Мощность взрыва в чернобыле. Чернобыльская катастрофа
КАТАСТРОФА НА ЧАЭС: ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ ЯДЕРНОЙ НОЧИ 26 АПРЕЛЯ 1986 ГОДА 2019-04-26 11:40 35098
33 года назад, 26 апреля 1986 года мир потрясла самая масштабная ядерная катастрофа в истории - на Чернобыльской атомной электростанции рванул четвертый энергоблок. Многие вопросы о причинах ЧП и детали произошедшего остаются без ответов и по сей день. Предлагаем проследить хронологию событий и попытаться понять, в какой момент и почему "что-то пошло не так..."
Из-за того, что в разрушенный реактор по приказанию Брюханова и Фомина продолжали лить воду вплоть до 9 утра, весь день 26 апреля пожарным пришлось ее откачивать в пруд-охладитель. Радиоактивность этой воды не отличалась от радиоактивности воды в главном контуре охлаждения реактора во время его работы.
Имевшиеся в наличии приборы имели предел измерений всего 1000 микрорентген в секунду (то есть 3,6 рентген в час) и зашкаливали в массовом порядке, в связи с чем возникли подозрения в их исправности.
Михаил Лютов, куратор отдела по ядерной безопасности, долго сомневался, что разбросанное повсюду черное вещество — графит из блоков. Виктор Смагин вспоминает: «Да вижу... Но графит ли это?..» — продолжал сомневаться Лютов. Эта слепота в людях меня всегда доводила до бешенства. Видеть только то, что выгодно тебе. Да это ж погибель! — «А что же это?!» — уже начал орать я на начальника. — «Сколько же его тут?»— очухался наконец Лютов».
От завалов, оставшихся после взрывов, людей обстреливало гамма-лучами с интенсивностью около 15 тыс. рентген в час. Людям жгло веки и горло, кожу лица стягивало, перехватывало дыхание.
— Анна Ивановна, папа сказал, что на станции случилась авария…
— Дети, аварии бывают достаточно часто. Если бы случилось что-то серьезное, нас бы предупредила городская власть. У нас тема: «Коммунистическое движение в советской литературе». Леночка, выходи к доске…
Так начался первый урок 26 апреля в припятской школе, об этом вспоминает в свой книге «По ту сторону Чернобыля» Валентина Барабанова, учительница французского языка.
Вода, которая продолжала подаваться на четвертый блок АЭС, наконец-то кончилась.
Заместитель главного инженера по эксплуатации первой очереди Чернобыльской АЭС Анатолий Ситников получил от Виктора Брюханова смертельно опасное задание: залезть на крышу блока «В» и заглянуть вниз. Ситников исполнил приказ, в результате чего увидел полностью разрушенный реактор, искореженную арматуру, остатки бетонных стен. За пару минут Ситников принял на себя огромную дозу радиации. Позже он был отправлен в московскую больницу, но пересаженный костный мозг не прижился, и инженер погиб.
Сообщение Ситникова о том, что от реактора ничего не осталось, вызвало лишь дополнительное раздражение Виктора Брюханова и к сведению не принялось. В реактор продолжали лить воду.
В дальнейших воспоминаниях Виктор Смагин описывает, что идя по коридору, всем телом ощущал сильную радиацию. В груди появилось «самопроизвольное паническое чувство», но Смагин старался держать себя в руках.
«Сколько работать, мужики?», — спросил я, прервав их перепалку. «Фон — тысяча микрорентген в секунду, то есть 3,6 рентгена в час. Работать пять часов из расчета набора двадцать пять бэр!» — «Брехня все это», — резюмировал Самойленко. Красножон снова взбеленился. — «Что ж, у вас других радиометров нет?» — спросил я. — «Есть в каптерке, но ее завалило взрывом, — сказал Красножон. — Начальство не предвидело такой аварии...»
«А вы что — не начальники?» — подумал я и пошел дальше», — пишет Смагин.
— Я прислушался и понял, что матерятся из-за того, что не могут определить радиационную обстановку. Самойленко давит на то, что радиация огромная, а Красножон — что можно работать пять часов из расчета 25 бэр (биологический эквивалент рентгена — устаревшая внесистемная единица измерения излучения).
«Я быстро переоделся, не зная еще, что с блока вернусь уже в медсанчасть с сильным ядерным загаром и с дозой в 280 рад. Но сейчас я торопился, надел костюм х/б, бахилы, чепец, «лепесток-200» и побежал по длинному коридору деаэраторной этажерки (общая для всех четырех блоков) в сторону БЩУ-4. В помещении вычислительной машины «Скала» — провал, с потолка на шкафы с аппаратурой льется вода. Тогда еще не знал, что вода сильно радиоактивная. В помещении никого. Юру Бадаева, видать, уже увезли. Пошел дальше. В помещении щита дозиметрии уже хозяйничал замначальника службы РБ Красножон. Горбаченки не было. Стало быть, тоже увезли или где-нибудь ходит по блоку. Был в помещении и начальник ночной смены дозиметристов Самойленко. Красножон и Самойленко крыли друг друга матом, — вспоминает Виктор Смагин.
«Сначала зашел в пустой кабинет Брюханова. Увидел полную беспечность. Окна распахнуты. Людей нашел уже в кабинете Фомина (Николай Фомин — главный инженер АЭС). На вопрос «Что произошло?» мне опять ответили: «Разрыв паропровода». Но, посмотрев на Фомина, я понял, что все серьезнее. Сейчас понимаю, что это была трусость, сопряженная с преступлением. Ведь они какую-то реальную картину уже имели, но нам честно об опасности не сказали. Может быть, тогда некоторые наши сотрудники и не попали бы в больницу», — пишет Бердов.
В припятскую больницу прибывает новая смена врачей. Тем не менее, самые тяжелые пострадавшие были отправлены в столичные больницы только к вечеру.
«Скажу сразу, что Припятский горотдел внутренних дел предпринял все возможное, чтобы исключить радиационное поражение людей, — вспоминает генерал-майор Бердов. — Весь город был быстро оцеплен. Но мы еще полностью не сориентировались в обстановке, так как милиция своей дозиметрической службы не имела. А с Чернобыльской станции сообщали, что произошел пароводяной выброс. Эта формулировка считалась официальной точкой зрения руководства атомной станции. Я туда подъехал часов в восемь утра».
В «стекляшке» (конференц-зале) Виктор Смагин нашел комбинезоны, бахилы, «лепестки». Смагин понял, что, раз переодеваться его попросили прямо в конференц-зале, значит, на АБК-2 была радиация. Сквозь стекло Смагин увидел замминистра внутренних дел Украины Бердова, который шел в кабинет Виктора Брюханова.
В больницу начинают привозить обработанных и переодетых пострадавших.
«Побежал на улицу к стоянке автобуса. Но автобус не подходил. Вскоре подали «рафик», сказали, что отвезут не ко второй проходной, как обычно, а к первому блоку. Там все уже было оцеплено милицией. Прапорщики не пропускали. Тогда я показал свой круглосуточный пропуск руководящего оперативного персонала, и меня неохотно, но пропустили. Около АБК-1 встретил заместителей Брюханова Гундара и Царенко, которые направлялись в бункер. Они сказали мне: «Иди, Витя, на БЩУ-4, смени Бабичева. Он менял Акимова в шесть утра, наверное, уже схватил... Не забудь переодеться в «стекляшке»...», — пишет Виктор Смагин.
«В момент аварии я был в Припяти проездом, — вспоминает Владимир Бронников, в 1976 — 1985 годах — заместитель главного инженера Чернобыльской АЭС. — Первый дом на выезде из города. Со мной была семья, дети - они еще не успели переехать к новому месту моей работы. Взрыва я не видел. Ночью понял, что произошло какое-то событие - слишком много машин ездило мимо дома, утром увидел, что моют дороги. Масштабы случившегося понял только в ночь на 27 апреля, когда часть персонала приехала вечером домой со станции и рассказали, что произошло. Я не верил, думал - врут. А с утра 27 апреля я приступил к исполнению обязанностей главного инженера станции. Моей задачей было локализировать аварию. Чтобы понять масштабы случившегося моей группе потребовалось около пяти дней».
