сложный союз может распадаться на две части: первая входит в состав главного предложения как соотносительное слово, а вторая выполняет роль союза; в этих случаях запятая ставится только перед второй частью сочетания (т. е. перед союзом что, как, чтобы ). Ср.:

Всякому человеку, для того чтобы действовать, необходимо считать свою деятельность важною и хорошею (Л. Толстой). – Всё это сказано для того, чтобы возбудить внимание к жизни многотысячной армии начинающих писателей (Горький);

Ср. также расчленение сложного союза в предложениях: Несмотря на то, что ветер… свободно носился над морем, тучи были неподвижны (Горький); В случае, если за вами кто-нибудь и прилипнет, пускай видит, куда вы пошли (Катаев); Гореву просили быть переводчицей на случай, если гости заинтересуются замком (Павленко).

Чаще сложный подчинительный союз не расчленяется, если придаточное предложение предшествует главному, например: По мере того как бричка близилась к крыльцу, глаза Манилова делались веселее и улыбка раздвигалась более и более (Гоголь); Прежде чем я остановился в этом берёзовом леску, я со своей собакой прошёл через высокую осиновую рощу (Тургенев); С тех пор как я женился, я уж от тебя прежней любви не вижу (А. Н. Островский); Только после того как миновало часа четыре дежурства у постели Степана, Иван Иванович отошёл душой (Коптяева).

К условиям расчленения сложного союза относятся:

1) наличие перед союзом отрицания не , например: Пастухов сошёлся с Цветухиным не потому, что тяготел к актёрам (Федин); В Ландсберг Винкель шёл не потому, что жаждал продолжать свою разведывательную деятельность (Казакевич);

2) наличие перед союзом усилительных, ограничительных и других частиц, например: Наташа в эту зиму в первый раз начала серьёзно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался её пением (Л. Толстой); Водитель как раз для того, чтобы люди схлынули, остановил машину против калитки; Стоит ли отказываться от трудного дела только потому, что оно трудное? (Крымов);

3) наличие перед союзом вводного слова, например: …Всё это имеет для меня неизъяснимую прелесть, может быть, оттого, что я уже не увижу их… (Гоголь); В гостях у Пряхиных все чувствовали себя свободно, возможно, потому, что Павла Романовна никого не старалась занимать (Коптяева);

4) включение первой части (соотносительного слова) в ряд однородных членов, например: Ромашов же краснел до настоящих слёз от своего бессилия и растерянности, и от боли за оскорблённую Шурочку, и оттого, что ему сквозь оглушительные звуки кадрили не удавалось вставить ни одного слова… (Куприн).

Примечание. Сложные союзы тогда как, словно как, в то время как, между тем как , союз следствия так что , сочетание союза с усилительной частицей даже если, лишь когда не расчленяются.

§ 109. Пунктуация в сложноподчиненном предложении с несколькими придаточными

Между однородными придаточными предложениями, не соединенными союзами, ставится запятая, например: Мне казалось, что отец смотрит на меня насмешливо и недоверчиво, что я для него ещё ребенок (Горький); Кто не чувствует уверенности в своих силах, у кого нет решимости, пусть уж лучше останется на своём теперешнем месте (Ажаев).
Если после однородных придаточных предложений стоит обобщающее слово с предшествующим вводным словом или словосочетанием (словом, одним словом и т. п.), то перед последним ставится запятая и тире, а после него – запятая (ср. § 99, п. 1, примечание 2), например: Она выслушала его доводы, и, когда он стал говорить, что война принесла перемены, что его присутствие причинит заботы и нарушит привычки, что он тревожится за неё – словом, всё, что ему приходило на ум, – глаза старухи устремились на него .
Если однородные придаточные предложения сильно распространены, особенно когда внутри их имеются запятые, то между такими придаточными предложениями вместо запятой ставится точка с запятой, например: О чём же думал он? О том, что был он беден; что трудом он должен был себе доставить и независимость и честь; что мог бы Бог ему прибавить ума и денег; что ведь есть такие праздные счастливцы, ума недальнего, ленивцы, которым жизнь куда легка (Пушкин); Давыдову становилось чуточку грустно оттого, что там теперь много изменилось; что он теперь уже не сможет ночи напролёт просиживать за чертежами; что теперь о нём, видимо, забыли (Шолохов).
Между однородными придаточными предложениями, соединенными неповторяющимся соединительным или разделительным союзом, запятая не ставится, например: Чудилось, будто корчуют сразу весь лес и выдираемые из земли корни и сама земля стонут и вопят от боли (Федин) (повторяющихся союзов здесь нет: первый союз и соединяет два придаточных предложения, второй – два однородных подлежащих корни и земля , третий – два однородных сказуемых стонут и вопят ); Что это за соединение и кто такой Ковпак, мы тогда ещё не знали (Медведев).
При повторяющихся сочинительных союзах запятая между соподчиненными придаточными предложениями ставится, например: Находясь в госпитале, он вспоминал, как фашисты напали на них внезапно, и как они оказались в окружении, и как отряду всё же удалось пробиться к своим .

Союзы ли… или рассматриваются как повторяющиеся, например: …Налево всё небо над горизонтом было залито багровым заревом, и трудно было понять, был ли то где-нибудь пожар, или же собиралась всходить луна (Чехов) (ср. § 87, п. 4 и § 104, п. 1, подпункт 3, примечание).
Между придаточными предложениями с последовательным подчинением запятая ставится на общем основании, например: …Боброву вспоминались читанные им в каком-то журнале стихи, в которых поэт говорит своей милой, что они не будут клясться друг другу, потому что клятвы оскорбили бы их доверчивую и горячую любовь (Куприн).

§ 110. Запятая на стыке двух союзов

При двух рядом стоящих подчинительных союзах (или подчинительном союзе и союзном слове), а также при встрече сочинительного союза и подчинительного (или союзного слова) запятая между ними ставится, если изъятие придаточного предложения не требует перестройки главного предложения (практически – если дальше не следует вторая часть двойного союза то, так, но , наличие которой требует такой перестройки), например: Горничная была сирота, которая, чтобы кормиться, должна была поступить в услужение (Л. Толстой) (придаточная часть чтобы кормиться может быть опущена или переставлена в другое место предложения без перестройки главной части); Наконец он почувствовал, что больше не может, что никакая сила не сдвинет его с места и что, если теперь он сядет, ему уже больше не подняться (Б. Полевой) (придаточное условное с союзом если можно опустить или переставить); А женщина всё говорила и говорила о своих несчастьях, и, хотя слова её были привычными, у Сабурова от них вдруг защемило сердце (Симонов) (при изъятии придаточного уступительного с союзом хотя предложно-местоименное сочетание от них становится неясным, но в структурном отношении такое изъятие возможно, поэтому запятая между сочинительным и подчинительным союзами в подобных случаях обычно ставится).
Если же за придаточным предложением следует вторая часть двойного союза, то запятая между предшествующими двумя союзами не ставится, например: Слепой знал, что в комнату смотрит солнце и что если он протянет руку в окно, то с кустов посыплется роса (Короленко) (придаточное условное с союзом если нельзя опустить или переставить без перестройки подчиняющего предложения, так как рядом окажутся слова что и то ); Ноги женщины были обожжены и босы, и когда она говорила, то рукой подгребала теплую пыль к воспалённым ступням, словно пробуя этим утишить боль (Симонов) (при изъятии или перестановке придаточного времени с союзом когда рядом окажутся слова и и то ).

Ср. также: Надвигалась гроза, и, когда тучи заволокли всё небо, стало темно, как в сумерки . – Надвигалась гроза, и когда тучи заволокли всё небо, то стало темно, как в сумерки (во втором случае после союза и , присоединяющего сложноподчиненное предложение, запятая не ставится); Сборы затянулись, а когда всё было готово к отъезду, ехать не имело уже смысла (после противительного союза а запятая в этих случаях, как правило, не ставится, так как ни изъятие, ни перестановка следующего за союзом придаточного предложения невозможны).

В предложениях типа Он давно уже уехал, и где он теперь, я не знаю запятая после союза и не ставится.
Запятая обычно не ставится между присоединительным союзом (после точки) и союзом подчинительным, например: И кто вы такой, я знаю; А зачем это говорится, мне непонятно . Возможность постановки запятой после других присоединительных союзов связана с интонационно-смысловым выделением придаточного предложения, например: Однако, если вы так настаиваете на своём предложении, я готов его принять .

§ 111. Тире в сложноподчиненном предложении

При интонационном подчеркивании придаточные и з ъ я с н и т е л ь н ы е (дополнительные и подлежащные), реже у с л о в н ы е и у с т у п и т е л ь н ы е, стоящие впереди главного предложения, могут отделяться от него не запятой, а тире, например: Буде спросит кто о чём – молчи… (Пушкин); Как он добрался сюда – уж этого никак не мог он понять (Гоголь); Что она натура честная – это мне ясно… (Тургенев); Пускай, как хотят, тиранят, пускай хоть кожу с живой снимут – я воли своей не отдам (Салтыков-Щедрин); Взгляну ли вдаль, взгляну ли на тебя – и в сердце свет какой-то загорится (Фет); Мне выслали какие-то книги, но какие именно – не знаю .

