Курская битва южный фас карты. Курская битва

«Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» — первое наступление в этом году. Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решительным успехом, дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года… Каждый командир и каждый солдат должен проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском явится путеводной звездой, факелом для всего мира».

В феврале—марте 1943 года группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна сумела нанести тяжелое поражение войскам Воронежского и Юго-Западного фронтов и отбить Харьков.

В результате советскому командованию пришлось перейти к жесткой обороне, хотя остановить немцев удалось только в конце марта. Наступила оперативная пауза, которая длилась 100 дней, — самое долгое затишье за всю войну. На южном фланге линия фронта приобрела конфигурацию двойной дуги. Такое положение было особенно невыгодно для немецкой стороны, и Манштейн считал необходимым пусть и из последних сил, но начать немедленное наступление на Курск. Для этого ему требовалось подкрепление, которое быстро получить можно было только у командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Клюге. Последний не только не пошел навстречу Манштейну, но и развил чрезвычайную активность в Берлине, убеждая Гитлера, начальника Генштаба Цейцлера и генерал-фельдмаршала Кейтеля в необходимости отложить наступление в районе Курского выступа по крайней мере до конца весенней распутицы. Напрасно Манштейн приводил аргументы в пользу немедленного наступления, ссылаясь на то, что практически никакой обороны советские войска еще не сумели построить и потом «срезать» выступ будет стократ тяжелее — все было напрасно.

Гитлер заявил, что для наступления нужно получше подготовиться, поставив в войска новые танки, и начать его «с 3 мая, как только позволят условия погоды». Для советского командования планы немецкого руководства секретом не являлись — ударные группировки вермахта стягивались едва ли не демонстративно. В это время в местах предполагаемого наступления противника советские войска строили беспрецедентно мощную систему полевой обороны, которая в итоге станет самой сильной противотанковой оборонительной позицией в истории. Помимо этого, была создана сильная группа резервных армий — Степной фронт под командованием И. Конева. Ставка ВГК отменила все наступательные операции — буквально все силы были брошены на подготовку к оборонительному сражению.

В это время в ставке фюрера проводились бесконечные заседания и совещания высшего военного командования рейха, посвященные двум вопросам — когда и как наступать. Цейцлер, Кейтель и фон Клюге ратовали за наступление путем двойного флангового охвата — ударов «под основание» Курского выступа и в итоге — окружения и уничтожения множества советских дивизий. Тем самым наступательный порыв советских войск должен был быть ослаблен до такой степени, чтобы стратегическая инициатива опять перешла к вермахту. Манштейн колебался, высказывая сомнения в успехе, за который он мог бы ручаться в том случае, если бы наступление началось в апреле. Яростным противником плана Цейцлера был генерал-инспектор танковых войск Хайнц Гудериан. С самого начала он заявил, что наступление бесцельно, поскольку план Генштаба программирует тяжелые потери в танках, а еще раз существенно пополнить Восточный фронт новой бронетехникой в течение 1943 года не удастся по причине ограниченных возможностей германской промышленности. Эту позицию «отца танков» разделял рейхсминистр вооружения и боеприпасов Альберт Шпеер, чье мнение фюрер всегда уважал.

Гудериан также старался развеять иллюзии оппонентов в отношении новейших танков Pz. V «пантера», напомнив, что эти танки все еще являлись неотработанной конструкцией с множеством дефектов, которые нельзя было устранить раньше августа. Обучение экипажей новых машин также было не на высоте, так как немногие «пантеры», поступавшие в части, почти сразу же отправлялись в ремонт. Тяжелых «тигров», уже успевших доказать свою исключительную эффективность, было слишком мало для того, чтобы только при их помощи «продавить» советскую оборону на всех участках. На этом совещании, состоявшемся 3 мая, Гитлер, выслушав все стороны, к определенному мнению так и не пришел, но закончил его такими словами: «Неудачи не должно быть!» 10 мая Гудериан вновь попытался убедить Гитлера отказаться от наступления, теперь уже в личной беседе.

Фюрер сказал: «Вы совершенно правы. Как только я начинаю думать об этой операции, у меня начинает болеть живот». Но что бы там ни болело у Гитлера, он не прислушался и к предложению Манштейна, рекомендовавшего поменять план операции и наступать из района Харькова в юго-восточном направлении, расширяя фланги прорыва, то есть там, где советское командование удара просто не ожидало. За время этих бесконечных обсуждений у самого Гитлера родилось интересное предложение — наступать на Курск с запада на восток, через Севск, заставив советские войска сражаться с «перевернутым фронтом», но Цейцлер, Кейтель и фон Клюге сумели заставить фюрера отказаться даже от собственной идеи. В конце концов Гитлер «сдался» и окончательно согласился с планом Генерального штаба. Наступление, которое должно было решить исход войны, было назначено на 5 июля.
Соотношение сил

На южном фасе Курской дуги
оборонительную полосу длиной 244 км держал Воронежский фронт под командованием Н.Ф. Ватутина.

Воска Воронежского фронта (два эшелона):
Первая линия 38-я, 40-я, 6-я, 7-я гвардейские армии
Вторая линия 69-я армия, 1-я танковая армия, 31-й стрелковый корпус
Резерв 5-й и 2-й танковые корпуса
Прикрытие 2-я воздушная армия

Воронежскому фронту противостояли:
4-я танковая армия в составе 52-го армейского корпуса (3 дивизии)
49-й танковый корпус (2 танковые, 1 элитная моторизованная дивизия «Гроссдойчланд»)
2-й танковый корпус СС (танковые дивизии «Дас Райх», «Тотенкопф», «Лейбштандарт Адольф Гитлер»)
7-й армейский корпус (5 пехотных дивизий)
42-й армейский корпус (3 пехотные дивизии)
Оперативная группа «Кемпф» в составе 3-го танкового корпуса (3 танковые и 1 пехотная дивизии) и 11-го армейского корпуса (2 пехотные дивизии)
Резерв 24-й танковый корпус (17-я танковая дивизия и танковая дивизия СС «Викинг»)
Прикрытие 8-й авиакорпус 4-го воздушного флота
Командующий ударной группировкой генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн.

На северном фасе Курской дуги
оборонительную полосу длиной 306 км держал Центральный фронт К.К. Рокоссовского.

Войска центрального фронта (два эшелона):
Первая линия 48-я, 60-я, 13-я, 65-я, 70-я армии
Вторая линия 2-я танковая армия, 19-й и 3-й танковые корпуса
Прикрытие 16-я воздушная армия

Центральгому фронту противостояли:
Первая линия 9-я немецкая армия (6 танковых и моторизованных дивизий и 15 пехотных дивизий)
Вторая линия 13-й армейский корпус (4 пехотные дивизии)
Командующий группировкой генерал-полковник Вальтер Модель, подчинявшийся генерал-фельдмаршалу фон Клюге.

Оба советских фронта обладали достаточными силами для отражения немецкого наступления, но на всякий случай Ставка ВГК расположила позади этих двух фронтов Степной фронт под командованием И.С. Конева, который стал наиболее мощным стратегическим резервом советского командования за все время войны (2 гвардейские, 5 общевойсковых, 5-я гвардейская танковая, 5-я воздушная армия, 3 танковых, 3 кавалерийских, 3 механизированных и 2 стрелковых корпусов). В случае же самого неблагоприятного исхода войска фронта оборонялись бы у основания дуги на заранее подготовленных позициях, так что немцам пришлось бы начинать все сначала. Хотя в то, что дело может дойти до этого, никто не верил — за 3 месяца удалось по всем правилам построить исключительно мощную полевую оборону.

Главная полоса глубиной 5—8 километров включала в себя батальонные узлы сопротивления, противотанковые препятствия и запасные инженерные сооружения. Она состояла из трех позиций — в первой из них были 2—3 сплошные траншеи полного профиля, соединявшиеся ходами сообщений, вторая и третья имели 1—2 траншеи. Вторая полоса обороны, удаленная от переднего края главной полосы на 10—15 км, была оборудована таким же образом. Тыловая армейская полоса, проходившая в 20—40 км от переднего края, примыкала к трем фронтовым оборонительным рубежам общей глубиной 30—50 км. Вся оборонительная система состояла из восьми полос. Передовая тактическая зона обороны состояла из развитой сети опорных пунктов, каждый из которых имел от 3 до 5 76,2-миллиметровых орудия ЗиС-3 или 57-миллиметровых орудий ЗиС-2, несколько противотанковых ружей, до 5 минометов, до роты саперов и пехотинцев. Местность была буквально усеяна минными полями — средняя плотность минирования достигала 1 500 противотанковых и 1 700 противопехотных мин на 1 км фронта (в 4 раза больше, чем в Сталинграде).