«Я должен был менять Александра Акимова в восемь утра 26 апреля 1986 года. Спал ночью крепко, взрывов не слышал. Проснулся в семь утра и вышел на балкон покурить, — вспоминает Виктор Смагин, начальник смены блока №4. — С четырнадцатого этажа у меня хорошо видна атомная станция. Посмотрел в ту сторону и сразу понял, что центральный зал моего родного четвертого блока разрушен. Над блоком огонь и дым. Понял, что дело дрянь.
Бросился к телефону, чтобы позвонить на БЩУ, но связь уже была отрублена. Чтобы не утекала информация. Собрался уходить. Приказал жене плотно закрыть окна и двери. Детей из дому не выпускать. Самой тоже не выходить. Сидеть дома до моего возвращения…»
Персонал припятской больницы выбивался из сил. Несмотря на то, что к утру к приему пострадавших подключились все врачи, включая хирургов и травматологов, сил не хватало. «Я позвонила начмеду: «Почему больных на станции не обрабатывают? Почему их везут сюда «грязными»? Ведь там, на ЧАЭС есть санпропускник?»», — пишет Татьяна Марчулайте. После этого наступила получасовая передышка.
На АЭС прибывает специальная группа Штаба гражданской обороны для проверки дозиметрической обстановки. Сам начальник штаба уехал в другой конец области проводить «ответственные учения».
Полная ликвидация пожара.
Из пояснительной записки пожарного третьего караула В. Прищепы: «По прибытии на АЭС в Чернобыле второе отделение поставило автонасосы на гидрант и подсоединили рукава к сухотрубам. Наш автомобиль подъехал со стороны машинного зала. Мы проложили магистральную линию, которая вела на крышу. Видели - там главный очаг. Но требовалось установить всю обстановку. В разведку пошли лейтенанты Правик и Кибенок… Кипящий битум кровли жег сапоги, летел брызгами на одежду, въедался в кожу. Лейтенант Кибенок был там, где труднее, где кому-то становилось невмоготу. Подстраховывая бойцов, крепил лестницы, перехватывал то один, то другой ствол. Потом, спустившись на землю, он потерял сознание. Через некоторое время, придя в себя, первое, что он спросил: «Как там?» Ему ответили: «Затушили».
«Остался в памяти обожженный Шашенок. Он ведь был мужем нашей медсестры. Лицо такое бледно-каменное. Но когда к нему возвращалось сознание, он говорил: «Отойдите от меня. Я из реакторного, отойдите». Удивительно, он в таком состоянии еще заботился о других. Умер Володя утром в реанимации. Но больше мы никого не потеряли. Все лежали на капельницах, делалось все, что было можно», — вспоминает одна из сотрудниц больницы в Припяти.
В больнице умирает Владимир Шашенок, наладчик, о котором писал Анатолий Дятлов. К этому времени были госпитализированы 108 человек.
«Утром 26 звонит директор леспромхоза, — вспоминал лесник Иван Николаевич. — Называет себя и молчит… Спустя некоторое время говорит: «Слушай, Иван Николаевич… Произошла беда…» И снова молчит… Молчу и я. А про себя думаю: «Неужели война»?! Спустя минуту директор наконец выдавливает из себя: «Произошла авария на Чернобыльской АЭС». Ну, думаю, ничего особенного… Однако тревога директора передалась и мне. Спустя еще некоторое время директор более решительно говорит: «Срочно выводи всю технику из этого района. Только не говори причину»».
«Впечатляющий вид представился нам из разбитого окна деаэраторной этажерки на 14-й отметке в районе восьмой турбины: по всей прилегающей территории были хаотически разбросаны детали реактора и элементы графитовой кладки, его внутренних частей, — рассказывает член аварийной комиссии Минэнерго доктор технических наук Евгений Игнатенко. — Во время осмотра двора АЭС не более 1 минуты показания моего дозиметра достигало 10 рентген. Здесь впервые я почувствовал воздействие больших полей гамма-излучения. Оно выражается в каком-то давлении на глаза и в ощущении легкого свиста в голове, наподобие сквозняка. Эти ощущения, показатели дозиметра и увиденное во дворе окончательно убедили меня в реальности случившегося... В ряде мест уровень радиации превышал тысячу (!) рентген».
«Среди пострадавших в ту ночь аварии было и немало медиков. Ведь именно они, прибывшие на станцию со всей области, вывозили пожарных, физиков всех, кто был на станции. И их «скорые помощи» подъезжали прямо к четвертому блоку… Через несколько дней мы увидели эти машины. Ими нельзя было пользоваться, так как были сильно заражены…», — вспоминает научный журналист Владимир Губарев, приехавший на место аварии спустя несколько часов после серии взрывов. Под впечатлением от увиденного он написал пьесу «Саркофаг», которая была поставлена в 56 театрах мира и имела огромный успех, особенно в Японии. В Великобритании пьеса была отмечена театральной премией имени Лоуренса Оливье.
В Припять прибывает заместитель министра внутренних дел УССР генерал-майор милиции Г. В. Бердов. Он и взял в свои руки руководство по охране общественного порядка и организации службы Госавтоинспекции. Из области были вызваны дополнительные силы.
Пожарным удалось локализовать огонь.
Лишь между 4 и 5 часами утра руководители АЭС постепенно собирали свои силы и обзванивали должностных лиц. На место аварии начинают прибывать ответственные руководители.
В квартире заместителя главного инженера станции по науке и куратора отдела ядерной безопасности Михаила Лютова раздался телефонный звонок. Звонок, однако, прервался, и о том, что произошло на станции, Лютов узнавал уже сам.
Установлено, что уровни радиации в зоне, прилегающей к разрушенному реактору, значительно превышают допустимые. Пожарных начали размещать в пяти км от эпицентра и вводить в опасную зону по сменам.
В район аварии прибыла оперативная группа Управления пожарной охраны МВД УССР под руководством полковника внутренней службы В. М. Гурина. Он взял на себя руководство дальнейшими действиями.
На место аварии прибыли 15 отделений пожарной охраны со своей спецтехникой из различных районов Киевской области. Все были задействованы на тушении пожара и охлаждении обрушившихся после аварии конструкций в реакторном отделении.
Создавались контрольно-пропускные пункты, перекрывались ведущие на Чернобыльскую АЭС дороги, формировались дополнительные наряды патрульно-поисковой службы.
Старший фельдшер Татьяна Марчулайте вспоминала: «Я удивлялась, что многие поступившие — в военном. Это были пожарные. Лицо одного было багровым, другого, наоборот, белым, как стена, у многих были обожжены лица, руки; некоторых бил озноб. Зрелище было очень тяжелым. Но приходилось работать. Я попросила, чтобы прибывающие складывали свои документы и ценные вещи на подоконник. Переписывать все это, как положено, было некому… Из терапевтического отделения поступила просьба, чтобы никто ничего с собой не брал, даже часы — все, оказывается, уже подверглось радиоактивному заражению, как у нас говорят — «фонило»».
К месту аварии прибыла оперативная группа Управления пожарной охраны УВД Киевского облисполкома, возглавляемая майором внутренней службы В. П. Мельником. Он принял на себя руководство по борьбе с огнем, вызвал на место аварии другие пожарные подразделения.
Первая смена тех, кто начинал ликвидацию пожара, получила высокие дозы облучения. Людей начинали отправлять в больницу, прибывали новые силы.
Опасность радиоактивного излучения осознавали далеко не все. Так, работник Харьковского турбинного завода А.Ф. Кабанов отказывался уходить с блока, так как в машинном зале была лаборатория по измерению вибрации, которая одновременно измеряла вибрацию всех подшипников, и компьютер выдавал хорошие наглядные распечатки. Кабанову было жаль ее терять.
Старший фельдшер припятской больницы Татьяна Марчулайте встречает в приемном покое первых пострадавших.