§ 112. Двоеточие в сложноподчиненном предложении

Двоеточие ставится перед подчинительным союзом в тех редких случаях, когда в предшествующей части сложного предложения содержится особое предупреждение о последующем разъяснении (в этом месте делается длительная пауза и можно вставить слова а именно ), например: И, сделав это, почувствовал, что результат получился желаемый: что он тронут и она тронута (Л. Толстой); Я боюсь одного: чтобы переутомление людей не отразилось на их работе; С каждым днём становилась всё более очевидной та мысль, которую нам не раз высказывали: что газеты – это ещё не общественное мнение .

§ 113. Запятая и тире в сложноподчиненном предложении

Запятая и тире в сложноподчиненном предложении ставятся в качестве единого знака:

1) перед главным предложением, которому предшествует ряд однородных придаточных, если подчеркивается распадение сложного целого на две части, например: Кто виноват из них, кто прав, – судить не нам (Крылов); Делал ли что-нибудь для этого Штольц, что делал и как делал, – мы этого не знаем (Добролюбов);

3) в п е р и о д е (значительном по объему предложении, чаще всего сложноподчиненном, которое делится паузой на две части – п о в ы ш е н и е и п о н и ж е н и е) между его частями, например: В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, – никто не пришёл под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея (Булгаков).

Внутри частей периода, если они значительно распространены, ставится точка с запятой.

В других случаях сочетания запятой и тире каждый из этих знаков ставится на своем основании, например: Пушкин, величайший наш поэт, – основоположник русского литературного языка (запятая закрывает обособленное приложение, тире ставится в месте пропуска связки).

Читатели не раз встречались на страницах нашего приложения с ученическими работами и исследованиями. Предлагаемый вашему вниманию материал тоже написан учеником, а не учителем. И посвящен он весьма и весьма актуальной теме...

...…Все началось с ошибки. В диктанте мне попалось такое хитрое предложение: «Ведь у заурядных художников натура в таких местах, где на нее падает тень, как бы состоит из другого вещества, чем в местах освещенных, – это дерево, бронза, все что угодно, только не затененное тело» . Все мои соседи по парте принялись спорить: что ставить перед словом это – запятую, тире или и то, и другое?
Мнения разделились, и мы обратились к учителю. «Кому хочется разобраться в этой проблеме – почитайте грамматические справочники, поищите в книгах предложения, в которых запятая и тире стоят рядом, и мы вместе попробуем разобраться», – сказал он.
Мне эта идея показалась интересной, и на следующий урок я принес свою «коллекцию» (составил ее, штудируя «Хрестоматию по русской литературе XIX–XX вв.» (М.: Ламанд Энтерпрайзис, 1999).
В «Справочнике по правописанию, произношению и литературному редактированию» Д.Э. Розенталя, Е.В. Джанджаковой и Н.П. Кабановой (М.: ЧеРо, 1999) написано, что запятая и тире в сложноподчиненном предложении ставятся в качестве единого знака:

1) перед главным предложением, которому предшествует ряд однородных придаточных, если подчеркивается распадение целого на две части, например: Кто виноват из них, кто прав, – судить не нам (И.Крылов); Делал ли что-нибудь для этого Штольц, что делал и как делал, – мы этого не знаем (Н.Добролюбов);

2) перед словом, которое повторяется для того, чтобы связать с ним новое предложение (чаще придаточное) или дальнейшую часть того же предложения, например : Могло ли не отразиться в литературе это новое общественное движение, – в литературе, которая всегда бывает выражением общества! (В.Белинский) ; Теперь же, судебным следователем, Иван Ильич чувствовал, что все без исключения, самые важные, самодовольные люди, – все у него в руках (Л.Толстой); Жизнь его, начавшаяся (в воспоминаниях так чудесно) громадной церковной папертью... и голосом мамы, в котором тысячу раз блестел кремнистый путь и звезда говорила со звездой, – эта жизнь с каждым своим часом наполнялась новым, все новым значением (В.Катаев);

3) в художественной речи в периоде (значительном по объему предложении, чаще всего сложноподчиненном, которое делится паузой на две части – повышение и понижение) между его частями, например: Человек принимается за сочинение стихотворения по разным соображениям: чтоб завоевать сердце возлюбленной, чтоб выразить свое отношение к окружающей его реальности, будь то пейзаж или государство, чтобы запечатлеть душевное состояние, в котором он в данный момент находится, чтобы оставить след на земле, – ради этого берется за перо (И.Бродский) ; Как плавающий в небе ястреб, давши много кругов сильными крылами, вдруг останавливается, распластанный среди воздуха на одном месте, и бьет оттуда стрелой на раскричавшегося у самой дороги самца-перепела, – так Тарасов сын Остап налетел вдруг на хорунжего и сразу накинул ему на шею веревку (Н.Гоголь).

Вооружившись этими сведениями, я стал искать примеры. И вот что я нашел.

1. После зимы, проведенной в Дялиже, среди больных и мужиков, сидеть в гостиной, смотреть на это молодое, изящное и, вероятно, чистое существо и слушать эти шумные, надоедливые, но все же культурные звуки, – было так приятно, так ново... (А.Чехов. Ионыч)
Знак «запятая + тире» стоит между подлежащим, выраженным рядом однородных инфинитивов, и сказуемым; пример не подходит ни под один из пунктов, названных в справочнике. Грамматическая основа предложения сидеть , смотреть и слушать было так приятно не предполагает появления каких бы то ни было знаков между подлежащим и сказуемым, нет здесь и конструкций, выделяемых запятыми. Значит, знак «запятая + тире» можно считать чисто авторским.
Кстати, в этом предложении есть еще одна пунктуационная сложность. Запятые вокруг оборота среди больных и мужиков отражают намерение автора показать уточняющий характер обстоятельства.

3. Старцев едва нашел ворота, – уже было темно, как в осеннюю ночь, – потом часа полтора бродил, отыскивая переулок, где оставил своих лошадей. (А.Чехов. Ионыч)
Этот пример не подходит ни под один из случаев, описанных в «Справочнике». В этом предложении присутствует вставная конструкция (уже было темно, как в осеннюю ночь) ; она выделена знаком «парное тире». Запятая после слова ночь необходима, так как она, во-первых, закрывает сравнительный оборот, а во-вторых, отделяет друг от друга однородные сказуемые нашел , бродил . Запятая после слова ворота не обязательна, ее можно считать авторским знаком, поставленным для большей выразительности (а отчасти, может быть, и для симметрии).

4. Ему было немножко стыдно, и самолюбие его было оскорблено, – он не ожидал отказа, – и не верилось, что все его мечты, томления и надежды привели его к такому глупенькому концу. (А.Чехов. Ионыч)
Этот пример также не подходит ни под один из случаев, описанных в «Справочнике». См. комментарий к предыдущему предложению – здесь все аналогично.

5. Он вспомнил о своей любви, о мечтах и надеждах, которые волновали его четыре года назад, – и ему стало неловко. (А.Чехов. Ионыч)
Этот пример также не подходит ни под один из случаев, описанных в «Справочнике». Обязательным знаком здесь является запятая, закрывающая придаточное предложение. Тире поставлено автором для большей выразительности.

6. Помню, когда я был мальчонкой лет пятнадцати, отец мой покойный, – он тогда здесь на деревне в лавке торговал, – ударил меня по лицу кулаком, кровь пошла из носу... (А.Чехов. Вишневый сад)
Этот пример также не подходит ни под один из случаев, описанных в «Справочнике». Типичная вставная конструкция выделена здесь не стандартным знаком «парное тире», а парным знаком «запятая + тире».

7. Ярославская бабушка прислала пятнадцать тысяч, чтобы купить имение на ее имя, – нам она не верит, – а этих денег не хватило бы даже процент заплатить. (А.Чехов. Вишневый сад)
См. комментарий к предложению 3: здесь все аналогично.

8. Барышня велит мне танцевать – кавалеров много, а дам мало, – а у меня от танцев кружится голова, сердце бьется. (А.Чехов. Вишневый сад)
См. комментарий к предложению 3. Однако в этом предложении автор не поставил ту самую необязательную запятую перед первым тире. В принципе здесь можно было обойтись и без второй запятой, поскольку запятая перед союзом а в сложносочиненном предложении может быть заменена тире.

9. Обитатели пригородного морского курорта – большей частью греки и евреи, жизнелюбивые и мнительные, как все южане, – поспешно перебирались в город. (А.Куприн. Гранатовый браслет)
Здесь «встретились» обособленное приложение, выделенное с помощью знака «парное тире», и сравнительный оборот. Нормативное совмещение знаков.