А позади находился «страховой полис» — оборонительный рубеж Степного фронта. Так что советские войска проводили время в бесконечных учениях, чередовавшихся с отдыхом. Но и у немцев боевой дух был очень высок — никогда раньше войска не имели 3 месяцев на отдых, учебу и пополнение. Никогда раньше немцы не концентрировали на столь ограниченных участках такую массу бронетехники и войск. Лучшие из лучших были здесь. Правда, ветераны, глядя на все приготовления, вспоминали Первую мировую, поскольку грядущее сражение должно было стать похожим на битвы прошедшей войны, когда одна огромная армия топталась на пятачке, пытаясь «прогрызть» эшелонированную оборону другой, причем обе стороны несли громадные потери при мизерных результатах. Но молодежи было гораздо больше, и настроена она была решительно, правда, в воздухе витал некий фатализм — если уж такое количество бронетехники и войск не сомнет «иванов» на этот раз, то что же делать дальше? Тем не менее все верили в победу…

Пролог

Немцам пришлось начать сражение не 5-го, а уже 4 июля. Дело было в том, что с исходной позиции 4-й танковой армии на южном фасе нельзя было увидеть ни позиций со ветской артиллерии, ни вообще системы обороны — мешала гряда холмов за нейтральной полосой. Советские же артиллерийские наблюдатели могли с этих холмов прекрасно видеть все приготовления немцев и корректировать артогонь соответствующим образом. Так что немцам пришлось взять эту гряду заблаговременно. В ночь на 4 июля саперы из «Гроссдойчланд» проделали проходы в минных полях и несколько батальонов гренадер из той же дивизии после интенсивной артподготовки и авианалета пикирующих бомбардировщиков Ju-87G «Stuka» примерно в 15.20 пошли в атаку. Только к вечеру гренадеры сумели оттеснить передовые части 3 советских гвардейских дивизий и закрепиться на высотах, понеся большие потери.

На северном фасе в этот день не прозвучало ни одного выстрела. Командующему Центральным фронтом генералу армии Рокоссовскому еще 2 июля был известен день и час немецкого наступления, так что он приготовил противнику сюрприз. В 1.10 5 июля, когда немецкие моторизованные части уже выдвинулись на исходные позиции для атаки, советская артиллерия начала интенсивный обстрел районов сосредоточения немецких войск.

Артиллерийский налет длился около часа и причинил сильный ущерб, но не повлиял на время немецкой атаки, которая началась ровно в 3.30 утра. Целых 2 часа потребовались саперам, чтобы под непрерывным огнем проделать в минных полях проходы для «тигров» из 505-го тяжелого танкового батальона. Дальше всех в тот день продвинулась 20-я тд, сумевшая достичь второй линии советской обороны и захватить деревню Бобрик — сильный опорный пункт в 8 км от исходной линии атаки. Удалось значительно продвинуться и 41-му тк, но на левом крыле Моделя, в полосе наступления 23-го ак, дела у немцев пошли не слишком хорошо. Они «уперлись» в оборонительные позиции четырех стрелковых дивизий и не могли их прорвать, даже несмотря на применение двух секретных до тех пор новинок — мини-танков (телетанков) «голиаф» и машин для разминирования B-IV.

«Голиафы» имели 60 см в высоту, 67 см в ширину и 120 см в длину. Эти «могучие карлики» управлялись либо дистанционно по радио, либо с помощью кабеля, разматывавшегося с кормы машины до 1 000 метров. Они несли на себе 90 кг взрывчатки. По замыслу конструкторов, их надо было подводить как можно ближе к вражеским позициям и подрывать, нажав на кнопку в своем окопе. «Голиафы» показали себя эффективным оружием, но только когда им удавалось доползти до цели, что случалось нечасто. В большинстве случаев телетанки уничтожались еще на подходе.

Для проделывания широких проходов в минных полях немцы применяли в боях на северном фасе весьма экзотическую машину B-IV, весившую 4 т и несущую фугасный подрывной заряд в 1 000 кг и напоминавшую бронированный транспортер для боеприпасов. Водитель должен был подъехать к кромке минного поля, включить устройство дистанционного управления, а потом бежать прочь так, как он в жизни не бегал. Фугасный заряд подрывал все мины в радиусе 50 м. У Малоархангельска немцы применили 8 таких «механических саперов», и довольно успешно — большое минное поле перестало существовать.

Вот только из восьми водителей погибли четверо недостаточно резвых, так что с тех пор было сложно найти желающих управлять B-IV. Впрочем, после Курской битвы немцы их практически и не использовали. С самого начала Модель массированно применял 90 тяжелых штурмовых орудий «фердинанд» конструкции Ф. Порше. Перед этим монстром весом 68 т, вооруженным еще более длинноствольным, чем у «тигра», 88-миллиметровым орудием и лобовой броней в 200 мм, мало кто мог устоять, но один недостаток свел на нет все усилия их экипажей. «Фердинанды» не имели ни одного (!) пулемета — только пушку.

Странно, что на это никто не обратил внимания на стадиях разработки и испытаний, но теперь, «проутюжив» советскую траншею, тихоходная «самоходка» не могла ничем, кроме гусениц, бороться с пехотой, которая приспособилась пропускать «чудовище» и интенсивным огнем отсекать немецкую пехоту от своего «тарана». В результате «фердинандам» приходилось возвращаться назад, чтобы хоть как-то помочь своим. В процессе этих перемещений туда-сюда САУ часто застревали в окопах и воронках или подрывались на минах, становясь добычей советских войск.

Зато, действуя из укрытий, как истребитель танков, «фердинанд» гарантированно уничтожал любой советский танк или САУ на дистанции до 2 500 м. В качестве же «тарана» для пехоты эта машина явно не годилась. Из 90 «фердинандов» немцы потеряли на Курской дуге половину.

К исходу 6 июля советский фронт был прорван Моделем на 32 км в ширину и до 10 км в глубину, но оставалось прорвать еще не меньше 16 км. С такой невероятно мощной обороной ни Моделю, ни любому из его солдат и офицеров сталкиваться еще не приходилось. Ближайшей целью немцев стала деревня Ольховатка, и главным образом — гряда холмов около нее. Со стратегической точки зрения значение этих высот было трудно переоценить — с них открывался вид на Курск — конечную цель наступления, находившуюся на 120 м ниже ольховатских холмов.

Если бы удалось овладеть этими высотами, исключительно важный район между реками Ока и Сейм можно было считать своим. Для захвата плацдарма вокруг Ольховатки Модель отправил в атаку 140 танков и 50 штурмовых орудий 2-й танковой дивизии и более 20 «тигров» при поддержке многочисленной мотопехоты. Пикирующие бомбардировщики и штурмовики FW-190F3 безостановочно бомбили и обстреливали советские позиции, расчищая путь танкам. 8 июля к штурмующим присоединилась 4-я танковая дивизия, но советские войска, пополненные накануне 2 пехотными и артиллерийской дивизией, при поддержке 2 танковых бригад (тбр) удерживали свои позиции.

3 дня шел непрерывный бой за деревню Теплое и ольховатские холмы, но решительного успеха немцам добиться так и не удалось. Роты, в которых оставалось по 3—5 солдат без единого офицера, менялись на новые, но ничто не помогало. Слева от Ольховатки 2 танковые и 1 пехотная немецкие дивизии неделю дрались за деревню Поныри, которую солдаты назвали «маленький Сталинград». Бои здесь шли за каждый дом, и деревня переходила из рук в руки десяток раз. Только 11 июля при помощи последнего резерва Моделя — 10-й мотопехотной дивизии — Поныри удалось взять. Но дальше немцам продвинуться было не суждено. О готовящейся контратаке советских войск немецкий командующий знал из данных авиаразведки. Теперь он должен был думать об удержании позиций.

Боевой приказ Главного командования сухопутных сил Германии фон Манштейну и командующему 4-й танковой армией генерал-полковнику Готу гласил: «Достичь соединения с 9-й армией прямым прорывом через Обоянь». Однако и Манштейн, и Гот понимали, что, когда все их силы окажутся перед переправами через Псёл в Обояни, советские танковые войска из района Прохоровки ударят во фланг наступающим немецким войскам и, как минимум, серьезно затормозят наступление на Курск.

Поэтому Гот предложил своему командующему некоторое изменение плана действий — после прорыва основных полос советской обороны повернуть не на Обоянь, а на Прохоровку, чтобы отразить неизбежную массированную советскую танковую контратаку и лишь затем двигаться на север в направлении Курска. Манштейн одобрил это предложение, и 5 июля Гот пошел в наступление по новому плану. Тактика Манштейна отличалась от тактики Моделя на северном фасе — быстрый прорыв совершали не пехотные, а танковые дивизии, причем все сразу. Манштейн посчитал традиционный метод взламывания эшелонированной обороны, когда мотопехота со штурмовыми орудиями пробивает брешь, в которую затем устремляются танки, слишком затратным по времени и силам, учитывая большую ширину фронта.

Гот со своими примерно 700 танками должен был продавить советскую оборону сразу же, «рывком, а не ползком», и встретить советские танковые резервы уже на оперативном просторе, где он при поддержке люфтваффе имел хорошие шансы их разгромить. Оперативная группа генерала Кемпфа южнее должна была действовать сходным образом. Манштейн был уверен, что одновременного удара 1 300 танков и штурмовых орудий русские не выдержат. Не смогут выдержать. Но начало боевых действий не подтвердило оптимизма Манштейна — его войскам хоть и удалось продвинуться на 8 км вглубь советской обороны и овладеть селом Черкасское, но ведь задача на первый день состояла в прорыве всех линий вражеской обороны. На следующий день, 6 июля, 11-я тд должна была захватить мост через Псёл, южнее Обояни, в 50 км от исходной позиции! Но на дворе стоял отнюдь не 1941-й год, а потому рассчитывать на такие темпы уже не приходилось.