«Петро Паламарчук, здоровенный мужчина, внес и усадил в кресло инженера наладочного предприятия Володю Шашенка, — пишет Анатолий Дятлов. — Он наблюдал в помещении на двадцать четвертой отметке за нештатными приборами, и его обварило водой и паром. Сейчас Володя сидел в кресле и лишь незначительно перемещал глаза, ни крика, ни стона. Видимо, боль превысила все мыслимые границы и отключила сознание. Перед этим я видел в коридоре носилки, подсказал где их взять и нести его в медпункт. П. Паламарчук и Н. Горбаченко унесли».
Ликвидирован пожар на крыше реакторного отделения, а также потушен огонь в помещении главных циркуляционных насосов четвертого энергоблока.
Директор АЭС Виктор Брюханов не мог предпринять никаких конкретных действий — его состояние было похоже на шоковое. Работу по сбору у дозиметристов сведений об уровнях радиации и составлению соответствующей справки взял на себя секретарь парткома АЭС Сергей Парашин, который прибыл в убежище примерно в 2 часа 15 минут.
Те, кто наблюдал взрыв на Чернобыльской АЭС издалека, действительно не заподозрили ничего серьзного. Воспоминания о ночи 26 апреля 1986 года тех, кто находился непосредственно на станции, совсем иные: «Раздался удар. Я подумал, что полетели лопатки турбины. Потом — опять удар. Посмотрел на перекрытие. Мне показалось, что оно должно упасть. Мы пошли осматривать 4-й блок, увидели разрушения и свечение в районе реактора. Тут я заметил, что мои ноги скользят по какой-то суспензии. Подумал: а не графит ли это? Еще подумал, что это самая страшная авария, возможность которой никто не описывал».
Пожарные сбили огонь на кровле машинного зала.
«Вечером 25 апреля сын попросил меня рассказать ему перед сном сказку. Я начал рассказывать и не заметил, как уснул вместе с ребенком. А жили мы в Припяти на 9-м этаже, причем из окна кухни была хорошо видна станция. Жена еще не спала и ощутила какой-то толчок дома, вроде легкого землетрясения. Подошла к окну на кухне и увидела над 4-м блоком сначала черное облако, потом голубое свечение, потом белое облако, которое поднялось и закрыло луну.
Жена разбудила меня. Перед окном у нас проходил путепровод. И по нему одна за другой - с включенной сигнализацией - мчались пожарные машины и машины «Скорой помощи». Но я не мог подумать, что произошло что-то серьезное. Успокоил жену и лег спать», — вспоминает очевидец событий.
На станцию прибывает директор АЭС Виктор Брюханов.
«Несмотря на ночь и плохое освещение, видно достаточно. Кровли и двух стен цеха как не бывало. В помещениях через проемы отсутствующих стен видны местами потоки воды, вспышки коротких замыканий на электрооборудовании, несколько очагов огня. Помещение газобаллонной разрушено, баллоны стоят наперекосяк. Ни о каком доступе к задвижкам речи быть не может, прав В. Перевозченко. На кровле третьего блока и химцеха несколько очагов, пока еще небольших. Видимо, возгорание происходило от крупных фрагментов топлива, выброшенных взрывом из активной зоны», — вспоминает Анатолий Дятлов.
Пожарные боролись с огнем в брезентовых робах и касках. О радиационной угрозе они не знали — информация о том, что это не обычный пожар, стала распространяться лишь через несколько часов. К утру пожарные начали терять сознание, 136 сотрудников и спасателей, оказавшихся в тот день на станции, получили огромную дозу облучения, каждый четвертый умер в первые месяцы после аварии.
В припятскую больницу поступает звонок из диспетчерской «Скорой помощи». Сообщили, что на АЭС пожар, есть обожженные.
«Быстро прошел еще несколько метров по коридору на десятой отметке, выглянул из окна и увидел — точнее, не увидел, ее не было — стену здания. По всей высоте от семидесятой до двенадцатой отметки стена обрушилась. Что еще — в темноте не видно. Дальше по коридору, вниз по лестнице и из здания наружу. Медленно иду вокруг здания реакторов четвертого, затем третьего блоков. Смотрю вверх. Есть на что посмотреть, но, как говорится, глаза бы мои не глядели... на такое зрелище», — говорится в книге «Чернобыль. Как это было».
К месту взрыва выехала первая пожарная команда.
«Часть кровли зала обрушилась. Сколько? Не знаю, метров триста — четыреста квадратных. Плиты обрушились и повредили масляные и питательные трубопроводы. Завалы. С двенадцатой отметки взглянул вниз в проем, там на пятой отметке находились питательные насосы. Из поврежденных труб в разные стороны бьют струи горячей воды, попадают на электрооборудование. Кругом пар. И раздаются резкие, как выстрел, щелчки коротких замыканий в электрических цепях. В районе седьмого ТГ загорелось масло, вытекшее из поврежденных труб, туда бежали операторы с огнетушителями и разматывали пожарные шланги. На кровле через образовавшиеся проемы видны сполохи пожара», — вспоминает Анатолий Дятлов, сразу после взрыва вышедший в машинный зал.
Еще через четыре секунды — взрыв, сотрясший все здание. Через две секунды — второй взрыв. Крышка реактора подлетела вверх, повернулась на 90 градусов и упала. Разрушились стены и перекрытие реакторного зала. Из реактора вылетели четверть находящегося там графита, обломки раскаленных ТВЭЛов. Эти обломки упали на крышу машинного зала и другие места, образовав около 30 очагов пожара.
«В 01 ч 23 мин 40 с зарегистрировано нажатие кнопки A3 (аварийной защиты) реактора для глушения реактора по окончании работы. Эта кнопка используется как в аварийных ситуациях, так и в нормальных. Стержни СУЗ в количестве 187 штук пошли в активную зону и по всем канонам должны были прервать цепную реакцию», — вспоминает Анатолий Дятлов.
Через три секунды после нажатия кнопки глушения реактора на пульт управления начинают поступать аварийные сигналы о росте мощности, росте давления на первом контуре. Мощность реактора резко скакнула вверх.
«В 01 час 23 минуты 04 секунды системой контроля зарегистрировано закрытие стопорных клапанов, подающих пар на турбину. Начался эксперимент по выбегу ТГ, — пишет Анатолий Дятлов. — До 01 часа 23 минут 40 секунд не отмечается изменений параметров на блоке. Выбег проходит спокойно. На БЩУ (блочный щит управления) тихо, никаких разговоров».
Персонал станции блокирует сигналы аварийной защиты реактора из-за критически низкого уровня воды и давления пара в барабанах-сепараторах. В докладе Международной консультативной группы по ядерной безопасности говорится, что на самом деле это могло произойти еще в 00 часов 36 минут.
Подключается восьмой насос.
К шести работающим насосам подключается седьмой для увеличения балластной нагрузки.
Тепловая мощность реактора достигла 200 МВт. Напомним, что для проведения эксперимента реактор должен был работать на мощности 700-1000 МВт.
Несмотря на это, оперативный запас реактивности (по сути, степень реактивности реактора) продолжал снижаться, из-за чего стержни ручного регулирования постепенно извлекались.
Сотрудники АЭС постепенно поднимали тепловую мощность реактора, в результате чего ее удалось стабилизировать на отметках 160-200 МВт.
«Вернулся на щит управления в 00 часов 35 минут, — пишет в своей книге «Чернобыль. Как это было» Анатолий Дятлов, бывший заместитель главного инженера по эксплуатации Чернобыльской АЭС. — Время установил после по диаграмме записи мощности реактора. От двери увидел склонившихся над пультом управления реактором, кроме оператора Л. Топтунова, начальника смены блока А. Акимова и стажеров В. Проскурякова и А. Кудрявцева. Не помню, может и еще кого. Подошел, посмотрел на приборы. Мощность реактора — 50...70 МВт. Акимов сказал, что при переходе с ЛАР на регулятор с боковыми ионизационными камерами (АР) произошел провал мощности до 30 МВт. Сейчас поднимают мощность. Меня это нисколько не взволновало и не насторожило. Отнюдь не из ряда вон выходящее явление. Разрешил подъем дальше и отошел от пульта».