10. Рыбачьи лодки, с трудом отличаемые глазом – они казались маленькими, – неподвижно дремали в морской глади, недалеко от берега. (А.Куприн. Гранатовый браслет)
Вставная конструкция они казались маленькими обозначена парным тире, запятая после слова маленькими закрывает причастный оборот. Нетривиально здесь то, что вставную конструкцию автор решил ввести в состав причастного оборота.

11. Именно про него и сказал как-то Скобелев: «Я знаю одного офицера, который гораздо храбрее меня, – это майор Аносов». (А.Куприн. Гранатовый браслет)
Запятая здесь закрывает придаточное предложение, тире (в соответствии с нормой) отделяет части предложения, соединенные бессоюзной связью. Возможна замена комбинации знаков на точку с запятой или (что хуже) на двоеточие.

12. Увидишь, что мороженых свиней подвозят, – скоро и Рождество. (И.Шмелев. Лето Господне)
Запятая закрывает придаточное предложение, тире отделяет части, соединенные бессоюзной связью. Замена комбинации знаков невозможна.
Я полагаю, даже этих примеров вполне хватит для того, чтобы понять, как важно «отслеживать» в предложении синтаксические конструкции: одни, вставая рядом друг с другом, создают ситуацию совмещения знаков (предложения 11, 12); вторые способны «поглотить» знак препинания, принадлежащий соседу (см. комментарий к предложению 8); что же касается особого знака «запятая + тире», то он является преимущественно авторским, его, по-видимому, породила пунктуационная мода, а сейчас он во многих случаях заменяется на простое тире.
Что касается того предложения, которое породило горячие споры среди моих одноклассников, то теперь я со знанием дела могу сказать: в нем нужны как запятая, закрывающая сравнительный оборот, так и тире, «открывающее» новую часть сложного предложения. Впрочем, эту комбинацию знаков можно заменить на точку с запятой.
Учитель меня похвалил и сказал еще одну важную вещь: часто авторский знак появляется не по воле самого автора, а по воле редакторов и корректоров.

Я узналъ о смерти Ивана Ильича въ судѣ. Въ перерывѣ засѣданія по скучнѣйшему дѣлу Мальвинскихъ мы сошлись въ кабинетѣ Ивана Егоровича Шебекъ. Нашъ товарищъ открылъ газету и перебилъ нашъ разговоръ.

Господа: Иванъ Ильичъ умеръ.

Неужели?

Вотъ читайте.

И я прочелъ: Прасковья Ѳ едоровна Головина съ душевнымъ прискорбьемъ извтьщаетъ родныхъ и знакомыхъ , что 4-го Февраля скончался ея мужъ членъ Московской судебной Палаты Иванъ Ильичъ Головинъ. Выносъ тѣла <будетъ> .... и т . д.

Страдалъ?

Ахъ, ужасно. Послѣднія не минуты, а часы. Онъ не переставая кричалъ 18 часовъ. За тремя дверьми слышно было.

Ахъ, что я вынесла.

Неужели?

18 часовъ корчился и кричалъ не переставая. - Я вздохнулъ, и тяжело. Мнѣ пришло въ голову: что какъ и я также буду 18 часовъ, но тотчасъ же я понялъ, что это глупо. Иванъ Ильичъ умеръ и кричалъ 18 часовъ, это такъ, но я это другое дѣло. Таково было мое разсужденье, если вспомнить хорошенько; и я успокоился и съ интересомъ сталъ распрашивать подробности о кончинѣ Ивана Ильича, какъ будто смерть было такое приключеніе, которое совсѣмъ не свойственно мнѣ.

Я особенно подробно описываю мое отношеніе къ смерти тогда потому, что именно тутъ въ этомъ кабинетѣ съ розовымъ кретономъ, я получилъ то, что измѣнило совсѣмъ мой взглядъ на смерть и на жизнь.

Я получилъ именно отъ Прасковьи Ѳ едоровны записки ея мужа, веденныя имъ во время послѣднихъ 2-хъ мѣсяцовъ его смертной болѣзни. Послѣ разныхъ разговоровъ о подробностяхъ дѣйствительно ужасныхъ физическихъ страданій, перенесенныхъ Иваномъ Ильичемъ (подробности эти я узнавалъ только по тому какъ мученія Ивана Ильича дѣйствовали на нервы Прасковьи Ѳ едоровны) послѣ разныхъ разговоровъ Прасковья Ѳ едоровна передала сущность ея дѣла ко мнѣ. Оказывается, что за 5 дней до смерти, когда у Ивана Ильича еще были промежутки безъ страшныхъ болей по часу, по получаса, въ одинъ изъ этихъ промежутковъ Прасковья Ѳ едоровна застала его за писаньемъ. И открылось, что онъ два мѣсяца пишетъ свой дневникъ. Одинъ только Герасимъ, буфетный мужикъ, зналъ про это. На вопросъ: что? зачѣмъ? На упреки, что онъ вредитъ себѣ, Иванъ Ильичъ отвѣчалъ, что это одно его утѣшенье - самимъ съ собой говорить правду. Сначала онъ сказалъ ей: «сожги ихъ послѣ меня»; но потомъ задумался и сказалъ! «А впрочемъ, отдай Творогову (т. е. мнѣ). Онъ все таки болѣе человѣкъ чѣмъ другіе, онъ пойметъ».

И вотъ Прасковья Ѳ едоровна передала мнѣ записную графленую книжечку счетную въ осьмушку, въ которой онъ писалъ.

Что жъ это? - спросилъ я. - Вы читали?

Да, я пробѣжала. Ужасно грустно. Ни по чемъ не видно такъ, как по этому, какъ страданія его имѣли вліяніе на душу. Вотъ это ужасно, и нельзя не признать правду за матерьялистами. Онъ уже былъ не онъ. Такъ это слабо, болѣзненно. Нѣтъ, связи, ясности, силы выраженья. А вы знаете его стиль. Его отчеты это были шедевры. Мнѣ самъ П. М. Онъ былъ у меня (это былъ главный нашъ начальникъ) и очень былъ добръ. Истинно какъ родной. Онъ мнѣ сказалъ, что это было первое, лучшее перо въ министерствѣ. A здѣсь, - сказала она, перелистывая пухлыми, въ перстняхъ пальцами книжечку, - такъ слабо, противурѣчиво. Нѣтъ логики, той самой, въ которой онъ былъ такъ силенъ. Мнѣ все таки это дорого, вы возвратите мнѣ, какъ дорого все, что онъ. Ахъ! Мих. Сем. какъ тяжело, какъ ужасно тяжело - и она опять заплакала. Я вздыхалъ и ждалъ когда она высморкается. Когда она высморкалась, я сказалъ: повѣрьте... и опять она разговорилась и высказала мнѣ то, что было, очевидно, ея главнымъ интересомъ - имущественное свое положеніе. Она сдѣлала видъ, что спрашиваетъ у меня совѣта о пенсіонѣ, но я видѣлъ, что она уже знаетъ до малѣйшихъ подробностей то, чего я не зналъ, все то, что можно вытянуть отъ казны для себя и для дѣтей. - Когда она все разсказала, я пожалъ руку, поцѣловалъ даже и съ книжечкой пошелъ въ переднюю. Въ столовой съ часами, которыя онъ такъ радъ былъ, что купилъ въ брикабракѣ, я встрѣтилъ въ черномъ его красивую, грудастую, съ тонкой таліей дочь. Она имѣла мрачный и гнѣвный, рѣшительный видъ. Она поклонилась мнѣ, какъ будто я былъ виноватъ. Въ передней никого не было. Герасимъ, буфетный мужикъ, выскочилъ изъ комнаты покойника, перешвырялъ своими сильными руками всѣ шубы, чтобы найти мою, и подалъ мнѣ.

Что, братъ, Герасимъ, жалко.

Божья воля. Всѣ тамъ же будемъ, - сказалъ Герасимъ, улыбаясь и живо отворилъ мнѣ дверь, кликнулъ кучера, поглядѣлъ и захлопнулъ дверь.

Я взялъ записки и вечеромъ послѣ клуба, оставшись одинъ, взялъ эту книжечку на ночной столикъ и сталъ читать. -

Вотъ эти записки.

6-ю ночь я не сплю и не отъ тѣлесныхъ страданій. Они все таки давали мнѣ спать, но отъ страданій душевныхъ ужасныхъ, невыносимыхъ. Ложь, обманъ, ложь, ложь, ложь, ложь, все ложь. Все вокругъ меня ложь, жена моя ложь, дѣти мои ложь, я самъ ложь, и вокругъ меня все ложь. Но если я страдаю отъ нея, я вижу, значить, и эту мерзкую ложь есть во мнѣ и правда. Если бы я весь былъ ложь, я бы не чувствовалъ ее. Есть во мнѣ, видно, маленькая, крошечная частица правды, и она-то - я самый, и она то теперь, передъ смертью, заявляетъ свои права; и она то страдаетъ, ее то душатъ со всѣхъ сторонъ, забиваютъ, и это мнѣ больно, больно такъ, что хоть бы скорѣе смерть. Пусть потухнетъ или разгорится эта искра. Теперь же одна жизнь моя - это самому съ собой среди этой лжи думать правду. Но чтобы яснѣе думать ее, чтобы найти эту правду, когда ложь затопитъ меня, я хочу написать ее. Буду писать пока силы есть, буду перечитывать, а кто нибудь послѣ прочтетъ и можетъ быть очнется.