Хотя надо сказать, что все планы полетели в мусорную корзину во многом из-за невероятного провала нового «чудо-оружия» — танка «пантера». Как и предсказывал Хейнц Гудериан, новая боевая машина, не успевшая избавиться от «детских болезней», показала себя очень плохо с самого начала. Все «пантеры» были сведены в два батальона по 96 машин в каждом. Оба они вошли в состав 39-го танкового полка под командованием майора фон Лаухерта. Вместе с 8 машинами штаба полк насчитывал ровно 200 танков. Полк «пантер» был придан мотодивизии «Гроссдойчланд» и вместе с ее танковым полком (около 120 танков) в течение всей операции действовал на обояньском направлении. Из пошедших в бой 196 танков Pz. V «пантера» только по техническим причинам было потеряно 162. Всего же в боях на Курской дуге немцы безвозвратно лишились 127 «пантер». Трудно представить более неудачный дебют. Хотя в некоторых случаях новые танки показали себя очень хорошо: так, одна «пантера» сумела подбить Т-34 на расстоянии 3 000 м!

Но все эти хоть и удачные, но немногочисленные эпизоды не сыграли для немцев никакой положительной роли. А ведь в свое время, дожидаясь ввода в строй этих танков, Гитлер передвинул начало «Цитадели» по крайней мере на полтора месяца вперед! Впрочем, не обращая внимания на эти неудачи, танковый клин немцев пробивал оборону 6-й гвардейской армии. Здесь особенно отличились танковые дивизии СС, уже через несколько часов оказавшись прямо перед КП командарма М. Чистякова. Командующий Воронежским фронтом Н. Ватутин отдал приказ командующему 1-й танковой армией М. Катукову немедленно контратаковать. В армии Катукова 1/3 составляли легкие танки Т-70, которые для немецких танков представляли только передвижные мишени, да и пушки «тридцатьчетверок» уступали немецким. В этих условиях несколько бригад пошли в атаку и сразу же понесли большие потери. Катуков обратился к Ватутину с просьбой отменить приказ, но тот отказал. Неугомонный командарм тогда связался со Сталиным и доказал Верховному Главнокомандующему свою правоту.

Приказ Ватутина был отменен. Т-34 продолжали действовать из засад, что было гораздо эффективнее лобовых контратак. К исходу первого дня немцы продвинулись на 10—18 км и не прекращали боевых действий даже ночью. 6—7 июля они развили наступление вдоль обояньского шоссе на Сырцово — Грезное, а к исходу 7 июля «Лейбштандарт» и «Тотенкопф» начали прорыв ключевой позиции советской обороны между реками Псёл и Донец. Фронта 6-й гвардейской армии больше не существовало, а 1-я танковая несла большие потери. Прибыв вечером 7 июля на КП Катукова, член Военного Совета Н.С. Хрущев сказал: «Ближайшие сутки, двое, трое — самые страшные. Либо пан, либо… немцы в Курске. Они на карту все ставят, для них это вопрос жизни или смерти. Надо… чтобы они свернули себе шею, а мы вперед пошли!» Но 8—10 июля немцы «шею себе не свернули», а, наоборот, методично расшатывая советскую оборону, достигли городка Верхопенье и форсировали реку Пену. Затем тд СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх» повернули на Прохоровку. 48-й танковый корпус частично пошел на Обоянь, до которой было около 30 км, а частично поддержал наступление танкового корпуса СС на восток.

Но Готу нечем было прикрыть восточный фланг своей операции — оперативная группа «Кемпф» сорвала график, еще не успев достичь верховьев Донца. Тем не менее 2-й танковый корпус СС продолжал продвигаться, и представитель Ставки маршал А.М. Василевский вместе с генералом Н.Ф. Ватутиным попросили у Сталина выдвинуть для усиления прохоровского направления 5-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта А.С. Жадова и 5-ю гвардейскую танковую армию генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова из района Острогожска. К исходу дня 9 июля 5-я гвардейская та подошла к Прохоровке. В это время генерал-полковник Гот уплотнил боевые порядки 2-го тк СС и сократил его полосу наступления вдвое. Подтянувшаяся к 10 июля опергруппа «Кемпф» готовила удар на Прохоровку с юга, через Ржавец.

Битва

Прохоровское сражение началось 10 июля. К исходу дня немцы захватили важный оборонительный пункт — совхоз «Комсомолец» — и закрепились в районе деревни Красный Октябрь. Всего этого немцам не удалось бы достичь, даже несмотря на ударную мощь своих соединений, если бы не исключительно эффективные действия люфтваффе по поддержке своих войск. Как только позволяла погода, немецкие самолеты буквально «жили» в небе над полем боя: 7—8, а то и 10 боевых вылетов в день были для пилотов не редкостью. Ju-87G с 37-миллиметровыми пушками в подвесных контейнерах буквально терроризировали советских танкистов, нанося им очень большие потери. Не меньше страдали и артиллеристы, тем более что в первую неделю битвы советской авиации никак не удавалось организовать должный отпор люфтваффе.

К исходу 11 июля немцы потеснили советские части в районе хутора Сторожевое и взяли в плотное кольцо части, оборонявшие Андреевку, Васильевку и Михайловку. В этот день совершил свой подвиг взвод противотанковых ружей 284 сп 95-й гвардейской сд под командованием лейтенанта П.И. Шпятного. 9 бронебойщиков вступили в схватку с 7 немецкими танками и все их подбили. Погибли все советские бойцы, а последний вражеский танк взорвал сам тяжело раненный командир взвода, бросившись под него с гранатами. До самой Прохоровки оставалось всего 2 км без каких-либо серьезных укреплений. Ватутин понимал, что на следующий день, 12 июля, Прохоровка будет взята и немцы повернут на Обоянь, выйдя заодно в тыл 1-й танковой армии. Надеяться можно было только на контрудар армии Ротмистрова, который должен был переломить ситуацию.

Танкистов поддерживала 5-я гвардейская армия. Ее командующий генерал Жадов вспоминал: «На организацию контрудара оставалось всего несколько часов светлого времени и короткая летняя ночь. За это время нужно много сделать: принять решение, поставить задачи войскам, провести необходимую перегруппировку частей, расставить артиллерию. Вечером на усиление армии прибыли минометная и гаубичная артбригады, имея крайне ограниченное количество боеприпасов. Танков армия не имела вообще». Танкисты Ротмистрова также испытывали нехватку боеприпасов. Около полуночи Ватутин изменил время наступления с 10.00 на 8.30, чтобы, по его мнению, упредить немцев.

Это решение стало роковым. Пойдя в бой на узком 10-километровом участке, танкисты обнаружили, что атакуют в лоб изготовившуюся тд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Немецкие наводчики прекрасно видели советские танки и уже в первые минуты боя на поле заполыхали десятки «тридцатьчетверок» и легких Т-70, которые вообще нельзя было посылать в атаку. На эсэсовцев наступали 18-й и 29-й тк 5-й гвардейской та во взаимодействии с 42-й гвардейской стрелковой и 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизиями. Именно бой этих двух корпусов с тд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и получил впоследствии название встречного танкового сражения, а место, где он проходил, — «танкового поля».

В атаку на немецкие позиции пошли 190 Т-34, 120 Т-70, 18 английских тяжелых Мк-4 «черчилль» и 20 САУ. «Лейбштандарт» насчитывал 56 танков (4 «тигра», 47 Pz. IV, 5 Pz. III и 10 САУ Stug. III).

Начав атаку в 8.30, советские танки только к 12.00 дошли до немецких артиллерийских позиций и за это время подверглись мощному авианалету Ju-87G и «мессершмиттов-110». В итоге оба корпуса потеряли около 200 танков и САУ, немцы же — в 10 раз меньше. Да и могло ли быть иначе? Командующий Воронежским фронтом бросил 2 танковых корпуса в самоубийственную лобовую атаку не на немецкую пехоту, а на развернутую для атаки тд СС, усиленную артиллерией. Немцы были в очень выгодном положении — они стреляли с места, в полной мере используя прекрасные баллистические качества своих длинноствольных пушек и великолепную оптику прицелов. Находясь под гибельно точным огнем немецкой бронетехники, подвергаясь сильным атакам с воздуха и не имея, в свою очередь, должной поддержки со стороны собственной авиации и артиллерии, советским танкистам приходилось, сцепив зубы, «рвать» дистанцию, чтобы как можно быстрее сблизиться с противником. Танк МК-4 «черчилль» под командованием лейтенанта Лупахина получил 4 сквозные пробоины, но экипаж продолжал драться, пока не загорелся двигатель.

Только после этого экипаж, все члены которого были ранены, покинул танк. Механик-водитель Т-34 181-й тбр Александр Николаев, спасая раненого комбата, на своем поврежденном танке сумел удачно протаранить немецкий танк. Советские танкисты дрались буквально до последнего снаряда, до последнего человека, но чуда не произошло — остатки корпусов откатились на исходные позиции, сумев, правда, затормозить немецкое наступление и заплатив за это невероятную цену.