В это время происходит переход с системы локального автоматического регулирования на систему общего регулирования. Оператор не смог удержать мощность реактора даже на уровне 500 МВт, и она упала до 30 МВт.
На 25 апреля 1986 года была запланирована остановка 4-го энергоблока для проведения планового ремонта. Во время таких остановок обычно проводятся испытания оборудования, для чего мощность реактора должна была быть снижена до 700-1000 МВт, что составляет 22-31% от полной мощности реактора. Примерно за сутки до аварии мощность реактора начали снижать, и к 13 часам 25 апреля она была снижена примерно до 1600 МВт (50% от полной мощности). В 14.00 была заблокирована система аварийного охлаждения реактора — это значит, что в течение последующих часов реактор эксплуатировался с отключенной системой охлаждения. В 23 часа 10 минут началось снижение мощности реактора до запланированных 700 МВт, однако затем произошел скачок, и мощность упала до 500 МВт.
СПРАВКА:
Чернобыльская атомная электростанция имени В.И. Ленина расположена на севере Украины, в 11 км от границы с Белоруссией на берегу реки Припять. Площадка для размещения АЭС была выбрана в 1965-1966 годах, а первая очередь станции — первый и второй энергоблоки — строились в 1970-1977 годах.
В мае 1975 года была создана комиссия по проведению пуска первого энергоблока. К концу 1975 года из-за существенного отставания по срокам проведения работ на станции была организована круглосуточная работа. Акт о приемке первого энергоблока в эксплуатацию был подписан 14 декабря 1977 года, а 24 мая 1978 года блок был выведен на мощность 1000 МВт.
В 1980, 1981 и 1983 годах были запущены второй, третий и четвертый энергоблоки. Стоит отметить, что первая авария на Чернобыльской АЭС произошла в 1982 году. 9 сентября после планового ремонта произошло разрушение тепловыделяющей сборки и разрыв технологического канала №62-64 на реакторе первого энергоблока. В результате в реакторное пространство было выброшено значительное количество радиоактивных веществ. Среди специалистов единого мнения о причинах той аварии до сих пор нет.
Чернобыльская трагедия – это печальный урок для человечества. Самая грандиозная техногенная катастрофа произошла 26 апреля 1986 года, на 4-м блоке Чернобыльской атомной электростанции в небольшой городке-спутнике под названием Припять. Немыслимое количество смертельно-опасных радиоактивных веществ оказалось в воздухе. В некоторых местах уровень радиационного загрязнения в тысячи раз превысил стандартный фон радиации. стало понятно, что после взрыва здесь будет другой мир - земля, где нельзя сеять, реки, в которых нельзя купаться и ловить рыбу и дома… в которых нельзя жить
Уже спустя час после взрыва радиационная обстановка в Припяти была очевидна. Никаких мер из-за аварийной ситуации предпринято не было: люди не представляли, что делать. Согласно инструкциям и приказам, существующим уже 25 лет, решение об эвакуации населения из пораженной зоны обязаны были принимать местные власти. Ко времени прибытия Правительственной комиссии уже можно было эвакуировать всех жителей Припяти, причем даже пешком. Но никто не решился взять на себя такую ответственность (к примеру, шведы первым делом вывезли всех людей из зоны своей электростанции, а лишь потом взялись выяснять, что выброс произошел не на их станции). С утра, 26 апреля, все дороги Чернобылябыли залиты водой и непонятным белым раствором, всё было белым, все обочины. В город было стянуто множество милиционеров. Но они ничего не делали - просто расположились у объектов: почты, дворца культуры. Везде гуляли люди, маленькие дети, стояла сильная жара, люди ехали на пляж, на дачи, на рыбалку, отдыхали на речке у охлаждающего пруда – искусственного водохранилища близ АЭС.
Первые разговоры об эвакуации Припяти появились в субботу вечером. А в час ночи вышло указание - за 2 часа подготовить документы для эвакуации. 27 апреля была опубликована директива: "Товарищи, из-за аварии на Чернобыльской АЭС объявляется эвакуация города. При себе иметь документы, необходимые вещи и, по возможности, пищу на 3 дня. Начало эвакуации в 14:00." Вообразите себе колонну в несколько тысяч автобусов с горящими фарами, движущуюся по шоссе в 2 ряда и вывозящую из радиационной зоны всё население Припяти - женщин, стариков, взрослых людей и новорожденных младенцев. Колонны автобусов ехали на запад, в сторону села Полесского, Ивановского районов, соседних с Чернобылем. Так Припять и превратилась в город-призрак
Вид на разрушенный Чернобыль
Эвакуация Припяти была выполнена организованно и четко, выдержку проявили практически все эвакуируемые. Но как же можно описать безответственность, проявленную по отношению к населению, когда в течение суток до эвакуации ничего не сказали, не запрещали детям гулять по улицам. А школьники, ничего не подозревая бегавшие в субботу на переменках? Неужели невозможно было спасти их, запретить находиться на улице? Неужели кто-нибудь осудил бы политиков за подобную перестраховку?
Удивительно ли, что в такой ситуации укрытия информации часть людей, поддавшись слухам, решили уходить по дороге, ведущей через "Рыжий лес" близ Чернобыля. Свидетели вспоминали как по этой дороге, практически светившейся от радиации, двигались женщины с детьми. Как бы там ни было, но уже ясно, что механизм принятия важнейших решений, напрямую связанных с сохранением людей, не выдержал серьезного испытания
Позже было раскрыто, что спецслужбы СССР были осведомлены, что после катастрофы в радиационной зоне Чернобыля будет заготовлено 3,2 тысячи тонн мяса и 15 тонн масла. Принятое ими решение сложно назвать иначе, чем преступным: "…мясо подлежит переработке на консервы с добавлением чистого мяса. … реализовать после длительного хранения и повторного радиометрического контроля через сеть общественного питания".
При переработке скота из зоны выброса Чернобыльской АЭС выяснилось, что часть этого мяса содержит радиоактивные вещества в огромных количествах, значительно превышающих предельные нормы…А для того, чтобы избежать большого накопления РВ в организме людей от употребления зараженных продуктов питания, Министерство здравоохранения СССР приказало как можно сильнее рассредоточить это мясо по стране…освоить его переработку на мясокомбинатах отдаленных областей Российской Федерации (исключая Москву), Молдавии, Закавказья, Прибалтики, Казахстана и Средней Азии
Позже все выяснилось, что КГБ все контролировал. Спецслужбам было известно, что при строительстве Чернобыля используется бракованное югославское оборудование (такой же самый брак поставлялся на Смоленскую АЭС). За несколько лет до взрыва в докладах КГБ указывалось на огрехи в проектировании станции, трещины в стенах и расслоения фундамента…
В 2006 году Американской научно-исследовательской организацией Blacksmith Institute был обнародован список самых загрязнённых мест на планете, в котором Чернобыль оказался в первой десятке. Как видим, четыре места в первой десятке - города бывшего Советского Союза
- Сумгаит, Азербайджан
- Линьфынь, Китай
- Тяньин, Китай
- Сукинда, Индия
- Вапи, Индия
- Ла Оройа, Перу
- Дзержинск, Россия
- Норильск, Россия
- Чернобыль, Украина
- Кабве, Замбия
Диспетчеры ЧАЭС за работой
25 апреля 1986 года был обычным днем, не предвещающим ничего нового в работе Чернобыльской АЭС. Разве что был запланирован эксперимент по испытанию выбега турбогенератора четвертого энергоблока…
Как обычно, ЧАЭС встречала новую смену. Взрыв на Чернобыльской АЭС – это то, о чем не думал никто из той роковой смены. Однако до начала проведения эксперимента все же появился настораживающий момент, который должен был обратить на себя внимание. Но не обратил.