Начну сначала, какъ это все сдѣлалось со мной.>

Записки эти ужасны. Я прочелъ ихъ, не спалъ всю ночь и поѣхалъ на утро къ Прасковьѣ Ѳ едоровнѣ и сталъ разспрашивать про ея мужа. Она мнѣ много разсказала и отдала его переписку, его прежній дневникъ. Когда уже похоронили Ивана Ильича, я еще нѣсколько разъ былъ у Прасковьи Ѳ едоровны, разспрашивалъ ее, разспрашивалъ его дочь, Герасима, который поступилъ ко мнѣ. И изъ всего этаго я составилъ себѣ описаніе послѣдняго года жизни Ивана Ильича.

Исторія эта и самая простая и обыкновенная и самая ужасная. Вотъ она:

Иванъ Ильичъ умеръ 42 лѣтъ, членомъ судебной палаты. Онъ былъ сынъ Петербургскаго чиновника Государственныхъ Имуществъ Тайнаго Совѣтника, составившаго себѣ маленькое состояніе. Иванъ Ильичъ былъ 2-й сынъ, старшій былъ полковникъ, а меньшой неудался и служилъ по желѣзнымъ дорогамъ, сестра была замужемъ за Барономъ Гриле. И Баронъ былъ Петербургскимъ же чиновникомъ. Иванъ Ильичъ воспитывался въ Правовѣденіи, говорилъ по французски, бывалъ на балахъ у Принца б., спрашивалъ, сынъ ли онъ отца, былъ долженъ швейцару и за пирожки, носилъ respice finem медальку, былъ на ты съ товарищами, по выходѣ заказалъ фракъ и вицмундиръ у Шармера. Было веселое время, тонкій, ловкій правовѣдъ тотчасъ по протекціи отца поступилъ чиновникомъ особыхъ порученій къ начальнику губерніи и высоко и весело носилъ первые два года знамя comme il faut-наго правовѣда - честный, общительный, порядочный, съ чувствомъ собственнаго достоинства и съ непоколебимой увѣренностью, что онъ свѣтитъ во мракѣ провинціи. Иванъ Ильичъ танцовалъ, волочился, кутилъ; изрѣдка и ѣздилъ по уѣздамъ съ новенькимъ петербургскимъ чемоданомъ и въ шармеровскомъ вицмувдирѣ, походкой порядочнаго человѣка всходилъ въ кабинетъ начальника и оставался обѣдать и говорить по французски съ начальницей. - Было веселое, легкое, спокойное время. Была связь съ одной изъ дамъ, навязывавшихся щеголеватому правовѣду, и связь эта чуть было не затянула Ивана Ильича. Но пришла перемѣна по службѣ, связь разорвалась.

Перемѣна по службѣ тоже была веселой. Были новые судебные учрежденія. Нужны новые люди. Уже и такъ Иванъ Ильичъ несъ знамя порядочности и прогресса; а тутъ еще на знамѣ написалось: европеизмъ, прогрессъ либеральность, гласный судъ - правый и короткій. Сомнѣнья въ томъ, что быть судебнымъ слѣдователемъ дѣло нетолько хорошее, но прелестное, не могло быть. Права огромны, несмѣняемость, въ 5 классѣ. И Иванъ Ильичъ сталъ судебнымъ слѣдователемъ такимъ же совершеннымъ и comme il faut-нымъ. Дѣло кипѣло. Иванъ Ильичъ хорошо писалъ и любилъ элегантно писать. И былъ увѣренъ въ себѣ. И дѣло шло. Но тутъ, въ другой провинціи, прежде чѣмъ завязалась новая связь, наскочила не старая, но уже и не молодая дѣвица. Иванъ Ильичъ прельщалъ ее, какъ всѣхъ. Дѣвица прельстилась, но понемногу стала затягивать Ивана Ильича и затянула. И Иванъ Ильичъ женился. Женитьба Ивана Ильича была первый актъ жизни, съуживающій первый размахъ. Прасковья Ѳ едоровна была стараго дворянскаго рода, не дурна, полна, чувственна, было маленькое состояньице. Все бы это ничего. Но Иванъ Ильичъ могъ расчитывать на самую высокую партію, а это была партія ниже средней. Впрочемъ, что же, женитьба не мѣшаетъ карьерѣ. И если я уже попался, то могу сказать себѣ, что я не продаю сердце. Такъ и сказалъ себѣ Иванъ Ильичъ. И мечталъ о супружескомъ счастьи такъ, что кромѣ прежнихъ удовольствій холостой жизни будетъ еще домашняя поэзія. Но тутъ оказалось, что жена ревнива, зла, язычна, скупа, безтолкова, и что удовольствія холостой жизни, даже самые невинные, какъ танцы, клубъ надо оставить, a вмѣсто поэзіи очага имѣть ворчливость, привередливость, укоризны. - Это была первая тяжелая пора жизни Ивана Ильича, но онъ съумѣлъ найтись. Вся энергія Ивана Ильича перешла на службу. Онъ сталъ честолюбивъ: И служба - бумага хорошо написанная стала понемногу цѣлью и радостью его жизни. Пошли дѣти, состояньице жены ушло на обзаведеніе, жена стала укорять и требовать. И потому служба и честолюбіе усилились еще тѣмъ, что одна служба могла давать деньги. И Иванъ Ильичъ работалъ много, охотно, и его цѣнили какъ хорошаго служаку, и повысили. Но тутъ случилось другое непріятное событіе. Будучи уже товарищемъ прокурора и лучшимъ, правя всегда должность, Иванъ Ильичъ ждалъ, что его не обойдутъ при первомъ назначеніи въ Прокуроры. Оказалось, что Гопе, Товарищъ Прокурора, забѣжалъ какъ-то въ Петербургъ, и его, младшаго, назначили, а Иванъ Ильичъ остался. Иванъ Ильичъ сталъ раздражителенъ, ввязался въ дѣло съ Губернаторомъ. Онъ былъ правъ; но начальству суда было неудобно имѣть непріятность съ губернаторомъ. Къ нему стали холодны. Все это взбѣсило Ивана Ильича, онъ бросілъ все и пошелъ на мѣсто ниже своего въ другое вѣдомство. - Надо было переѣзжать. Жена замучила его упреками. Жизнь и служба были непріятные. Жалованья было больше, но жизнь дороже, климатъ дурной - говорили доктора. Умеръ сынъ. Жена говорила, что отъ климата, что онъ виноватъ во всемъ. Жена со скуки кокетничала съ губернаторомъ. Повышенія и перехода назадъ не предвидѣлось, самъ онъ заболѣлъ ревматизмами. Положеніе было дурное со всѣхъ сторонъ. Но Иванъ Ильичъ не отчаявался, поѣхалъ въ Петербургъ. Тамъ черезъ друзей отца и одну даму устроилъ себѣ вновь переходъ въ министерство юстиціи на мѣсто выше того, которое занималъ его товарищъ. Ему обѣщали, но перевода все не было до 1880 года. - Этотъ то годъ былъ самый тяжелый въ жизни Ивана Ильича. - Но тутъ помогла вдругъ и его энергія и счастье, и стало все понемногу устроиваться. Вотъ съ этого то времени и начинается эта ужасная исторія послѣдняго года жизни Ивана Ильича, которую я хочу разсказать.

Несносно. Вѣдь надо честь знать, эта безсовѣстность - поселиться и жить. - Эта каторга. И эти претензіи!

Да ну, чтоже, теперь уже недолго.

Недолго! Я конца не вижу этому. Очевидно, онъ испортилъ своей самоувѣренностью, и ему ничего не дадутъ. Да и что онъ за драгоцѣнность, что ему сейчасъ мѣсто предсѣдателя? Ничего ему не дадутъ. А мы неси все это.