А все могло быть иначе, если бы Ватутин не перенес время атаки с 10.00 на 8.30. Дело в том, что по плану «Лейбштандарт» должен был на чать наступать на наши позиции в 9.10, и в этом случае уже советские танки встречали бы огнем с места немецкие. Во второй половине дня немцы перешли в контратаку, сосредоточив основные усилия севернее Прохоровки, в полосе дивизии «Тотенкопф». Здесь им противостояли около 150 танков из 5-й гвардейской та и 1-й гвардейской та, а также 4 гвардейские стрелковые дивизии 5-й гвардейской армии. Здесь немцев удалось остановить в основном за счет отличных действий противотанковой артиллерии. «Дас Райх» сражалась с двумя танковыми корпусами 5-й гвардейской та практически с открытым правым флангом, так как 3-й тк опергруппы «Кемпф» так и не смог подойти к Прохоровке с юго-востока в установленный срок. Наконец, день 12 июля закончился. Результаты для советской стороны были неутешительны — 5-я гвардейская та согласно журналу боевых действий потеряла в этот день 299 танков и САУ, 2-й тк СС — 30.

На следующий день сражение возобновилось, но главные события происходили уже не в районе Прохоровки, а на северном фасе, у Моделя. Командующий 9-й армией собирался еще 12 июля пойти на решительный прорыв в районе села Теплое, но вместо этого был вынужден не только отказаться от наступления, но и снять с фронта мобильные формирования для отражения крупного наступления на Орел, предпринятого войсками Брянского фронта. Но самое главное заключалось в том, что 13 июля Гитлер вызвал фон Манштейна и фон Клюге в свою Ставку в Восточной Пруссии. Как только фельдмаршалы предстали перед ним, фюрер ошарашил их известием о том, что в связи с удачной высадкой союзников на Сицилии он останавливает «Цитадель» и перебрасывает танковый корпус СС в Италию. Впрочем, Гитлер разрешил Манштейну, действуя только на южном фасе Курской дуги, постараться максимально обескровить советские войска, но 17 июля приказал ему прекратить бесполезное наступление, вывести из боя танковый корпус СС и к тому же передать фон Клюге еще 2 танковые дивизии, чтобы тот попытался удержать Орел.

Именно в этот день и закончилось Прохоровское сражение. В начале августа Манштейн был вынужден отойти на свои первоначальные исходные позиции, на которых также сколь-нибудь долго удержаться ему не удалось.

И.В. Сталин был крайне недоволен огромными потерями, понесенными 5-й гвардейской та в боях под Прохоровкой. В рамках служебного расследования П.А. Ротмистров написал несколько записок, одна из которых была адресована Г.К. Жукову. В конце концов советскому танковому генералу буквально чудом удалось оправдаться.

Сов. секретно

Первому заместителю народного комиссара обороны Союза ССР — Маршалу Советского Союза тов. Жукову

В танковых боях и сражениях с 12 июля по 20 августа 1943 года 5 Гвардейская Танковая Армия встретилась с исключительно новыми типами танков противника. Больше всего на поле боя было танков Т-V («Пантера»), в значительном количестве танки Т-VI («Тигр»), а также модернизированные танки Т-III и Т-IV. Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении. Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше, и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков.

Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя. Проведенные мною бои летом 1943 года убеждают меня в том, что и теперь мы самостоятельно маневренный танковый бой можем вести успешно, пользуясь отличными маневренными свойствами нашего танка Т-34. Когда же немцы своими танковыми частями переходят, хотя бы временно, к обороне, то этим самым они лишают нас наших маневренных преимуществ и, наоборот, начинают в полной мере применять прицельную дальность своих танковых пушек, находясь в то же время почти в полной недосягаемости от нашего прицельного танкового огня.

Таким образом, при столкновении с перешедшими к обороне немецкими танковыми частями мы, как общее правило, несем огромные потери в танках и успеха не имеем. Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и КВ свои танки Т-V («Пантера») и Т-VI («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений. Танки Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнем немецких танков. Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочеты на танках первого выпуска, как-то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, не полностью устраненными и на сегодня.

Ныне танки Т-34 и КВ потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны… На базе нашего танка Т-34 — лучшего танка в мире к началу войны, немцы в 1943 г. сумели дать еще более усовершенствованный танк Т-V «Пантера», который, по сути дела, является копией нашего танка Т-34, по своим качествам стоит значительно выше танка Т-34 и в особенности по качеству вооружения. Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков.

Командующий войсками 5 гвардейской танковой армии гвардии генерал-лейтенант танковых войск — (Ротмистров) подпись «20» августа 1943 г. действующая армия

Действия советского командования в Курской битве трудно назвать образцом для подражания — слишком уж велики были потери, но все же главного добиться удалось — мощь танковых частей вермахта была сломлена, армейские танковые и пехотные дивизии более не являлись полноценным боевым инструментом — их упадок был необратим. И хотя дивизии СС сохранили высокую боеспособность, их было слишком мало, чтобы кардинально влиять на ситуацию на фронте. Стратегическая инициатива в войне прочно перешла после Курска к советским войскам и оставалась за ними до полного разгрома Третьего рейха.

Мемориальный комплекс «Поклонная высота 269» находится у села Молотычи Фатежского района Курской области, где во время боев на Северном фасе Курской дуги в июле 1943 года располагался командный пункт 70-й армии НКВД, отстоявшей эти высоты перед наступающей 9-й немецкой армией. Мемориальный комплекс установлен по инициативе и организации РОО «Курское землячество» в г.Москве с целью увековечения подвига советских воинов, ценой своих жизней не допустивших прорыва немецко-фашистских захватчиков к Курску в июле 1943 года.

Строительство комплекса началось 12 ноября 2011 г., когда был установлен Поклонный крест. Надпись на нем гласит:» Здесь в июле 1943 года шли тяжелейшие бои Курской битвы – решающего сражения Великой Отечественной войны. Ценою своих жизней, воины 140-й стрелковой дивизии не допустили врага на стратегические высоты. За один день 10 июля убито 513 и ранено 943 человека. Вечная память защитникам Отечества. Поклонный крест установлен 12 ноября 2011 года благодарными потомками.

В.В. Пронин и С.И. Кретов с ветираном в день установки Поклонного Креста

Поклонный крест в день открытия

Установка Поклонного Креста

Открытие Поклонного Креста 12.11.2011

После рассекречивания военных архивов и изучения документов стало известно, об умалчивании фактов мужества и стойкости советских солдат и офицеров, а так же гражданского населения на Северном фасе Курской дуги, особенно на левом фланге фронта в районе Молотычевских – Тепловских – Ольховатских высот.

Героически сражались наши воины с противником, имевшим значительное техническое превосходство, в сравнении с оснащением советских войск. 34 из них стали Героями Советского Союза. Большинство – посмертно.

Удачное расположение высоты около автодороги, видимости с которой в хорошую погоду открыта до окраин Курска, объясняет причину столь яростного рвения немцев на эти высоты.

портреты 34 героев Советского Союза у Поклонного Креста

19 июля 2013 г. митрополит Курский и Рыльский Герман совместно с представителями Курского землячества в Москве посетил вышеуказанные места. Было отмечено их значение в части увековечивания памяти героизма солдат и офицеров на линии Северного фаса Курской дуги и он благословил на реализацию проекта.

Митрополит Герман на Поклонной высоте 2013 г.

12 июля 1943 г. части Центрального фронта перешли в контрнаступление, нанеся гитлеровцам такой удар после которого их наступательный порыв был сломлен, была отменена операция «Цитадель» по взятию Курска и создания котла для советских войск. В этот день в 2014 году состоялась торжественная закладка капсулы времени с обращением к потомкам: «Здесь хранится капсула времени с обращением к потомкам. Данная капсула заложена 12 июля 2014 года в присутствии руководителей Курской области, благотворителей, благоустроителей в день закладки фундамента строительства памятника «Ангела Мира» Мемориального комплекса «Поклонная высота». Вскрыть капсулу 12 июля 2043 года».

Церемония закладки капсулы 2014

7 мая 2015 года открыли памятник «Ангел Мира», который установлен к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне на высоте «269», как основной объект Мемориального комплекса Северного фаса Курской дуги – месте расположения командного пункта 70-й армии НКВД, отстоявшей совместно с другими воинскими соединениями Центрального фронта оборону Молотычевских – Тепловских – Ольховатских высотах с 5 по 12 июля 1943 года, где произошла грандиозная битва, решившая судьбу всего Мира и положившая начало бесповоротному изгнанию фашизма из Европы.

визит полномочного представителя Президента в ЦФО
на Поклонную высоту 269

Монтаж памятника. 20 ноября 2014

Первый ковш земли. Начало работ по установке
памятника Ангел Мира. 6 августа 2014 г.

Установка памятника 20 ноября 2014

Установка памятника Ангел Мира. 20 ноября 2014 г.

Открытие памятника 07.05.2015

Памятник представляет собой 35-метровую скульптуру, вершину которой венчает восьмиметровый ангел, который держит венок и выпускает голубя. Памятник обращен на Запад с призывом от российского народа остановить новый фашизм. Стоящий на месте гибели более 70 тысяч советских и немецких солдат, «Ангел Мира» напоминает всему человечеству, чем все это заканчивается.