Диспетчерская ЧАЭС, наши дни
Взрыв на ЧАЭС был неизбежен
В ночь с 25 на 26 апреля четвертый энергоблок готовился к профилактическому ремонту и эксперименту. Для этого требовалось заранее снизить мощность реактора. И мощность снизили — до пятидесяти процентов. Однако после снижения мощности было отмечено отравление реактора ксеноном, который являлся продуктом деления топлива. На этот факт никто даже не обратил внимания.
Персонал настолько был уверен в РБМК-1000, что порой относился к нему слишком беспечно. О взрыве Чернобыльской АЭС даже речи не могло идти: считалось, что это было просто невозможно. Однако реактор подобного типа был достаточно сложной установкой. Особенности управления его работой требовали повышенной внимательности и ответственности.
4 энергоблок после взрыва
Действия персонала
Чтобы отследить момент, когда произошел взрыв на Чернобыльской АЭС, необходимо вникнуть в последовательность действий персонала в эту ночь.
Почти к полуночи диспетчеры дали свое разрешение на дальнейшее снижение мощности реактора.
Еще в начале первого часа ночи все параметры состояния реактора соответствовали заявленному регламенту. Однако через несколько минут мощность реактора резко упала с 750 мВт до 30 мВт. В считанные секунды ее удалось повысить до 200 мВт.
Вид на взорвавшийся энергоблок из вертолета
Стоит заметить, что эксперимент должен был проводиться при мощности 700 мВт. Однако, так или иначе, было решено продолжить испытание при существующей мощности. Завершить эксперимент должно было нажатие кнопки А3, являющейся кнопкой аварийной защиты и осуществляющей глушение реактора.
Тридцать лет назад на границе Украины, Белоруссии и России случилось непредвиденное: сошел с рельсов экспресс под названием "атомная энергетика", отправленный со станции Обнинск в Калужской области в 1954 году.
До трагической ночи с 25 на 26 апреля 1986 года, когда был разрушен взрывом один из четырех энергоблоков Чернобыльской АЭС и всего, что за этим последовало, мы даже представить не могли, сколь велика может быть расплата за чью-то самонадеянность и беспечность. При тушении возникшего на четвертом энергоблоке пожара и в первые, самые острые дни ликвидации последствий аварии получили смертельные дозы облучения и скончались в течение трех месяцев 31 человек. Последствия большого облучения стали причиной гибели от 60 до 80 человек в последующие пятнадцать лет. Еще 134 человека перенесли лучевую болезнь той или иной степени тяжести.
Помимо выведенной из строя мощной атомной станции (четыре энергоблока по 1000 мегаватт), погибших при этом операторов, пожарных и ликвидаторов, три соседние республики, ставшие теперь независимыми государствами, потеряли в результате радиационного загрязнения большие, давно обжитые людьми территории. Только из 30-километровой зоны отселения, захватившей приграничные районы Украины, Белоруссии и России, было эвакуированы более 115 тысяч человек.
А всего, по уточненным данным, картина загрязнения радиоактивным цезием-137 из разрушенного энергоблока выглядит так. Украина, с территории которой происходили выбросы, - 41 900 (6,9% от общей площади). Пострадали 12 областей.
Россия - 59 900 (0,34% территории, от европейской части - 1,46%). Пострадали 14 регионов с населением около 3 миллионов человек. Белоруссия - 46 450 квадратных километров (23,3% всей территории). Наиболее пострадали Гомельская и Могилевская области.
9,2 миллиарда рублей направлено из бюджета РФ в период 1992-2015 годов на реализацию шести федеральных целевых программ по преодолению последствий чернобыльской катастрофы.
Для сравнения: Австрия - 8600 (10,3%), Болгария - 4800 (4,35%), Финляндия - 11500 (3,4%), Швеция - 12 000 (2,7%), Швейцария - 1300 (3,15%).
Доктор медицинских наук, профессор Игорь Семененя из МЧС Беларуси на недавней встрече с российскими и украинскими коллегами привел такие подробности. На территориях радиоактивного загрязнения только в его республике оказалось 3678 населенных пунктов, в которых проживало 2,2 миллиона человек. До аварии на этих территориях действовало 340 промышленных предприятий. В результате аварии 479 населенных пунктов Белоруссии исчезло - их в буквальном смысле сравняли с землей. В последующие 30 лет количество населенных пунктов в пострадавших районах сократилось до 2193.
По расчетам экономистов, Белоруссии нанесен экономический ущерб в размере 235 миллиардов долларов США, что эквивалентно 32 бюджетам республики в объеме 1985 года. Больше всего от чернобыльской аварии пострадало сельское хозяйство: 1,8 миллиона гектаров сельскохозяйственных земель Беларуси подверглись загрязнению цезием-137. Из них 265 тысяч га (около 15%) выведены из хозяйственного оборота. Но даже в этой ситуации люди рук не опустили. С 1993 года такие земли стали с осторожностью возвращать для специального использования. В настоящее время сельскохозяйственное производство ведется на 936 тысячах га земель, загрязненных цезием-137 и частично стронцием-90.
Инфографика "РГ" / Леонид Кулешов / Александр Емельяненков
Как заявил первый заместитель председателя президиума НАН Белоруссии академик Сергей Чижик, преодоление последствий чернобыльской катастрофы стало для Белоруссии одним из наиболее затратных дел во всей ее истории. По неофициальным оценкам, на это уходит ежегодно до 10 процентов ВВП. А всего с 1990 года Республика Беларусь, по ее внутренним подсчетам, затратила на помощь пострадавшим и реабилитацию территорий 22 миллиарда долларов США - свыше двух миллионов в день.
В результате накоплен опыт, который может быть востребован и в других странах, - отметил академик Чижик. - Уже сейчас, как нам кажется, было бы полезно объединить усилия по доработке законодательной базы по нормативам, по тому, как использовать загрязненные территории, какими методами оздоравливать население.
В свою очередь помощник главы российского правительства Геннадий Онищенко, выступая на международной конференции в Петербурге, посвященной чернобыльской катастрофе, признал, что ее последствия испытали на себе тысячи людей. По его словам, только в России 600 тысяч ликвидаторов аварии и приравненных к ним лиц. Вместе с тем число населенных пунктов с опасным уровнем радиационного загрязнения в России снижается, и уже через 50 лет их будет всего несколько десятков, заверил Онищенко.
А министр экологии и природных ресурсов Украины Остап Семерак, недавно побывавший на площадке ЧАЭС, заявил что "Чернобыль - это не только трагедия". Историю, по его словам, "переписать мы не можем, но точно можем изменить отношение к зоне". Украинский министр видит ее "не мемориалом, а уникальной площадкой, где можно проводить технические эксперименты и научные исследования".
Дословно
От лучевой болезни в Белоруссии не умер никто. И только по раку щитовидной железы отмечается доказанное увеличение у ликвидаторов.
Александр Рожко , директор Центра радиационной медицины и экологии человека, Республика Беларусь.
Общенациональной катастрофой аварию на ЧАЭС сделало правительство в 1991 году, когда приняло решение понизить пределы обнаружения отдаленных эффектов. После такого пересчета пострадавших оказалось 7 миллионов человек.
Елена Мелихова , завлабораторией ИБРАЭ РАН, Российская Федерация.
В Чернобыльской зоне отчуждения доказано наличие 323 видов фауны, 66 видов занесены в "Красную книгу Украины". А 80-90 процентов радионуклидов за пределы зоны выносится речным стоком Припяти. Остальное - пожары, ветер, техногенная миграция.
Сергей Паскевич , завсектором Института проблем безопасности АЭС Национальной академии наук, Украина.
(Из выступлений на трехсторонней встрече "Минская инициатива", апрель 2016 года).
Как это было
Николай Кузнецов: "Мы знали, для чего и куда шли"
В Чернобыле (в отличие от событий пятилетней давности на японской АЭС "Фукусима-1") буквально в первые дни начались разведывательные полеты вертолетов над разрушенным блоком. Как утверждают специалисты, без этого трудно было оценить общую ситуацию. Тогда же начались профессиональные фото- и киносъемки - с вертолета и внутри самого 4-го энергоблока.