Такъ было со стороны хозяевъ. Со стороны гостей было тоже. Прасковья Ѳ едоровна говорила, что такой ladrerie (она ее замѣчала) она не видывала и не ожидала и что это - мученье, которое въ жизнь не забудетъ. Видѣть, что трясутся надъ каждымъ кускомъ. (Она преувеличивала; но въ этомъ была и доля правды) и что если бы она знала, она лучше бы въ избѣ на черномъ хлѣбѣ жила. Но въ избѣ на черномъ хлѣбѣ она и не пыталась жить. Говорила же она это все въ такой преувеличенной формѣ для того, чтобы мучать этими рѣчами Ивана Ильича. И Ивана Ильича это мучало ужасно. И Иванъ Ильичъ въ это послѣднее время не видалъ добраго лица на своей женѣ, не слыхалъ добраго слова. - Что было еще хуже, дочь отъ скуки и жиру начала кокетничать съ учителемъ. И во всемъ этомъ былъ виноватъ Иванъ Ильичъ. Такъ было внутри, наружно же все было очень прекрасно. Когда пріѣзжалъ сосѣдъ и послѣ обѣда выходилъ съ гостями на каменную терасу и лакей въ бѣломъ галстукѣ разносилъ кофе, и всѣ другъ другу улыбались, и невѣстка улыбалась, и хозяинъ говорилъ, что у нихъ нынче особенно весело лѣтомъ, гостямъ казалось, что тутъ рай. А тутъ былъ адъ. И въ этомъ аду съ страхомъ того, что изъ него не выберешься, жилъ Иванъ Ильичъ. Въ послѣднее свое пребываніе въ деревнѣ у зятя онъ, щепетильный и самолюбивый человѣкъ, замѣтилъ, что онъ въ тягость, и что въ отношеніяхъ къ нему примѣшивается оттѣнокъ презрѣнія, а отъ жены и дочери кромѣ упрековъ не слыхалъ ничего.

Въ Августѣ, почти въ отчаяніи успѣть въ своемъ дѣлѣ, Иванъ Ильичъ поѣхалъ еще разъ въ Петербургъ. Онъ ѣхалъ только за однимъ - исхитриться выпросить мѣсто въ 7 тысячъ жалованья. Онъ уже не держался никакого министерства, направленія, рода дѣятельности. Ему нужно было мѣсто -мѣсто съ 7-ю тысячами. Безъ мѣста съ 7-ю тысячами - погибель. Онъ не допускалъ возможности этой погибели; но в эту поѣздку онъ уже рѣшилъ, что не по юстиціи, то по администраціи, по банкамъ, по желѣзнымъ дорогамъ, императрицы Маріи, даже таможни - но 7 тысячъ. И онъ ѣхалъ, везя себя на базаръ, кому понадобился, кто дастъ больше. Опять эта цѣль поѣздки его была настоящая, существенная; но подразумѣвалось совсѣмъ не то - подразумѣвалось, что отецъ Ивана Ильича былъ очень плохъ. Онъ жилъ въ Царскомъ, и давно уже ждали его смерти. «Il est allé voir mon pauvre beau père. Il ne fera pas du vieux os. Et Jean a toujours été son favori», - говорила Прасковья Ѳ едоровна и говорилъ Иванъ Ильичъ. И вотъ эта поѣздка Ивана Ильича увѣнчалась удивительнымъ, неожиданнымъ успѣхомъ. Въ Курскѣ подсѣлъ въ 1-й классъ къ Ивану Ильичу знакомый и сообщилъ свѣжую телеграмму, полученную утромъ губернаторомъ, что въ министерствахъ произойдетъ на дняхъ перетасовка: Петръ Петровичъ, новое лицо, поступалъ на мѣсто Ивана Петровича, Иванъ Ивановичъ на мѣсто Пет. И., П. И. на мѣсто И. П., а Ив. П. на мѣсто Ивана Ивановича. До самой Москвы Иванъ Ильичъ бесѣдовалъ съ знакомымъ о томъ, какіе и какіе послѣдствія выйдутъ для Россіи отъ этой перемѣны. Въ разговорѣ тоже подразумѣвалось - для Россіи, въ дѣйствительности же интересъ разговора состоялъ въ соображеніи послѣдствій отъ этой перетасовки для полученія мѣстъ съ деньгами для самихъ себя и своихъ знакомыхъ. Предполагаемая перетасовка, вводя новое лицо - Петра Петровича и, очевидно, его друга Захара Ивановича, была въ высшей степени благопріятна для Ивана Ильича. Захаръ Ивановичъ былъ товарищу другъ и человѣкъ обязанный Ивану Ильичу. Въ Москвѣ извѣстіе подтвердилось. A пріѣхавъ въ Петербурга, Иванъ Ильичъ нашелъ Захара Ивановича и получилъ обѣщаніе вѣрного мѣста въ томъ же своемъ министерствѣ. И черезъ недѣлю телеграфировалъ женѣ: «Захаръ мѣсто Шлеера при первомъ докладѣ получаю назначеніе Москву».

Всѣ ожиданія Ивана Ильича оправдались. Онъ получилъ назначеніе то, которое даже уже не ожидалъ, получилъ такое назначеніе, въ которомъ онъ сталъ на двѣ степени выше своихъ товарищей, 8 тысячъ жалованья и подъемныхъ 3500.

Какъ горе одно не ходитъ, такъ и радости. Для Прасковьи Ѳ едоровны къ радости этого извѣстія примѣшивалось одно еще горе - это вопросъ о томъ, какъ переѣхать и меблировать домъ такъ, чтобы можно было выѣзжать въ высшемъ московскомъ свѣтѣ (это была 20-лѣтняя мечта Прасковьи Ѳ едоровны) подъ предлогомъ вывоза дочери. Денегъ не было. Мебель, оставшаяся въ провинціи, была не такая, при которой бы можно было выѣзжать, а на 3500 ничего завести нельзя. Это одна гостиная. И тутъ же въ этомъ мѣсяцѣ разрѣшилось и это затрудненіе. Старикъ отецъ Ивана Ильича умеръ двѣ недѣли послѣ назначенія своего сына. У старика ничего не было, кромѣ пенсіи въ 6000; но у него была прелестная мебель и вещи. Домъ его былъ игрушка художественной vieux saxe - бронзы, мебель старинная - та самая, что въ модѣ, и все это перешло къ Ивану Ильичу. Первая телеграмма Ивана Ильича была такая: «Папа тихо скончался 17-го въ 2 часа дня. Похороны субботу. Не жду тебя. «Вторая телеграмма: «Акціи и билеты поровну намъ и Сашѣ. Всего было на 12 тысячъ, движимость вся мнѣ».

Я очень рада за Jean, - говорила Прасковья Ѳ едоровна,- что онъ закрылъ глаза своему отцу. Я его мало знала, но тоже любила. Моя судьба не выходить изъ траура.

Такъ что вдругъ изъ самого труднаго положенія Иванъ Ильичъ. съ семьей пришелъ въ самое пріятное.

Когда Иванъ Ильичъ вернулся въ деревню съ разсказами о томъ, какъ его всѣ чествовали, какъ всѣ тѣ, которые были его. врагами, были посрамлены и подличали теперь передъ нимъ, какъ ему завидуютъ за его положеніе, в особенности какъ всѣ его сильно любили въ Петербургѣ, Прасковья Ѳ едоровна уже привыкла къ этой манерѣ разсказа Ивана Ильича, когда онъ былъ въ духѣ. Сама она никогда не замѣчала, чтобы въ ее присутствий другіе особенно нѣжно обращались къ Ивану Ильичу, но по его разсказамъ, когда онъ былъ въ духѣ, всегда выходило, что у всѣхъ людей въ Петербургѣ за его послѣднее пребываніе тамъ была одна забота, одна радость - чествовать Ивана Ильича, услуживать ему, говорить ему пріятное. - Отношенія въ семьѣ зятя тотчасъ же тоже перемѣнились. Головины собрались уѣзжать, какъ только готова будетъ квартира въ Москвѣ, и уже ими нетолько не тяготились, а ухаживали за ними, стараясь загладить прошедшее.

Иванъ Ильичъ пріѣхалъ на короткое время 10 сентября, ему надо было принимать должность и, кромѣ того, нужно было время устроиться въ Москвѣ, перевезти все изъ провинціи, изъ Петербурга, прикупить, призаказать еще многое - однимъ словомъ, устроиться такъ, какъ это рѣшено было давно въ душѣ Прасковьи Ѳ едоровны. И планъ Прасковьи Ѳ едоровны, дома элегантнаго, свѣтскаго, высокаго лица, вывозящаго дочь, нравился Ивану Ильичу. Нетолько нравился, но Иванъ Ильичъ, притворяясь, что это - планъ жены, самъ лелѣялъ эту мысль. И теперь, когда все устроилось такъ удачно и когда они сходились съ женою въ цѣли, и кромѣ того, они мало жили вмѣстѣ, они такъ дружно сошлись, какъ не сходились съ первыхъ лѣтъ женатой своей жизни. Таничка дочь совсѣмъ разсіяла, бросила кокетничать съ студентами и вся отдалась прелестному будущему в Москвѣ.

Иванъ Ильичъ было думалъ увезти семью тотчасъ же; но настоянія сестры и зятя: «Какъ это можно? Куда же вы въ гостинницу? Теперь еще такъ хорошо въ деревнѣ; а для насъ такая радость. A Jean пусть устраиваетъ и можетъ пріѣзжать - тутъ десять часовъ въ поѣздѣ - и у насъ». И рѣшено было ѣхать одному Ивану Ильичу. Иванъ Ильичъ уѣхалъ, и веселое расположеніе духа и удача, одно усиливающее другое, все время не оставляли его.