Автор художественной композиции «Ангел мира» скульптор А.Н. Бурганов. – скульптор с мировым именем, внесший огромный вклад в развитие отечественной школы монументальной скульптуры. Его памятники и крупные монументальные ансамбли установлены в крупнейших городах России и за рубежом.

А.Н. Бурганов

Ангел мира

Композиция имеет подсветку, благодаря которой в ночное время суток открывается красивая картина (парящий Ангел над Курской землей).

10 декабря 2015 года в Культурном центре ФСБ России состоялась торжественная церемония награждения лауреатов и дипломантов конкурса ФСБ России на лучшие произведения литературы и искусства о деятельности органов федеральной службы безопасности. По номинации «Изобразительное искусство» первая премия была присуждена Бурганову Александру Николаевичу, скульптору, автору стелы.

Вручение А.Н. Бурганову премии ФСБ России

Премия ФСБ России

Строительство мемориального комплекса отмечено Президентом В.В.Путиным. В 2016 году было вручено благодарственное письмо Президента главе региональной общественной организации РОО «Курское землячество», за его активное личное участие в подготовке и проведении мероприятий, посвященных семидесятилетию Победы в Великой Отечественной Войне 1941- 1945 годов.

Благодарственное письмо Президента

Вручение В.В. Пронину Благодарственного письма Президента РФ

12.02.2016 года было начато строительство храма в честь славных и всехвальных первоверховных апостолов Петра и Павла. 12 июля 1943 года началось контрнаступление советских войск на Северном фасе в день вышеуказанного первопрестольного праздника. Официальный старт работам дали Александр Михайлов, Владимир Пронин и епископ Железногорский и Льговский Вениамин. В фундамент здания они заложили капсулу с обращением к потомкам.

закладка капсулы в фундамент Храма

строительство Храма

На мемориальном комплексе «Поклонная Высота 269» 16.08.2016 г., Преосвященнейший Вениамин, епископ Железногорский и Льговский освятил колокола и главный купол для храма в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Особенностью освящения стало то, что для окропления колоколов святой водой, Владыка на специальном оборудовании поднимался на высоту. А вот купол был освящен на земле.

Освящение Купола и колоколов храма

20 августа 2016 г. на мемориальном комплексе состоялась торжественная церемония водружения креста на купол строящегося храма в честь святых апостолов Петра и Павла. Свидетелями этому событию стали ветераны Великой Отечественной войны, делегация РОО «Курское землячество» молодежь, жители близлежащих районов, приехавшие сюда почтить память погибших советских воинов. В числе почетных гостей торжественной церемонии - губернатор Курской области Александр Михайлов, почетный гражданин Курской области и Фатежского района, глава землячества Владимир Пронин, генеральный директор УК «Металлоинвест» Андрей Варичев и многие другие высокопоставленные лица. Александр Михайлов в своем приветственном слове выразил надежду, что построенный храм станет духовным центром для жителей Курской и соседних областей.

Установка крестов

Кроме того здесь создан геоглиф «70 лет Победы» - гигантская надпись, которая «написана» саженцами из сосны. Каждая буква вместила в себя от 100 до 200 деревьев, а ее высота составит 30 метров. Гигантские буквы можно будет увидеть, проезжая по автодороге В. Любаж – Поныри у подножия памятника, а также с высоты птичьего полета или на космических снимках.

Так же планируется восстановление блиндажей командного пункта армии.

Поклонный Крест, памятник «Ангел Мира», Храм и другие объекты Мемориального комплекса построены исключительно на пожертвования физических и юридических лиц – курян, проживающих в г. Москве и Курской области для будущих поколений.

Что такое война? Определений много, но тем, кто не видел, сложно это понять. Особенно молодежи. Вспомните фильм «Мы из будущего!» Взрослые парни цинично рассуждают о Великой Отечественной войне и жаждут кровавый гонорар за находки военных времен. В итоге «черные копатели» столкнулись с мистикой и невероятным образом оказались в прошлом, где с лихвой хлебнули военного ада. На самом деле так не бывает, но почувствовать военную реальность может каждый из нас. К примеру, выкопайте яму глубиной в полтора-два метра и попробуйте ночью в дождь или в мороз просто там постоять. Добавим фантазии: свист от снарядов, кругом осыпается земля, прямо на вас движутся танки. Бежать некуда, спрятаться тоже. Да и за кем прятаться, если все вокруг такие же, как вы…

Об этом и не только мы узнали, отправившись дорогами фронтовых корреспондентов по местам сражений Курской битвы. И первая наша остановка – поселок Поныри. Точнее, мемориал «Героям Северного фаса Курской дуги» в его центре, возведенный в 2013-м году. Главный редактор местной газеты «Знамя Победы» В. А. Данилова встретила нас по окончании митинга, посвященного Дню памяти и скорби. По ее словам и рассказам очевидцев, в этом месте летом 43-го года была вырыта огромная траншея, в которой, по разным данным, были захоронены от 800 до 2000 советских солдат и офицеров. В новое время добавились памятные знаки погибшим в боях на Северном фасе Курской дуги ингушам, осетинам, армянам, которые установили их земляки. Большой дугой обрамляет площадь мемориал с портретами тридцати трех Героев Советского Союза, получивших это звание в боях на Северном фасе Курской дуги.

Площадь меняла свой облик несколько раз. Последний раз реконструкцию памятника на братской могиле советских воинов и самой площади проводили в 1993 году к 50-летнему юбилею Победы в Курской битве. О необходимости строительства в Понырях мемориального комплекса, который достойно бы увековечил память воинов, героически сражавшихся на Северном фасе Курской дуги, говорили и писали ветераны – участники боев, краеведы, общественники, жители района. Ведь именно здесь, на этой земле, как писал поэт и военкор Е. Долматовский, «был сбит удар с Орла на Курск ударом с Курска на Орел».

В 2013 году, к 70-летию Победы в битве на Курской дуге в Понырях возвели этот самый мемориал, а через два года, к 70-летнему юбилею Великой Победы, построена его вторая очередь – монумент «Тепловские высоты». Это, как отмечал губернатор Курской области А. Н. Михайлов, стало восстановлением исторической справедливости: «Я с огромным уважением отношусь к Южному фасу Курской дуги, но Северный был незаслуженно забыт. Эту несправедливость мы устранили, и ветераны меня в этом поддержали».

Железнодорожная станция «Поныри» в ста метрах от площади – еще один символ Победы – украшена барельефами и мемориальными досками. Один из ее залов – это музей с портретами полководцев и репродукциями картин, относящих нас в далекий 1943-й год.

По словам Виктории Александровны, в прошлом сотрудницы Поныровского историко-мемориального музея Курской битвы, территория вокзала была ареной жесточайшего сражения. Кровопролитные бои разворачивались за школу и водонапорную башню. Последняя вообще была стерта с лица земли. Как это было, рассказали потом фронтовики. Немецкие снайперы «работали» по защитникам поселка с водонапорной башни. Наши – отвечали. Противник решил применить и психологическую атаку. Из громкоговорителя понеслось обращение к советским солдатам на русском языке: мол, не разрушайте вокзал и башню, вам все это придется долго восстанавливать. По легенде, рассказывает Виктория Александровна, наши ответили на это сначала русским матерным, а потом огневым языком – развернули все орудия и снесли башню до фундамента вместе с немцами…

Бои в этих местах развернулись 6-7 июля. Вдоль железной дороги пошли немецкие танки. По словам сотрудника музея Олега Будникова, до 250 машин! Наши, как могли, сдерживали атаку. Во второй половине дня 7 июля завязались уличные бои. Железнодорожную школу защищала рота лейтенанта Рябова. Когда роту оттеснили в здание, Рябов, не имевший на тот момент связи с командованием, решил занять круговую оборону. Он еще не знал, что в школе ему и его бойцам придется защищаться два дня. Без поставки боеприпасов и эвакуации раненых и погибших... Когда закончились патроны и немцы полезли на первый этаж, командир и оставшиеся в живых бойцы спустились в подвал, а Рябов выпустил сигнальную ракету, чтобы вызвать огонь на себя. По зданию ударила наша артиллерия. После этого адского обстрела из школьного подвала вышли шестеро бойцов, включая командира. Противник был уничтожен. За этот подвиг Рябов был награжден орденом. Однако гримаса судьбы: выйдя живым из такого тяжелого боя, лейтенант погиб спустя несколько месяцев при освобождении Брянской области, где и похоронен…

Смотровая площадка на Тепловских высотах – наша следующая остановка – построена на федеральные средства на высоте 274 метра над уровнем моря. Говорят, что в хорошую ночную погоду с нее видны огни Курска и именно здесь становится понятно, почему немцы так стремились ее покорить, наступая с симферопольской трассы...