Так случилось, что эти задачи были поручены Николаю Николаевичу Кузнецову, руководителю недавно созданной в Институте атомной энергии видеогруппы, - вспоминает его коллега, друг и тезка Николай Кухаркин. - Полученные кадры, подробно изученные проектантами, конструкторами и учеными, позволили не только наметить действия по стабилизации протекающих процессов, но и спланировать работу по ликвидации последствий аварии и оценить возможность сооружения над разрушенным блоком укрытия, препятствующего дальнейшему распространению активности.
Был трагический эпизод. 3 октября 1986 года летевший над площадкой АЭС вертолет зацепил винтом за трос крана, упал и разбился... Полеты были приостановлены на несколько дней, но затем возобновились. И наши ребята, не дрогнув, продолжали честно трудиться, не проявляя испуга или замешательства. В этом тоже немалая заслуга Николая Николаевича, ведь он воспитывал свой коллектив не приказами, а прежде всего личным примером.
Как снимали внутри разрушенного энергоблока, уже после смерти Кузнецова рассказал его напарник Константин Чечеров:
Скажу про машинный зал. Работали мы днем, конечно. Лето же. Практически без дождей. Облака были редкостью. Большая часть остекления машинного зала была цела. Это меня поразило. А кровля проломлена. Пробита тем, что падало сверху. Было достаточно светло, и возникало такое психологическое ощущение, что вот проведем здесь субботник, удалим ненужное, и можно снова на блоке работать. Ничего такого особенного, масштабного, что нужно убирать, мы не видели...
Радиационный фон? На входе где-то 200-250 рентген в час, ну а дальше уже непонятно сколько - приборы зашкаливали. Пока я измеряю фон, Николай Николаевич проводит съемку. Как будто и нет этих обжигающих сознание цифр на дозиметре. Приходит и спокойно, методично все вокруг снимает, чтобы можно было потом скрупулезно все разглядеть - в том месте, где этого фона нет и где комиссия заседает. Он понимал важность этого зафиксированного наблюдения и не спешил реагировать на мои предостережения. Я ему: "Н. Н.! 250-300 в час". "Знаю", - отвечает...
Видеокадры, снятые Николаем Кузнецовым и его группой, легли в основу первого фильма, который был показан в июне 86-го членам Политбюро ЦК КПСС. Он же готовил видеоматериалы к докладу советской делегации в МАГАТЭ осенью того же года.
Прямая речь
Не меняйте память на гривны и рубли
Борис Олейник, председатель президиума Украинского фонда культуры, Киев:
Сегодня мы переживаем момент, когда чернобыльская авария переходит из сферы коммуникативной памяти (она охватывает массив воспоминаний и впечатлений, доступный двум поколениям - детям и их отцам) в сферу культурной памяти нации (той, что формируется и существует как общее для всех поколений достояние нации в процессе ее исторического развития).
Какими окажутся память о трагедии, ее восприятие в сознании украинцев, русских, белорусов, других наций и народностей в XXI веке, в значительной степени зависит от того, что вспомним, скажем, расскажем о ней мы с вами...
На что в этой связи хотелось бы обратить внимание?
Во-первых, на то, что в Украине в интерпретации, предлагаемой на государственном уровне, хотя и "негласно", без сопровождения, чернобыльская трагедия превратилась преимущественно в техногенную катастрофу. Ее восприятие в современных условиях, если позволено будет так выразиться, "техногенизировалось". Такой поворот темы, очевидно, обусловлен логикой самой жизни, он в каком-то смысле естественен и, безусловно, очень важен. Важен, но, уверен, недостаточен. Обратной стороной техногенизации оказалась дегуманизация. Внимание в основном сосредоточено на объекте "Укрытие". Где взять денег на него? Как идет сооружение? И т.д., и т.п. Человеческое и, если хотите, национальное измерение аварии если не забыто полностью и окончательно, то, во всяком случае, отодвинуто в сторону, причем достаточно далеко. Этого допустить нельзя, ни в коем случае нельзя. Чернобыль - явление гуманитарное в ничуть не меньшей степени, чем технологическое.
Во-вторых, требует особого внимания формирование общего подхода к аварии и ко всему, что с ней так или иначе связано, украинцев, белорусов, россиян. Тридцать лет назад мы жили в едином государстве, теперь живем в разных. Представляется важным, чтобы украинский взгляд на аварию на ЧАЭС по основным его параметрам был соотносим со взглядами российским и белорусским, а может быть, и совпадал с ними. Нельзя ни в коем случае допустить, чтоб национальные взгляды и подходы противоречили друг другу, провоцируя взаимную ненависть, конфронтацию, отчуждение.
В-третьих, стоило бы всерьез задуматься о таком аспекте проблемы, как международный, мировой, глобальный контексты аварии на ЧАЭС. Иначе говоря, включить это трагическое происшествие в общую цепь событий в масштабах гораздо более широкого пространства, чем пространство Украины, России, Беларуси и даже всего бывшего СССР. Стоило бы принять в качестве одного из фундаментальных ориентиров для приложения наших совместных усилий написание истории Чернобыля не как техногенной катастрофы, но прежде всего как феномена общественного бытия, личной жизни, как совокупности явлений и процессов, связанных с эмансипацией национального сознания, поисков обновленной идентичности. В каком-то смысле в духе вольтеровской традиции восприятия истории Нового времени как "истории человеческого духа".
30 лет назад взорвался Чернобыль. Советские люди узнали об этом три дня спустя. А в день аварии в Припяти гуляли свадьбы - была весенняя цветущая суббота. О том, как удалось избежать паники, режиме секретности и суде над КПСС, в интервью "РГ" рассказал Николай Иванович Рыжков. В 1986-м году будучи председателем совета министров СССР он возглавил оперативную группу Политбюро ЦК КПСС по ликвидации аварии.
В жизни вам приходилось "разруливать" сложнейшие, а иногда и трагические ситуации. Спитак, Ленинакан, Чернобыль. При каких обстоятельствах вы впервые услышали о взрыве на Чернобыльской АЭС?
Николай Рыжков: Это было в субботу утром. Я собирался на работу, около восьми часов раздался звонок правительственной связи на даче, где я жил. Министр энергетики Майорец Анатолий Иванович докладывает, что на Чернобыльской атомной станции произошла авария. Ночью. Я спрашиваю: "Что произошло?" - "Толком не знаю". Мы договорились, что к 9 часам утра мне предоставят полную информацию.
Если говорить откровенно, очень тревожных мыслей у меня не было. В нашей большой стране часто случались аварии, и к этому привыкаешь. Я ехал на работу и размышлял: "Ну что там могло случиться? Вы знаете, что на любой станции - атомной, паровой, угольной или газовой - обязательно есть турбина, колесо с лопатками всевозможными. Бывало, что у нас разносило, допустим, колесо. Где-нибудь был дефект. Крышу пробивало иногда, выносило кусок турбины прямо на крышу. Меняли оборудование и продолжали жить. Так, между нами говоря, я сам себя успокаивал. Но когда приехал и опять связался с Майорцем, понял, что все гораздо страшнее. На четвертом блоке полностью разрушен реактор, и дела плохи. Вот тогда все и закрутилось…
Ситуация была неординарной, с чего начали?
Николай Рыжков: Начали немедленно готовить проект постановления о создании Правительственной комиссии, которая будет разбираться с произошедшим. Я нашел своего заместителя Бориса Евдокимовича Щербину, который вел топливную энергетику, в Оренбурге в командировке. Вызвал его в Москву, поговорили буквально минут 20, я рассказал, что мне известно. Всех членов комиссии уже собрали в аэропорту. И через два часа рабочая группа во главе с Щербиной уже была на Украине. Оттуда звонили и докладывали, что на самом деле происходит в Чернобыле.
Я листала протоколы заседаний …. Отчеты о проделанной работе, отчеты экологов, врачей, количество умерших прирастает, Англия, Франция, Италия отзывает своих студентов… Нервы не сдавали? Собирались практически каждый день?