Нашлась квартира прелестная - то самое, что мечтали мужъ съ женой - широкіе, высокіе, въ строгомъ стилѣ пріемныя комнаты, удобный, скромный кабинетъ, комнаты женѣ и дочери, все какъ нарочно придумано для нихъ, все чисто, грандіозно, но не ново. Иванъ Ильичъ самъ взялся за устройство, распаковывалъ ящики изъ Петербурга, выбиралъ обои, подкупалъ мебель, обивку, и все росло росло и приходило къ тому идеалу, который онъ составилъ себѣ, и даже, когда онъ до половины устроилъ, превзошло его ожиданье. Онъ понялъ тотъ рѣдко изящный и широкій характеръ, который приметъ все, когда устроится. Онъ не ждалъ, что такъ полюбитъ это дѣло. Засыпая онъ представлялъ себѣ залу, какою она будетъ. Глядя на гостиную, еще не конченную, онъ уже видѣлъ каминъ, экранъ, этажерку и эти стульчики, разбросанные и эти прелестные отцовскіе бронзы, когда они всѣ станутъ по мѣстамъ. Его радовала мысль, какъ онъ поразитъ Пашу и Таничку. Они никакъ не ожидаютъ этого. Въ особенности отцовскія вещи. Онъ въ письмахъ своихъ и при свиданіи нарочно представлялъ все хуже, чѣмъ есть, чтобы поразить ихъ. Они предчувствовали это и радовались. Это такъ занимало его, что даже новая служба его, любящаго это дѣло, занимала меньше, чѣмъ онъ ожидалъ. Въ засѣданіяхъ у него бывали минуты разсѣянности: онъ задумывался о томъ, какіе карнизы на гардины, прямые или подобранные. Онъ такъ былъ занятъ этимъ, что самъ часто возился, переставлялъ даже мебель и самъ перевѣшивалъ гардины.

Разъ онъ влѣзъ на лѣсенку, чтобы показать непонимающему обойщику, какъ онъ хочетъ драпировать, оступился и упалъ, но, какъ сильный и ловкій человѣкъ, удержался, только бокомъ стукнулся объ ручку рамы. Ушибъ былъ не важный и скоро прошелъ. Вообще же Иванъ Ильичъ, какъ и писалъ и говорилъ, чувствовалъ себя отъ этой физической работы по дому лучше, чѣмъ когда нибудь.

Онъ писалъ: «Чувствую что съ меня соскочило лѣтъ 15». Онъ думалъ кончить въ сентябрѣ, но затянулось до половины октября. За то было прелестно. Нетолько онъ говорилъ, но ему говорили всѣ, кто видѣли. Когда я былъ у Ивана Ильича и видѣлъ его помѣщеніе, оно было уже обжито, и теперь, зная, сколько труда было положено имъ и радости это ему доставило, я стараюсь вспомнить, но тогда я не замѣтилъ. Это было то самое, что видишь вездѣ: штофъ, цвѣты, ковры, черное дерево, бронзы, темное и блестящее, - все то, что всѣ извѣстнаго рода люди дѣлаютъ, чтобы быть похожими на всѣхъ людей извѣстнаго рода. И у него было такъ похоже, что нельзя было обратить вниманіе, потому что видѣлъ это самое тысячу разъ. А оказывается, что ему добиться этого сходства стоило большого труда, а главное, вполнѣ заняло всего его.

Когда онъ, встрѣтивъ своихъ на станціи желѣзной дороги, привезъ ихъ въ свою освѣщенную готовую квартиру, и лакей въ бѣломъ галстукѣ отперъ дверь въ убранную цвѣтами переднюю, а потомъ они вошли въ гостиную, кабинеты и ахали отъ удовольствія, онъ былъ очень счастливъ, водилъ ихъ вездѣ, впивалъ въ себя ихъ похвалы и сіялъ отъ удовольствія.

Въ этотъ же вечеръ за чаемъ Прасковья Ѳ едоровна, получившая письмо объ его паденіи, спросила его, не ушибся ли онъ? Онъ сказалъ, что нисколько.

Я не даромъ гимнастъ, другой бы убился, а я чуть чуть ударился вотъ тутъ, когда тронешь, еще больно, но уже проходитъ, просто синякъ.

Нѣтъ, какъ Таничкинъ кабинетъ хорошъ, съ какимъ вкусомъ.

Да папа ужъ сдѣлаетъ. Прелесть.

И они начали жить въ новомъ помѣщеніи съ новыми достаточными (какъ всегда почти) средствами, и было очень хорошо. - Особенно было хорошо первое время, когда еще не все было устроено и надо было еще устроивать то купить, то заказать, то переставить, то наладить. Когда уже нечего было устраивать стало немножко скучно, но тутъ уже сдѣлались знакомства и привычки, и жизнь наполнилась.

Расположеніе духа Ивана Ильича было хорошо; хотя и страдало немного именно отъ помѣщенія. Всякое пятно на скатерть, на штофъ, оборванный снурокъ гардины раздражало его. Онъ столько труда положилъ на устройство, что ему больно было всякое разрушеніе. Но вообще жизнь Ивана Ильича казалась ему совершенно полною, пріятною и хорошею. Онъ вставалъ въ 9, пилъ кофе, читалъ «Голосъ». Потомъ надѣвалъ вицмундиръ, ѣхалъ въ Судъ. Тамъ уже обмялся тотъ хомутъ, въ которомъ онъ работалъ, онъ сразу попадалъ въ него, Просители, справки въ канцеляріи, сама канцелярія, засѣданія публичныя и распорядительныя. Во всемъ этомъ надо было дѣйствовать и жить одной стороной своего существа - внѣшней служебной. Надо было не допускать съ людьми никакихъ отношеній помимо служебныхъ. И поводъ къ отношеніямъ долженъ былъ быть только служебный, и самыя отношенія только служебныя. Напримѣръ, приходитъ человѣкъ и желаетъ узнать что нибудь. Иванъ Ильичъ какъ человѣкъ не долженъ и не можетъ имѣть никакихъ отношеній ни къ какому человѣку; но если есть отношеніе этого человѣка къ члену такое, которое можетъ быть выражено на бумагѣ съ заголовкомъ, въ предѣлахъ этихъ отношеній Иванъ Ильичъ дѣлаетъ все, все рѣшительно, что можно, и при этомъ соблюдаетъ подобіе человѣческихъ дружелюбныхъ отношеній. Какъ только кончается отношеніе служебное, такъ кончается всякое другое. Этимъ умѣніемъ отдѣлять отъ себя эту паутину служебную, не смѣшивая ее съ своей настоящей жизнью, Иванъ Ильичъ владѣлъ въ высшей степени. И долгой практикой и талантомъ выработалъ его до такой степени, что онъ даже, какъ виртуозъ, иногда позволялъ себѣ какъ бы шутя смѣшивать человѣческое и служебное отношеніе. Онъ позволялъ это себѣ, какъ виртуозъ, потому что чувствовалъ въ себѣ умѣнье во всякое мгновеніе опять подраздѣлить то, что не должно быть смѣшиваемо. Дѣло это шло у Ивана Ильича легко и даже пріятно, потому что виртуозно. Въ промежуткахъ отъ куренія пилъ чай, бесѣдовалъ немножко о политикѣ, немножко объ общихъ и больше всего о назначеніяхъ. И усталый, но съ чувствомъ виртуоза, отчетливо отдѣлавшаго свою важную партію, одну изъ первыхъ скрипокъ въ оркестрѣ, возвращался домой. - Вотъ тутъ дома передъ обѣдомъ чаще всего Иванъ Ильичъ замѣчалъ пятно на штофѣ, оцарапанную ручку кресла, отломанную бронзу и начиналъ чинить и сердиться. Но Прасковья Ѳ едоровна знала это и торопила людей подавать обѣдать.

Послѣ обѣда, если не было гостей, Иванъ Ильичъ читалъ «Голосъ» уже внимательно, иногда, очень рѣдко, книгу, про которую много говорятъ. И вечеромъ садился за дѣла, т. е. читалъ бумаги, справлялся съ законами, сличая показанія и подводилъ подъ законы. Ему это было не скучно, не весело. Скучно было, когда можно было играть въ винтъ, но если не было винта, то это было всетаки лучше, чѣмъ сидѣть одному или съ женой.