Обращаем внимание на необычную для наших мест кедровую аллею. Оказывается, еще три года назад сюда, в Поныровский район, в поисках места гибели своего дяди приезжал сотрудник Томского лесничества Сергей Николаевич Куц. Его дядя Михаил покоится на мемориале у села Ольховатка. А в их семье была традиция: когда кто-то надолго уезжал, сажал деревце. Отправляясь на фронт из Алма-Аты, дядя посадил вишенку. Два года войны она цвела, а в 1943-м – засохла. Так в семье поняли, что с дядей что-то случилось, а спустя какое-то время была получена похоронка… В память о своем дяде Сергей Николаевич и участники школьных лесничеств г. Томска посадили 800 саженцев сибирского кедра. Деревца прижились, а в этом году томичи посадили еще 500 кедров. Теперь это живая память о том, что на Тепловских высотах сражалась140-я Сибирская стрелковая дивизия. В большинстве своем ее бойцы были жителями Дальнего Востока и Сибири.

Мемориал федерального значения на одной из Тепловских высот называется «Памятник воинам-артиллеристам». Он возведен в ноябре 1943 года. На большом постаменте установлено подлинное орудие из батареи Г. И. Игишева «ЗИС-2242».

– Долгое время считалось, что вся батарея погибла, – продолжает свой рассказ Виктория Александровна. – Но потом сотрудники музея выяснили, что жив наводчик этого орудия Андрей Владимирович Пузиков. Он жил в Туле, приезжал сюда в последний раз в конце 90-х годов. Свою пушку, когда увидел, узнал и сказал тогда: «Лахфет тот же, а вот колясо заменили…» Простой деревенский мужичок, он так рассказал о своем последнем здесь бое: прицел был разбит, у орудия он остался один, все погибли. Андрей Владимирович знал, откуда шли немецкие танки, целился через ствол и стрелял. В какой-то момент боя боец потерял сознание, а позже его, тяжело раненого, нашли и отправили в госпиталь…

Выжженная земля

Утром 5 июля 1943 года в полосе наступления противника располагались сразу три советские общевойсковые армии. На левом фланге – 48-я армия под командованием генерала-лейтенанта Романенко и 13-я армия генерал-лейтенанта Пухова, на правом – 70-я армия под командованием генерал-лейтенанта Галанина. Всего на начало боев в составе этих армий было порядка 270 тысяч солдат и офицеров. Им противостояла 9-я полевая армия Вальтера Моделя общей численностью свыше 330 тысяч солдат и офицеров.
В полосе 13-й армии 5 июля были взяты «контрольные» пленные, которые показали, что на рассвете 5 июля немцы планируют нанести мощный удар в направлении Курска. Чтобы сорвать это замысел, в полосе 13-й армии была проведена контрартподготовка. Всего в ней участвовали порядка 1000 стволов орудий и минометов. Она продлилась около получаса, было израсходовано примерно от четверти до половины имевшегося боекомплекта. Для сравнения – это 300 (!) вагонов, доверху нагруженных снарядами и минами.
После советской артподготовки немцы предприняли свою. По переднему краю советской обороны сработали 3,5 тысячи орудий. Затем последовал главный удар противника в направлении Ольховатки. За один день боя немцы ввели в сражение более 10 пехотных и танковых дивизий, а также большое количество частей усиления. В первый день сражения немцы вклинились в советскую оборону на 6 км. Тогда командующие 13-й и 70-й армиями ввели в бой резервы, укрепив фронт с обеих сторон и не дав ему дальше «рассыпаться». Здесь и завязались кровопролитные бои.
Обе стороны бросали резервы, рассчитывая быстро переломить ситуацию. Этот расчет не оправдался ни с одной из сторон, что привело к огромным потерям. Первый день сражения оценивается как самый кровавый на Северном фасе Курской дуги.

Один из объектов туристического маршрута «Огненный рубеж», открытый в 1989 году – местечко под названием Курган. Здесь находится памятный знак военному корреспонденту Константину Симонову. Он установлен на месте бывшего командного пункта командира 75-й гвардейской стрелковой дивизии Горишного. Отсюда Симонов писал свои бессмертные репортажи о боях на Северном фасе Курской дуги, вошедшие в книгу «Разные дни войны». Памятный знак появился здесь 18 лет назад по инициативе и при участии добровольцев из Железногорска – членов детского телевидения «Зеркальце» и их руководителя Маргариты Гавриловны Василенко.

Почему Курская дуга?

Поныровский район, как и вся Курская область, был оккупирован немцами в октябре-ноябре 1941 года. После победоносной Сталинградской битвы советские войска, до этого оборонявшиеся, перешли в наступление. Оно продолжалось почти пять месяцев и остановилось после крупномасштабного контрудара противника в районе Харькова.
– Естественно, тылы отстали, войска с обеих сторон понесли большие потери, – рассказывает нам в Поныровском музее Курской битвы Олег Будников. – Люди устали, согласитесь, весьма непросто пешком прошагать тысячу километров зимой, да еще без пунктов обогрева и регулярного горячего питания…
И вот впервые с начала войны, с марта по июль 1943-го, на этой линии фронта под Курском образовалась длительная передышка. Ни одна из сторон не была готова к новому большому сражению. Эта пауза вошла в историю как 100 дней тишины. Фронт стоял по линии (если посмотреть на карту – в виде дуги) практически без изменений до начала летней кампании 43-го года. Здесь три выступа: «Орловский» с центром в г. Орел, «Курский» с центром в г. Курск и «Харьковский» с центром в г. Харьков.
– Летом 1943 года немецкому командованию нужно было реабилитироваться за поражение под Сталинградом, – поясняет наш экскурсовод. – Для этого предполагалось нанести советским войскам крупное поражение в ходе быстрой наступательной операции в районе Курска. Немцы рассчитывали ударом с севера со стороны Орла и ударом с юга со стороны Белгорода отрезать курский выступ и разгромить советские войска, располагавшиеся западнее города. Если бы этот план был осуществлен, то врагу удалось бы разгромить войска Центрального фронта под командованием генерала армии Рокоссовского и Воронежского фронта – генерала армии Ватутина. Всего на момент начала боев в составе двух этих фронтов насчитывалось порядка миллиона трехсот тысяч солдат и офицеров. Без преувеличения разгром этих фронтов можно было считать настоящей военной катастрофой. И немцы планировали все это сделать в рекордно короткие сроки, буквально за одну неделю замкнуть кольцо окружения.
Такой план операции советским командованием был предвиден заранее. Маршал Жуков уже 8 апреля указал на то, что в районе Центрального и Воронежского фронтов немцы, скорее всего, предпримут крупную наступательную операцию. Было предложено укреплять на этих участках оборону и параллельно готовиться к наступательной операции в районе Харькова и Орла, чтобы фактически срезать «орловский» и «харьковский» выступы.
В итоге именно такое развитие событий и произошло в июле 1943-го года, когда немецкие войска попытались прорвать советскую оборону и сомкнуть кольцо в районе Курска. Как мы знаем, ничего у гитлеровцев не получилось и началось советское контрнаступление.

Немногочисленная немецкая тяжёлая самоходная установка Panzerjäger Tiger (P), более известная как Ferdinand , оставила заметный след в исторической памяти и в советском танкостроении. Само по себе слово «Фердинанд» стало нарицательным: эти самоходные установки красноармейцы «замечали» на самых разных участках советско-германского фронта, причём аж до конца войны. На практике же была построена всего 91 такая машина, а по-настоящему массово Ferdinand использовались только летом 1943 года в ходе операции «Цитадель» на Курской дуге . В этом сражении немцы потеряли более трети всех машин данного типа.

Несмотря на то, что САУ Ferdinand (позже известные как Elefant ) применялись довольно ограниченно, они показали себя очень эффективным противотанковым средством. Командование Красной армии к детищу Porsche K . G . и Alkett отнеслось очень серьёзно. Появление Ferdinand на фронте прямо отразилось на разработке советских танков, танковых орудий и противотанковой артиллерии.

Ударная сила на северном фасе

О том, что немецкая промышленность создала столь внушительную боевую машину, в Главном бронетанковом управлении Красной армии (ГБТУ КА) вплоть до её появления на фронте даже не догадывались. Не знали о ней и союзники по антигитлеровской коалиции. Объясняется это просто: дело в том, что построены были Panzerjäger Tiger (P) весной 1943 года, а в бой пошли в начале июля. За то короткое время, что шла подготовка к операции «Цитадель», информация о «Фердинанде» сквозь линию фронта не успела просочиться. При этом даже о «Пантере», для которой сражение на Курской дуге тоже стало боевым дебютом, союзниками была получена хоть какая-то информация, пусть и неточная.

Изучение немецкой новинки началось уже 15 июля, то есть ещё в ходе Курской битвы. На Центральный фронт прибыла группа офицеров НИБТ Полигона в составе инженер-полковника Калидова, старшего техника-лейтенанта Кжака и техника-лейтенанта Серова. К тому времени бои в районе станции Поныри и совхоза 1-го мая отгремели. Помимо непосредственного осмотра немецких машин, специалистами были допрошены немецкие военнопленные. Также информацией поделились советские солдаты и офицеры, принимавшие участие в боях против немецких боевых машин. Наконец, в руки советских военных попали немецкие инструкции по «Фердинанду».

Опрос пленных позволил получить большой объём информации, в том числе и по организации противотанковых дивизионов, на вооружении которых находились самоходные установки Ferdinand. Дополнительно специалисты НИБТ Полигона получили информацию и по другим частям, которые участвовали в боях совместно с 653-м и 654-м дивизионами, имевшими на вооружении тяжёлые истребители танков.