Николай Рыжков: В первые дни после трагедии - два раза в день. Потом каждый день. Протоколов собралось, по-моему, сорок с чем-то. В Чернобыле установили специальную аппаратуру, можно было в Москве включить громкую связь и слушать, какие вопросы обсуждает комиссия. Шла нормальная работа, визга не было. Конечно, жесткость была. Но чтобы до истерики доходило, чтобы кто-то терял контроль над собой, этого не было. Мы держали себя в руках. Потому что мы понимали, если выйдем из строя, психически начнем заваливаться, в стране начнется паника…
И чтобы ее избежать, было принято решение об усилении режима секретности? Вот читаю в протоколе № 6 рекомендацию для СМИ, чтобы обеспечили "единство в оценках основных событий"… Сегодня, 30 лет спустя, вы считаете, что это было правильное решение? Или, может быть, вы сейчас по-другому поступили бы?
Николай Рыжков: Я точно так же поступил бы. Начнем с секретности.
Во-первых, никто не принимал специального решения, сколько строчек о трагедии давать в той или иной газете.
Был в свое время такой черный юмор. Вопрос на занятии по гражданской обороне: "Что делать во время ядерного взрыва? Ответ: "Одевай белый халат и ползи на кладбище". И что я должен был сказать стране? Ребята, взорвался реактор, радиация вокруг зашкаливает, спасайся кто может? Разве можно такие вещи делать?
Началась бы сумасшедшая паника…
Николай Рыжков: Конечно. И мы убедились в этом. На Украине не было сплошной паники, но она была среди начальства. Я не говорю про высший эшелон. Он не удирал. А вот средний, да.
Николай Иванович, а вы сами, когда прибыли на Украину?
Николай Рыжков: Утром 2 мая мы туда прилетели: я, Чебриков из КГБ, Лигачев из ЦК КПСС и еще несколько человек. Из Киева в Чернобыль ехали на автомобиле. Останавливались в двух-трех селах по дороге. В это время так хорошо на Украине, цветет все кругом… Я как сейчас помню одну бабушку. Мы говорим: "Загрязнение, радиация…" А она: "Какая грязь? Картошка как картошка, чистенькая"… Понимаете, мы сами только начали понимать, что смерть кругом, но ее не видно. А люди к этому делу вообще спокойно относились: "А чего там? Какая- такая радиация?"… Они привыкли видеть смерть в ее страшных проявлениях, а тут сады цветут, весна идет, воздух благоухает… А мы должны были им кричать: "Не шутите, смерть крутится вокруг вас"?
Но все это не значит, что мы не понимали: нужно немедленно спасать людей. Чтобы вы знали, Припять - это город с населением 50 тысяч человек. В субботу вечером, мне позвонил Щербина и доложил обстановку: "Мы замерили радиацию… Припять надо эвакуировать. Срочно. Станция рядом, она вышвыривает радиоактивную заразу". А в городе народ живет на полную катушку, свадьбы играют… Решаю: "Завтра эвакуация, сегодня готовьте поезда, автобусы, народу скажите, чтобы брали самое необходимое, деньги, документы и все. Никакой мебели". В воскресение в обед Щербина позвонил: "Николай Иванович, людей в Припяти нет. Бегают одни собаки". Там, где надо спасать, мы организованно спасали.
Все же получается, что ни к чему подобному при всей своей зацикленности на гражданской обороне мы готовы не были?
Николай Рыжков: Да, мы не готовы были. Это ж впервые случилось. Хотя у американцев перед Чернобылем в 1979-м году была авария на АЭС Три-Майл-Айленд, но они все засекретили. Только специалисты слышали, что там что-то произошло. Что делать в такой ситуации - никакой информации.
Итак, 2-го мая мы приехали в Чернобыль, сели в вертолет и полетали над реактором. Единственная защита - свинцовый лист на полу и специальные белые комбинезоны. Летим чуть дальше от разрушенных реакторов - счетчики Гейгера позвякивают тихонько, приближаемся к реактору - звенят сильнее, а над самым жерлом, начинают "кричать" как бешеные… Приземлились, сели в зале райкома партии и стали слушать ученых. А те объясняют: вот Припять, вот станция. "Роза ветров" здесь такая, что Киев практически не пострадал. Ветер погнал радиоактивное облако на Белоруссию, оно накрыло Гомельскую область, добралось до Брянска, зацепило Смоленск. Все это показывают нам на карте.
Тогда говорили, мол, мы истинной картины радиационной обстановки не знали. Чепуха это все. У нас было несколько источников информации: от экологов, от геологов, от метеорологов, от военных, от гражданской оборона. Мы все эти графики сравнивали между собой, анализировали, почему какие-то данные не совпадают. Наложили все карты друг на друга, получилась "клякса", захватившая зараженные районы Украины, Белоруссии и России.
Так возникла зона отчуждения?
Николай Рыжков: Да, но заразной была "клякса", а не круг. Мало того, граница опасной зоны пересекала реки и ручьи, проходила по населенным пунктам. Как тут быть? Кого эвакуировать, а кого оставить? Я долго сидел и думал, нужно было принимать решение. Сказать: давайте, по границе "кляксы", наделаем беды, разъединим семьи, население. И потом радиация не держит строгих границ. И тогда взяли циркуль, поставили его острую ножку на карту в точку "Припять", отложил радиус до самого дальнего края "кляксы" (это оказалось 30 километров) и провели окружность. Оттуда и эвакуировали людей. Вывезли сто с лишним тысяч человек. Без паники…
Много пишут о первомайской демонстрации в Киеве. Якобы Рада Щербицкая (супруга первого секретаря ЦК Компартии Украины) звонила Михаилу Горбачеву: ее муж сомневался, проводить ли традиционное шествие. Решено было проводить.
Николай Рыжков: Я в этом никакого участия не принимал. И честно говоря, плохо верю в то, что Рада звонила Горбачеву. Я только одно знаю (и это не только наши данные, на Украине и свои исследования проводились), радиация в Киеве первого мая была практически в норме. Ну а второго мая я сам там был.
Вы сказали, что к такой беде мы были не готовы. А какие службы были не готовы больше всего?
Николай Рыжков: Первого мая после демонстрации мы собрались в моем кабинете в Москве. Подводили первые итоги работы по ликвидации последствий взрыва, обсуждали, кто справился со своей работой, кто нет. Как ни странно, но хуже всех дела обстояли у Гражданской обороны.
Прыгали-бегали в противогазах, а как дошло до дела - ничего не получилось. Придумали машинами с щетками улицы убирать, только радиактивную пыль подняли…
Медики тоже подкачали: не смогли организовать пропускники в зараженных районах, снабжать население нужными препаратами, йодом… Пришлось вместе с министром обороны Дмитрием Язовым подписать документ о мобилизации нескольких батальонов резервистов-врачей. Медики - военнообязанные. Этой же ночью на них надели форму и отправили в Чернобыль. Через три дня ситуация нормализовалась.
А помощь из-за рубежа когда подоспела?
Николай Рыжков: Вот это интересный вопрос. Нам нужны были средства для того, чтобы отмывать стены от радиации, такой химии у нас не было. Но никто нам не помогал. За рубежом только кричали и критиковали за то, что посмели выпустить радиацию, но никто не удосужился прислать помощь. Нам не хватало йода детей спасать, мы его покупали за золотые рубли. Нужны были краны, чтобы реактор закрывать, никто не предложил.
Но разве иностранные медики не приезжали в Москву для консультаций, помощи? Вы не пытались пригласить, скажем, японских специалистов по лучевым болезням?
Николай Рыжков: Мы сотрудничали больше с американцами. Но это были частные инициативы врачей. Повторюсь, организованной государственной помощи, поступлений медикаментов, аппаратуры, не было. Запад абсолютно индифферентно отнесся к нашей беде, мол, попалась Россия, пусть сама выкручивается… Нас только критиковали… Впрочем, после доклада, который представил академик Валерий Легасов в МАГАТЭ, им пришлось признать: опыт ликвидации последствий аварии на ЧАЭС бесценен для мира.