Удовольствія же Ивана Ильича были обѣды маленькіе, на которые онъ звалъ важныхъ по свѣтскому положенію дамъ и мущинъ, и такое времяпрепровожденіе съ ними, которое было бы похоже на обыкновенное препровожденіе времени такихъ людей, также какъ гостиная его была похожа на всѣ гостиные. Одинъ разъ у нихъ былъ даже вечеръ. Танцовали. И Ивану Ильичу было весело. И все было хорошо, только вышла ссора съ женой изъ-за тортовъ и конфетъ: у Прасковьи Ѳ едоровны былъ свой планъ, а Иванъ Ильичъ настоялъ на томъ, чтобы взять все у Альбера, и взяли много тортовъ. И ссора была за то, что торты остались, а счетъ Альбера былъ въ 45 рублей. Ссора была большая и непріятная, такъ что Прасковья Ѳ едоровна сказала ему: «дуракъ кислый». А онъ схватилъ себя за голову и въ сердцахъ что-то упомянулъ о разводѣ. Но самъ вечеръ былъ веселый. Было лучшее Московское общество и Иванъ Ильичъ танцовалъ съ княгиней Турфоновой, сестрой той, которая извѣстна учрежденіемъ находящагося подъ покровительствомъ императрицы общества «унеси ты мое горе». Радости служебныя были радости самолюбія, радости общественныя были радости тщеславія. Но настоящія радости Ивана Ильича были радости игры въ винтъ. Онъ признавался, что послѣ всего, послѣ какихъ бы то ни было событій радостныхъ въ его жизни, радость, которая, какъ свѣча, горѣла передъ всѣми другими, это сѣсть съ хорошими игроками и не крикунами партнерами въ винтъ и непремѣнно вчетверомъ (впятеромъ ужъ очень больно выходить, хоть и притворяешься, что я очень люблю) и вести умную серьезную игру (когда карты идутъ) съ толковымъ понимающимъ партнеромъ.

Поужинать, выпить стаканъ вина. А спать послѣ винта, особенно когда въ маленькомъ выигрышѣ (большой - непріятно), Иванъ Ильичъ ложился въ особенно хорошемъ расположеніи духа.

Такъ они жили. Кругъ общества составился у нихъ самый лучшій. Во взглядѣ на кругъ своихъ знакомыхъ мужъ, жена и дочь были совершенно согласны. И не сговариваясь одинаково оттирали отъ себя и освобождались отъ всякихъ разныхъ пріятелей и родственниковъ замарашекъ, которые разлетались съ нѣжностями въ Москву въ гостиную съ майоликовыми блюдами по стѣнамъ. Скоро эти друзья замарашки перестали разлетаться и дѣлать диспаратъ, и у Головиных осталось общество одно самое лучшее. Ѣздили и важные люди и молодые люди. Молодые люди ухаживали за Таничкой, и Петрищевъ, сынъ Дм. Ив. Петрищева и единственный наслѣдникъ его состоянія, судебный слѣдователь сталъ ухаживать за Таничкой. Такъ что Иванъ Ильичъ уже поговаривалъ объ этомъ съ Прасковьей Ѳедоровной. Такъ они жили. И все шло такъ не измѣняясь. Всѣ были счастливы и здоровы. Нельзя было назвать нездоровьемъ то, что Иванъ Ильичъ говорилъ иногда, что у него странный вкусъ во рту и что то неловко въ лѣ вой сторонѣ живота.

Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая и обыкновенная и самая ужасная. Иван Ильич умер сорока пяти лет, членом Судебной палаты. Он был сын чиновника, сделавшего в Петербурге по разным министерствам и департаментам ту карьеру, которая доводит людей до того положения, в котором хотя и ясно оказывается, что исполнять какую-нибудь существенную должность они не годятся, они все-таки по своей долгой и прошедшей службе и своим чинам не могут быть выгнаны и потому получают выдуманные фиктивные места и нефиктивные тысячи, от шести до десяти, с которыми они и доживают до глубокой старости. Таков был тайный советник, ненужный член разных ненужных учреждений, Илья Ефимович Головин. У него было три сына, Иван Ильич был второй сын. Старший делал такую же карьеру, как и отец, только по другому министерству, и уж близко подходил к тому служебному возрасту, при котором получается эта инерция жалованья. Третий сын был неудачник. Он в разных местах везде напортил себе и теперь служил по железным дорогам: и его отец, и братья, и особенно их жены не только не любили встречаться с ним, но без крайней необходимости и не вспоминали о его существовании. Сестра была за бароном Грефом, таким же петербургским чиновником, как и его тесть. Иван Ильич был le phenix de la famille, как говорили. Он был не такой холодный и аккуратный, как старший, и не такой отчаянный, как меньшой. Он был середина между ними умный, живой, приятный и приличный человек. Воспитывался он вместе с меньшим братом в Правоведении . Меньшой не кончил и был выгнан из пятого класса, Иван же Ильич хорошо кончил курс. В Правоведении уже он был тем, чем он был впоследствии всю свою жизнь: человеком способным, весело добродушным и общительным, но строго исполняющим то, что он считал своим долгом; долгом же он своим считал все то, что считалось таковым наивысше поставленными людьми. Он не был заискивающим ни мальчиком, ни потом взрослым человеком, но у него с самых молодых лет было то, что он, как муха к свету, тянулся к наивысше поставленным в свете людям, усваивал себе их приемы, их взгляды на жизнь и с ними устанавливал дружеские отношения. Все увлечения детства и молодости прошли для него, не оставив больших следов; он отдавался и чувственности и тщеславию, и под конец, в высших классах либеральности, но все в известных пределах, которые верно указывало ему его чувство. Были в Правоведении совершены им поступки, которые прежде представлялись ему большими гадостями и внушали ему отвращение к самому себе, в то время, как он совершал их; но впоследствии, увидав, что поступки эти были совершаемы и высоко стоящими людьми и не считались ими дурными, он не то что признал их хорошими, но совершенно забыл их и нисколько не огорчался воспоминаниями о них. Выйдя из Правоведения десятым классом и получив от отца деньги на обмундировку, Иван Ильич заказал себе платье у Шармера, повесил на брелоки медальку с надписью: «respice finem», простился с принцем и воспитателем, пообедал с товарищами у Донона и с новыми модными чемоданом, бельем, платьем, бритвенными и туалетными принадлежностями и пледом, заказанными и купленными в самых лучших магазинах, уехал в провинцию на место чиновника особых поручений губернатора, которое доставил ему отец. В провинции Иван Ильич сразу устроил себе такое же легкое и приятное положение, каково было его положение в Правоведении. Он служил, делал карьеру и вместе с тем приятно и прилично веселился; изредка он ездил по поручению начальства в уезды, держал себя с достоинством и с высшими и с низшими и с точностью и неподкупной честностью, которой не мог не гордиться, исполнял возложенные на него поручения, преимущественно по делам раскольников. В служебных делах он был, несмотря на свою молодость и склонность к легкому веселью, чрезвычайно сдержан, официален и даже строг; но в общественных он был часто игрив и остроумен и всегда добродушен, приличен и bon enfant, как говорил про него его начальник и начальница, у которых он был домашним человеком. Была в провинции и связь с одной из дам, навязавшейся щеголеватому правоведу; была и модистка; были и попойки с приезжими флигель-адъютантами и поездки в дальнюю улицу после ужина; было и подслуживанье начальнику и даже жене начальника, но все это носило на себе такой высокий тон порядочности, что все это не могло быть называемо дурными словами: все это подходило только под рубрику французского изречения: il faut que jeumesse se passe. Все происходило с чистыми руками, в чистых рубашках, с французскими словами и, главное, в самом высшем обществе, следовательно, с одобрением высоко стоящих людей. Так прослужил Иван Ильич пять лет, и наступила перемена по службе. Явились новые судебные учреждения; нужны были новые люди. И Иван Ильич стал этим новым человеком. Ивану Ильичу предложено было место судебного следователями Иван Ильич принял его, несмотря на то, что место это было в другой губернии и ему надо было бросить установившиеся отношения и устанавливать новые. Ивана Ильича проводили друзья, сделали группу, поднесли ему серебряную папиросочницу, и он уехал на новое место. Судебным следователем Иван Ильич был таким же comme il faut"ным, приличным, умеющим отделять служебные обязанности от частной жизни и внушающим общее уважение, каким он был чиновником особых поручений. Сама же служба следователя представляла для Ивана Ильича гораздо более интереса и привлекательности, чем прежняя. В прежней службе приятно было свободной походкой в шармеровском вицмундире пройти мимо трепещущих и ожидающих приема просителей и должностных лиц, завидующих ему, прямо в кабинет начальника и сесть с ним за чай с папиросою; но людей, прямо зависящих от его произвола, было мало. Такие люди были только исправники и раскольники, когда его посылали с поручениями; и он любил учтиво, почти по-товарищески обходиться с такими, зависящими от него, людьми, любил давать чувствовать, что вот он, могущий раздавить, дружески, просто обходится с ними. Таких людей тогда было мало. Теперь же, судебным следователем, Иван Ильич чувствовал, что все, все без исключения, самые важные самодовольные люди все у него в руках и что ему стоит только написать известные слова на бумаге с заголовком, и этого важного, самодовольного человека приведут к нему в качестве обвиняемого или свидетеля, и он будет, если он не захочет посадить его, стоять перед ним и отвечать на его вопросы. Иван Ильич никогда не злоупотреблял этой своей властью, напротив, старался смягчать выражения ее; но сознание этой власти и возможность смягчать ее составляли для него главный интерес и привлекательность его новой службы. В самой же службе, именно в следствиях, Иван Ильич очень быстро усвоил прием отстранения от себя всех обстоятельств, не касающихся службы, и облечения всякого самого сложного дела в такую форму, при которой бы дело только внешним образом отражалось на бумаге и при котором исключалось совершенно его личное воззрение и, главное, соблюдалась бы вся требуемая формальность. Дело это было новое. И он был один из первых людей, выработавших на практике приложение уставов 1864 года . Перейдя в новый город на место судебного следователя, Иван Ильич сделал новые знакомства, связи, по-новому поставил себя и принял несколько иной тон. Он поставил себя, в некотором достойном отдалении от губернских властей, а избрал лучший круг из судейских и богатых дворян, живших в городе, и принял тон легкого недовольства правительством, умеренной либеральности и цивилизованной гражданственности. При этом, нисколько не изменив элегантности своего туалета, Иван Ильич в новой должности перестал пробривать подбородок и дал свободу бороде расти, где она хочет. Жизнь Ивана Ильича и в новом городе сложилась очень приятно: фрондирующее против губернатора общество было дружное и хорошее; жалованья было больше, и немалую приятность в жизни прибавил тогда вист, в который стал играть Иван Ильич, имевший способность играть в карты весело, быстро соображая и очень тонко, так что в общем он всегда был в выигрыше. После двух лет службы в новом городе Иван Ильич встретился с своей будущей женой. Прасковья Федоровна Михель была самая привлекательная, умная, блестящая девушка того кружка, в котором вращался Иван Ильич. В числе других забав и отдохновений от трудов следователя Иван Ильич установил игривые, легкие отношения с Прасковьей Федоровной. Иван Ильич, будучи чиновником особых поручений, вообще танцевал; судебным же следователем он уже танцевал как исключение. Он танцевал уже в том смысле, что хоть и по новым учреждениям и в пятом классе, но если дело коснется танцев, то могу доказать, что в этом роде я могу лучше других. Так, он изредка в конце вечера танцевал с Прасковьей Федоровной и преимущественно во время этих танцев и победил Прасковью Федоровну. Она влюбилась в него. Иван Ильич не имел ясного, определенного намерения жениться, но когда девушка влюбилась в него, он задал себе этот вопрос: «В самом деле, отчего же и не жениться?» сказал он себе. Девица Прасковья Федоровна была хорошего дворянского рода, недурна; было маленькое состояньице. Иван Ильич мог рассчитывать на более блестящую партию, но и эта была партия хорошая. У Ивана Ильича было его жалованье, у ней, он надеялся, будет столько же. Хорошее родство; она милая, хорошенькая и вполне порядочная женщина. Сказать, что Иван Ильич женился потому, что он полюбил свою невесту и нашел в ней сочувствие своим взглядам на жизнь, было бы так же несправедливо, как и сказать то, что он женился потому, что люди его общества одобряли эту партию. Иван Ильич женился по обоим соображениям: он делал приятное для себя, приобретая такую жену, и вместе с тем делал то, что наивысше поставленные люди считали правильным. И Иван Ильич женился. Самый процесс женитьбы и первое время брачной жизни, с супружескими ласками, новой мебелью, новой посудой, новым бельем, до беременности жены прошло очень хорошо, так что Иван Ильич начинал уже думать, что женитьба не только не нарушит того характера жизни легкой, приятной, веселой и всегда приличной и одобряемой обществом, который Иван Ильич считал свойственным жизни вообще, но еще усугубит его. Но тут, с первых месяцев беременности жены, явилось что-то такое новое, неожиданное, неприятное, тяжелое и неприличное, чего нельзя было ожидать и от чего никак нельзя было отделаться. Жена без всяких поводов, как казалось Ивану Ильичу, de gaite de coeur, как он говорил себе, начала нарушать приятность и приличие жизни: она без всякой причины ревновала его, требовала от него ухаживанья за собой, придиралась ко всему и делала ему неприятные и грубые сцены. Сначала Иван Ильич надеялся освободиться от неприятности этого положения тем самым легким и приличным отношением к жизни, которое выручало его прежде, он пробовал игнорировать расположение духа жены, продолжал жить по-прежнему легко и приятно: приглашал к себе друзей составлять партию, пробовал сам уезжать в клуб или к приятелям. Но жена один раз с такой энергией начала грубыми словами ругать его и так упорно продолжала ругать его всякий раз, когда он не исполнял ее требований, очевидно, твердо решившись не переставать до тех пор, пока он не покорится, то есть не будет сидеть дома и не будет так же, как и она, тосковать, что Иван Ильич ужаснулся. Он понял, что супружеская жизнь по крайней мере, с его женою не содействует всегда приятностям и приличию жизни, а, напротив, часто нарушает их, и что поэтому необходимо оградить себя от этих нарушений. И Иван Ильич стал отыскивать средства для этого. Служба было одно, что импонировало Прасковье Федоровне, и Иван Ильич посредством службы и вытекающих из нее обязанностей стал бороться с женой, выгораживая свой независимый мир. С рождением ребенка, попытками кормления и различными неудачами при этом, с болезнями действительными и воображаемыми ребенка и матери, в которых от Ивана Ильича требовалось участие, но в которых он ничего не мог понять, потребность для Ивана Ильича выгородить себе мир вне семьи стала еще более настоятельна. По мере того как жена становилась раздражительнее и требовательнее, и Иван Ильич все более и более переносил центр тяжести своей жизни в службу. Он стал более любить службу и стал более честолюбив, чем он был прежде. Очень скоро, не далее как через год после женитьбы, Иван Ильич понял, что супружеская жизнь, представляя некоторые удобства в жизни, в сущности есть очень сложное и тяжелое дело, по отношению которого, для того чтобы исполнять свой долг, то есть вести приличную, одобряемую обществом жизнь, нужно выработать определенное отношение, как и к службе. И такое отношение к супружеской жизни выработал себе Иван Ильич Он требовал от семейной жизни только тех удобств домашнего обеда, хозяйки, постели, которые она могла дать ему, и, главное, того приличия внешних форм, которые определялись общественным мнением. В остальном же он искал веселой приятности и, если находил их, был очень благодарен; если же встречал отпор и ворчливость, то тотчас же уходил в свой отдельный, выгороженный им мир службы и в нем находил приятности. Ивана Ильича ценили как хорошего служаку, и через три года сделали товарищем прокурора. Новые обязанности, важность их, возможность привлечь к суду и посадить всякого в острог публичность речей; успех, который в этом деле имел Иван Ильич, все это еще более привлекало его к службе. Пошли дети. Жена становилась все ворчливее и сердитее, но выработанные Иваном Ильичом отношения к домашней жизни делали его почти непроницаемым для ее ворчливости. После семи лет службы в одном городе Ивана Ильича перевели на место прокурора в другую губернию. Они переехали, денег было мало, и жене не понравилось то место, куда они переехали. Жалованье было хоть и больше прежнего, но жизнь была дороже; кроме того, умерло двое детей, и потому семейная жизнь стала еще неприятнее для Ивана Ильича. Прасковья Федоровна во всех случавшихся невзгодах в этом новом месте жительства упрекала мужа. Большинство предметов разговора между мужем и женой, особенно воспитание детей, наводило на вопросы, по которым были воспоминания ссор, и ссоры всякую минуту готовы были разгораться. Оставались только те редкие периоды влюбленности, которые находили на супругов, но продолжались недолго. Это были островки, на которые они приставали на время, но потом опять пускались в море затаенной вражды, выражавшейся в отчуждении друг от друга. Отчуждение это могло бы огорчать Ивана Ильича, если бы он считал, что это не должно так быть, но он теперь уже признавал это положение не только нормальным, но и целью всей деятельности в семье. Цель его состояла в том, чтобы все больше и больше освобождать себя от этих неприятностей и придать им характер безвредности и приличия; и он достигал этого тем, что он все меньше и меньше проводил время с семьею, а когда был вынужден это делать, то старался обеспечивать свое положение присутствием посторонних лиц. Главное же то, что у Ивана Ильича была служба. В служебном мире сосредоточился для него весь интерес жизни. И интерес этот поглощал его. Сознание своей власти, возможности погубить всякого человека, которого он захочет погубить, важность, даже внешняя, при его входе в суд и встречах с подчиненными, успех свой перед высшими и подчиненными и, главное, мастерство свое ведения дел, которое он чувствовал, все это радовало его и вместе с беседами с товарищами, обедами и вистом наполняло его жизнь. Так что вообще жизнь Ивана Ильича продолжала идти так, как он считал, что она должна была идти: приятно и прилично. Так прожил он еще семь лет. Старшей дочери было уже шестнадцать лет, еще один ребенок умер, и оставался мальчик-гимназист, предмет раздора. Иван Ильич хотел отдать его в Правоведение, а Прасковья Федоровна назло ему отдала в гимназию. Дочь училась дома и росла хорошо, мальчик тоже учился недурно.