Ferdinand c бортовым номером 501, который в сентябре 1943 года был доставлен на НИБТ Полигон

Полученная информация позволила восстановить картину боевого применения дивизионов с «Фердинандами» и их соседей, которые использовали самоходные установки StuH 42 и Sturmpanzer IV. «Фердинанды», обладавшие толстой бронёй, выступали в роли тарана, двигаясь во главе боевых порядков ударной группы. Согласно собранной информации, машины шли, выстроившись линией. Благодаря мощному вооружению, способному поражать советские танки на дальних дистанциях, экипажи «Фердинандов» могли открывать огонь на дальности до 3 километров. При необходимости отходили немецкие машины пятясь назад, оставляя под огнём противника толстую лобовую броню. Так они могли, отступая, продолжать вести огонь по советским танкам. Стрельба велась с коротких остановок.

Хорошо видна снарядная отметина на левом борту. Эта же отметина имеется и на борту машины в парке «Патриот»

Против хорошо защищённых немецких самоходных установок советские танковые орудия оказались почти бесполезными. Из осмотренных специалистами ГБТУ КА 21 машины всего одна, с бортовым 602, имела пробоину в левом борту. Попадание пришлось на район бензобака, возник пожар, и самоходная установка сгорела. Тактика немецких самоходчиков вполне могла сработать, если бы не одно «но»: наступать им пришлось на эшелонированную линию обороны, в которой находились далеко не одни танки. Самым страшным врагом «Фердинанда» стали советские сапёры. 10 машин подорвались на заложенных минах и фугасах, в том числе и САУ с бортовым номером 501. Эта самоходная установка с серийным номером 150072 оказалась машиной оберлейтенанта Ганса-Иоахима Вильде, командира 1-й батареи (5./654) 654-го дивизиона тяжелых истребителей танков.

5 «Фердинандов» получили попадания снарядов в ходовую часть и оказались выведены из строя. Ещё 2 машины получили попадания и в ходовую часть, и в орудия. Машина с бортовым номером 701 стала жертвой советской артиллерии. Снаряд, угодивший по навесной траектории в крышу рубки, пробил люк и взорвался внутри боевого отделения. Ещё в одну машину угодила авиабомба, которая полностью разрушила рубку. Наконец, машина с бортовым номером II-01 из состава штаба 654-го дивизиона уничтожена советской пехотой. Меткое попадание бутылки с зажигательной смесью вызвало пожар, экипаж сгорел внутри.

Буква N указывает на то, что это была машина из состава 654-го дивизиона тяжёлых истребителей танков, командиром которого был майор Карл-Ганс Ноак

Фактически потери дивизионов, которые были вооружены «Фердинандами», оказались ещё выше. Всего за время проведения операции «Цитадель» было безвозвратно потеряно 39 самоходных установок данного типа. Итоги сражения под Понырями наглядно показали, что Красная армия научилась воевать со значительно превосходящими силами противника, ведь на стороне немецких танковых сил в этом бою было неоспоримое преимущество. Полноценный ответ новому поколению немецких танков и самоходных установок советская танковая промышленность смогла дать только весной 1944 года, когда в войска пошли Т-34-85 и ИС-2. Тем не менее, Курскую битву немцы проиграли. Как показали бои под Понырями, далеко не всегда преимущество в танках оказывалось наиболее важным фактором. «Фердинанды» прорвать северный фас Курской дуги не смогли.

В Кубинку для опытов

Первая группа специалистов НИБТ Полигона убыла из района боевых действий 4 августа. 24 августа сюда прибыла вторая группа в составе инженер-майора Хинского, старшего техника-лейтенанта Ильина и лейтенанта Бурлакова. Задачей группы, действовавшей на Центральном фронте до 8 сентября, стал отбор наиболее целых трофейных немецких машин и их доставка на НИБТ Полигон. Отобраны были две машины. Помимо уже упомянутой САУ с бортовым номером 501, это была и самоходная установка с серийным номером 15090. Она также подорвалась на мине. Одна машина использовалась для непосредственного изучения и огневых испытаний, вторую обстреливали из отечественных и зарубежных орудий.

С правой стороны повреждения оказались минимальными

Изучение трофейных машин началось ещё до того, как они оказались на НИБТ Полигоне. Первые испытания обстрелом подбитого «Фердинанда» были проведены еще 20-21 июля 1943 года. Выяснилось, что борт немецкой машины пробивается подкалиберным снарядом 45-мм противотанковой пушки на дистанции 200 метров. Пробила подкалиберным снарядом немецкую броню на дистанции в 400 метров и 76-мм пушка ЗИС-3. Для 85-мм пушки 52-К и 122-мм корпусной пушки А-19 бортовая броня немецкой САУ тоже не являлась серьёзной проблемой. Стоит отметить, что броня «Фердинандов», особенно у машин с серийными номерами до 150060, была хуже чем у Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E . По этой причине в дальнейшем испытания обстрелом машины с серийным номером 150090 несколько отличались по результатам.

«Фердинанд» с бортовым номером 501 оказался жертвой советских сапёров

Изучались и трофейные документы. Уже к 21 июля в распоряжении Красной армии имелись точные данные о ТТХ немецкой самоходной установки. Больше того, было точно известно сколько «Фердинандов» построили. Данные были почерпнуты из сводной инструкции по вооружению немецкой армии, захваченной среди прочих документов:

«По своей броне и вооружению исключительно сильное орудие по борьбе с танками и для поддержки наступления в условиях сильного сопротивления противника. Большой вес, небольшая скорость на поле боя, низкая проходимость ограничивают возможности боевого использования и требуют особо тщательной разведки перед введением в бой.

Выпущено 90 штук, сведенных в тяжёлый противотанковый полк в составе двух дивизионов по 45 орудий».

Отобранные группой специалистов НИБТ Полигона самоходные установки прибыли в Кубинку в сентябре 1943 года. Сразу же после прибытия началось изучение образца с бортовым номером 501. О ходовых испытаниях на тот момент речи не шло, не хватало времени. Вместо них испытатели составили краткое описание немецкой самоходной установки, которую они называли «Фердинанд (Tiger P)». Благодаря уже имеющимся материалам удалось достаточно точно указать характеристики машины.

У этой САУ был сброшен эвакуационный люк. На музейной машине его приварили к крыше, чтобы не потерялся

Оценка немецкой новинки оказалась, мягко говоря, неоднозначной. Очевидными плюсами машины являлись броневая защита, а также мощное вооружение. Вместе с тем, даже вооружение танка вызвало вопросы. Изучение 88-мм орудия Pak 43 показало, что скорость наведения с помощью его поворотного механизма невелика. Ведение прицельного огня было возможно только с места либо с коротких остановок. Обзорность машины советские специалисты признали плохой. Эти выводы косвенно подтвердили немецкие конструкторы. В ходе модернизации Ferdinand, которая началась осенью 1943 года (примерно в это же время машина сменила обозначение на Elefant), машины получили командирскую башенку. Правда, это ненамного улучшило ситуацию.

Ещё одним существенным недостатком немецкой САУ был небольшой боекомплект, состоявший всего из 38 патронов. Экипажи самостоятельно исправляли ситуацию: в самоходных установках находили деревянные укладки, кустарно сооружённые в полевых условиях.

Разукомплектованная установка в ходе обстрела. НИБТ Полигон, декабрь 1943 года

Составление описания, впрочем, было не самой важной задачей для специалистов НИБТ Полигона. Куда важнее было определить, куда и чем немецкую новинку можно поразить. После сражения под Понырями угрозу, исходящую от «Фердинанда», восприняли очень серьёзно. Машина произвела на советскую пехоту и танкистов неизгладимое впечатление. Стальная махина, которую практически невозможно пробить в лобовую проекцию, мерещилась на разных участках фронта. По этой причине требовалось точно знать, какие системы и на какой дистанции способны поражать тяжёлый немецкий истребитель танков.

Для подкалиберного снаряда 45-мм противотанковой пушки борта немецкой самоходной установки оказались вполне пробиваемыми

Программа испытания обстрелом корпуса «Фердинанда» была подписана 29 сентября 1943 года. Но к самим испытаниям удалось приступить только 1 декабря. За это время была расширена номенклатура вооружения, которым планировалось обстреливать трофей. Помимо отечественных, немецких артиллерийских систем и пушек союзников использовалась и противотанковая граната НИИ-6, позже принятая на вооружение как РПГ-6. Как показали испытания, кумулятивная граната уверенно пробила борт самоходной установки, после чего струя пробила щит из дюймовых досок, установленный внутри корпуса.

Следующей в списке оказалась 45-мм пушка, установленная в танке Т-70. Её бронебойный снаряд не пробил немецкую машину на дистанции 100 метров, что оказалось вполне ожидаемо. Зато подкалиберный снаряд на той же дистанции справился и с бортом корпуса, и с бортом рубки. На дистанции 200 метров подкалиберным снарядом удалось пробить борт, рубка оказалась прочнее.

Итоги обстрела машины из 6-фунтовой танковой пушки

Пробить борт немецкой самоходной установки оказалось по силам и 57-мм танковой пушке, установленной в танке Churchill. С дистанции 500 метров броня толщиной 80 (85) мм пробивалась уверенно. Огонь вёлся из 43-калиберной версии орудия, Valentine XI/X и Churchill III/IV поставок 1943 года имели более длинноствольные орудия.

Для танковых орудий калибра 75 и 76 мм борт немецкой машины оказался сложной преградой

Хуже дела обстояли с обстрелом немецкой самоходной установки из 75-мм пушки M3, установленной в американском среднем танке M4A2. Бронебойный снаряд M61 не смог пробить борт рубки даже с дистанции 100 метров. Правда, два попадания по сварному шву, соединяющему лобовой и левый бортовой лист рубки, привели к его растрескиванию. Впрочем, тот же снаряд пробивал борт корпуса «Фердинанда» уже на дистанции 500 метров. Ещё хуже вёл себя бронебойный снаряд советской 76-мм танковой пушки Ф-34, что, впрочем, не было новостью.

Д-5С борт «Фердинанда» пробила на дистанции почти в километр

Не удивили и результаты стрельбы по борту немецкой самоходной установки из пушки Д-5С, установленной в СУ-85 . На дистанции в 900 метров ею были уверенно пробиты и борт корпуса, и борт рубки. При попадании снаряда с внутренней стороны листа происходил откол брони, осколки не оставляли расчёту боевого отделения шансов на выживание. Впрочем, к моменту появления на фронте СУ-85, а затем и других советских боевых машин, оснащенных 85-мм пушками, шансы встретиться с «Фердинандом» на поле боя заметно снизились.

Данное пробитие из Д-25Т не было засчитано. Но случись оно в реальной обстановке, расчёту «Фердинанда» было бы уже всё равно

Все перечисленные выше системы не использовались для обстрела самоходной установки с лобовой части, что и понятно: броню в 200 мм с их помощью вряд ли бы удалось пробить. Первым орудием, которое использовали для стрельбы по лобовому листу корпуса, стала 122-мм пушка Д-25, установленная в опытном образце танка ИС-2. Первый снаряд, выпущенный с расстояния 1400 метров по лобовому листу корпуса, пробил экран и срикошетировал. Второй снаряд, выпущенный на той же дистанции в рубку, оставил вмятину глубиной 100 мм и размером 210×200 мм. Третий снаряд застрял в броне, но всё же частично вошел в неё. Пробитие не зачли, но на практике такое поражение вывело бы расчёт орудия из строя. На более коротких дистанциях стрельбу в этот раз не проводили, но, как показали дальнейшие события, попадания на дистанции 1200 метров и меньше заканчивались пробитием. Испытатели же предельной дистанцией для пробития посчитали дистанцию 1000 метров.

Пушка «Пантеры» пробила самоходную установку в лоб корпуса со 100 метров

Далее последовал обстрел из 75-мм пушки KwK 42 L/71, установленной на немецком танке Pz.Kpfw.Panther Ausf.D. На дистанции 100 метров лоб корпуса удалось пробить. А вот рубку с 200 метров пробить не удалось.

На эти результаты повлияли повреждения от предыдущих попаданий. Но встреча с МЛ-20 не сулила «Фердинанду» ничего хорошего

Самым же страшным испытанием стал обстрел из 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20, установленной в опытном образце ИСУ-152. Второе попадание в лобовую часть корпуса привело к тому, что и экран, и лист были сломаны пополам. Не в последнюю очередь такой результат был получен из-за незаваренной амбразуры курсового пулемёта, который вновь установили на Elefant.

Наглядная демонстрация того, почему на трофейную выставку в Москву отправили другую машину

На этом испытания обстрелом было решено прекратить. МЛ-20 превратила «Фердинанд» в груду обломков. Предполагалось отправить расстрелянную машину на трофейную выставку в Москву, но позже решение изменили. Для демонстрации была взята другая машина, которую также обстреливали (вполне вероятно, это был «Фердинанд», который обстреляли летом 1943 года). В паре к ней на выставку отправилась и целая самоходная установка. Машина с бортовым номером 501 осталась на НИБТ Полигоне.

Катализатор для гонки вооружений

К появлению новой немецкой самоходной установки на Курской дуге в Главном бронетанковом управлении Красной Армии (ГБТУ КА) отнеслись очень серьёзно. Отчасти старт новых разработок спровоцировал и боевой дебют «Пантер». Конечно, с той активностью, которая началась после появления «Тигра», происходившее не сравнить. Тем не менее, уже в начале сентября 1943 года в адрес Сталина ушло письмо за подписью начальника ГБТУ КА генерал-лейтенанта Федоренко. В связи с появлением новых образцов немецкой бронетехники он предлагал начать разработку перспективных танков и самоходных орудий.

Прямым следствием появления «Фердинанда» стало начало разработки тяжёлого танка Объект 701, будущего ИС-4. Кроме того, ускорились работы по 122-мм пушке Д-25Т, начатые ещё в мае 1943 года. Больше того, ей на замену предполагалось выпустить ещё более мощное орудие с начальной скоростью снаряда до 1000 м/с. Начались работы по созданию более мощных орудий калибра 85 и 152 мм. Наконец, снова на повестке дня появился вопрос о разработке 100-мм орудия с баллистикой морской пушки. Так началась история Д-10С, основного вооружения самоходной установки СУ-100.

Схема системы охлаждения, подготовленная НИБТ Полигоном

Всё это – лишь часть активностей, которые были запущены либо перезапущены в связи с появлением «Фердинанда». Благодаря немецкой тяжёлой САУ была «воскрешена» и советская программа по созданию электрической трансмиссии. Ею в СССР занимались ещё с начала 30-х годов, такую трансмиссию предполагалось использовать и на КВ-3 . Серийная немецкая тяжёлая машина с электротрансмиссией заставила советских специалистов вновь вернуться к этим работам. Впрочем, наши инженеры не копировали немецкие разработки. Программа, к которой имел отношение известный писатель-фантаст Казанцев (а по совместительству военинженер 3-го ранга и главный инженер завода №627), развивалась самостоятельно.

Спецификация броневых листов шасси «Фердинанда», подготовленная НИИ-48 в 1944 году

Большой интерес в СССР вызвала конструкция немецкой машины. Корпус и рубку изучали в НИИ-48 - ведущем предприятии, занимавшимся вопросами брони. По итогам изучения было подготовлено несколько отчётов. Инженеры НИИ-48 создавали броню и корпус оптимальной формы - с хорошей защитой и относительно небольшим весом. Результатом этих работ стала более рациональная форма корпусов и башен, которую стали внедрять со второй половины 1944 года сначала на тяжёлых, а позже и на средних танках.

Повлияло на эти разработки и изучение орудия, установленного на «Фердинанде». На 1944 год создание броневой защиты, способной противостоять этой пушке, стало приоритетной задачей для советских конструкторов. И справились они с ней гораздо лучше, чем немецкие коллеги. Уже к концу 1944 года появились первые опытные танки, защита которых позволяла уверенно противостоять немецкому орудию. Танки ИС-3 и Т-54 «выросли» как раз из таких наработок.

Изучались и другие элементы «Фердинанда», например - подвеска. В советской промышленности эта разработка применения не нашла, но определенный интерес вызвала. Отчёт об изучении подвески Порше был составлен по просьбе англичан.

Схема подвески «Фердинанда» из альбома торсионных подвесок, подготовленных НИБТ Полигоном в 1945 году

Наиболее важным результатом изучения немецкой машины стало появление средств для эффективной борьбы с ней. На вооружение Красной армии были приняты тяжёлый танк ИС-2 и самоходная установка ИСУ-122. Известно как минимум о двух случаях столкновения ИС-2 с «Элефантом» летом 1944 года. В обоих случаях экипаж ИС-2 под командованием лейтенанта Б.Н. Слюняева вышел победителем. Наиболее примечательным оказался бой 22 июля 1944 года: колонна 71-го гвардейского тяжёлого танкового полка шла по направлению к Магерову, когда по тяжёлым танкам из засады был открыт огонь. Танк Слюняева под прикрытием второй машины выдвинулся к перекрестку дорог. Понаблюдав 10-15 минут за засадой, ИС-2 приблизился к ней на дистанцию 1000 метров и открыл ответный огонь. В результате был уничтожен «Элефант», 2 противотанковые пушки и бронетранспортёр.

Спустя три недели этот же полк первым сразился с новейшими немецкими тяжёлыми танками Pz.Kpfw. Tiger Ausf.B. Тут-то и выяснилось, что меры, предпринятые советскими конструкторами, оказались очень кстати. «Королевский Тигр» обладал более стойкой лобовой бронёй, чем «Фердинанд», что не помешало советским танкистам выиграть дуэль с новейшими немецкими танками всухую. Готовясь воевать с «Фердинандами», советская танковая промышленность подготовилась и к появлению немецкого тяжёлого танка нового поколения. В результате столь мощного качественного перевеса в танках, который вермахт получил накануне Курской битвы, летом 1944 года не случилось. А для других серьёзных попыток изменить сложившийся баланс сил у немецкой танковой промышленности не осталось времени.