Тема Чернобыля сейчас широко обсуждается и на Украине. К примеру, депутаты Рады требуют компенсацию от России, которая "является правопреемником СССР, но все эти годы оставалась в стороне от проблемы". Как распределилось чернобыльское бремя среди союзных республик? Россия действительно ничем не помогала Украине?
Николай Рыжков: Все помогали. Вот пример. Стоял вопрос, как гасить реактор. Ученые дали рекомендацию: забрасывать свинцом и песком. Песок нашли поблизости, летчики приспособили под него самодельные корзины. А вот свинца рядом не было. Я дал команду: где бы не находился свинец, куда бы его в данную минуту не везли, доставлять на Украину. И все составы со свинцом, - в Казахстане, Узбекистане, России - пошли в Чернобыль. И никто тогда не считался, сколько свинца отправил. Пусть нынешние украинские политики чепухой не занимаются. Они были в едином государстве и получали помощь от всего Союза. Но в 91-м решили жить самостоятельно, забрали причитающуюся им собственность, заводы, фабрики, атомные станции. Какие сейчас могут быть разговоры? Мы ничего им не должны. Россия тоже получила в наследство, скажем, "Маяк" на Урале, куда до сих пор бросаем деньги. Нам Украина помогает?
Как отреагировал мировой туристический бизнес на известие о Чернобыльской катастрофе?
Николай Рыжков: Турпоток в СССР снизился на 20 процентов. А вы знаете, кто первый обнаружил радиацию? Шведы. Через два часа после взрыва они передали, что в Советском Союзе "что-то произошло на атомной станции". Датчики, которые расположены у них по всей территории, зафиксировали, что со стороны поступает радиация.
Николай Иванович, простите за вопрос: после распада СССР и запрета КПСС вы участвовали в нескольких судах. Чем они закончились?
Николай Рыжков: Чем? Вот жив-здоров. А если серьезно, пришла новая власть, депутаты с улиц, с митингов. Первые годы после аварии было все спокойно. Мы приняли мощную программу совершенствования реактора, разработали социальные проекты поддержки пострадавших. Начали ревизию остальных атомных станций, меняли оборудование. Выяснили и причину взрыва. В общем, делали то, что полагается. Но вот наступил 1989-й год, выборы в Верховный Совет. В борьбе за депутатские кресла в ход пошел Чернобыль. Чего мы только не наслушались за это время? Не обошли эту тему и во время суда над КПСС. Меня приглашали, как свидетеля. Семь часов стоял на трибуне и отвечал на вопросы такого типа: "Товарищ Рыжков, вот в вами подписанном протоколе сказано, что в такой-то деревне зафиксирована радиация в столько-то бэр. А у нас есть другие данные…". Я долго терпел. А потом спросил: "Почему вы думаете, что председатель правительства многомиллионной страны должен знать, сколько бэр в каждой деревне? А почему вы не интересуетесь, сколько этих самых бэр я схватил, когда приехал в Чернобыль через пять дней после аварии?"
Прямо на улице один мужик ко мне несколько лет назад подошел и говорит: "Зачем вы реактор песком и свинцом гасили? Я специалист и знаю, как нужно было делать". Я говорю: "Где ж ты тогда был? Приехал бы, помог советом". Другой - на Верховном Совете протягивает фотографию: "Вот посмотрите, что вы натворили, тоже и с людьми будет!" А на фото - теленок с мутацией: зубы длинные и торчат изо рта. Я взял фото, показал своему заму. Через пару часов он приносит мне американский журнал с этой фотографией.
Впрочем, когда выборный накал спал, и интерес к Чернобылю у депутатов заглох.
Вы сдали свой архив, в частности, документы по Чернобылю в Российский государственный архив социально-политической истории. Он доступен?
Николай Рыжков: Идите и читайте. Я двадцать лет туда свои документы сдаю. Ничего не засекречивал. Пожалуйста, обращайтесь, вам все дадут. Копайте. Кстати, сегодня только там был. Взял вот эту медаль "Участник ликвидации последствий аварии на ЧАЭС ", раз в год ее на несколько часов надеваю. Хотя слово "ликвидатор" мне очень не нравится.
Секретные решения Политбюро ЦК КПСС 1986-го года предоставлено Росархивом.
Тем временем
Welcome to Chernobyl
С 2010 года украинскими властями официально разрешены экскурсии в зону отчуждения Чернобыльской АЭС. По версии агентства УНИАН, это сделано с целью привлечения дополнительных средств на содержание чернобыльской зоны, чтобы в перспективе "вывести ее на уровень самоокупаемости". Однако уже в 2011 году по этому поводу разразился скандал между генпрокуратурой и тогдашним министерством чрезвычайных ситуаций. Силовое ведомство было категорически против туристических поездок на "грязную" территорию, но МЧС в конце концов победило. С тех пор армия желающих побывать в чернобыльской зоне неустанно растет, утверждает украинское информагентство. Сначала их было 2-3 тысячи в год, а в 2015-м число экстремалов перевалило за 15 тысяч. Все экскурсии согласованы с СБУ и полицией.
Стоимость и условия поездки в зону у разных турагентств разные. Например, в компании Go2chernobyl все поездки оформляются через администрацию чернобыльской зоны отчуждения. Для граждан Украины однодневная поездка обойдется в 699 гривен, для иностранца - 1 999 гривен. Двухдневное посещение для украинца - 2 202 гривны (на условиях "все включено": проживание, питание, страховка). Для иностранца на тех же условиях поездка будет стоить 5 999 гривен. В компании "Чернобыль Тур" все цены изначально обозначают в долларах. Однодневная поездка для граждан Украины и Беларуси обойдется в 95 долларов, для иностранцев - 115 плюс 14 долларов за англоязычного гида. Статистика последних лет указывает на то, что среди желающих съездить в зону отчуждения примерно 60-65 составляют иностранцы.
Чернобыльская атомная электростанция (АЭС) была построена в восточной части белорусско-украинского Полесья на севере Украины в 11 км от современной границы с Республикой Беларусь, на берегу реки Припять.
Первая очередь ЧАЭС (первый и второй энергоблоки с реакторами РБМК-1000) была построена в 1970-1977 годах, вторая очередь (третий и четвёртый энергоблоки с аналогичными реакторами) была построена на этой же площадке к концу 1983 года.
Строительство третьей очереди Чернобыльской АЭС с пятым и шестым энергоблоками было начато в 1981 году, но было остановлено в высокой степени готовности после катастрофы.
Проектная мощность Чернобыльской АЭС после полного завершения строительства должна была составить 6000 МВт, к апрелю 1986 года были задействованы 4 энергоблока суммарной электрической мощностью 4000 МВт. Чернобыльская АЭС считалась одной из самых мощных в СССР и в мире.
Первая на Украине атомная электростанция в Чернобыле. Фото: РИА Новости / Василий Литош
В 1970 году для сотрудников Чернобыльской АЭС и членов их семей был заложен новый город, получивший название Припять.
Проектная численность населения города составляла 75-78 тысяч жителей. Город рос большими темпами, и к ноябрю 1985 года в нем проживало 47 500 человек при ежегодном приросте населения в 1500 человек в год. Средний возраст жителей города составлял 26 лет, в Припяти проживали представители более чем 25 национальностей.
Сотрудники Чернобыльской электростанции заступают на новую смену. Фото: РИА Новости / Василий Литош
25 апреля 1986 года, 1:00. Начата работа по остановке на планово-предупредительный ремонт 4-го энергоблока станции. Во время таких остановок проводятся различные испытания оборудования, как регламентные, так и нестандартные, проводящиеся по отдельным программам. Данная остановка предполагала проведение испытаний так называемого режима «выбега ротора турбогенератора», предложенного генеральным проектировщиком (институтом Гидропроект) в качестве дополнительной системы аварийного электроснабжения.
3:47 Тепловая мощность реактора снижена на 50 процентов. Испытания должны были проводиться на уровне мощности 22-31%.
13:05 Отключен от сети турбогенератор № 7, входящий в систему 4-го энергоблока. Электропитание собственных нужд перевели на турбогенератор № 8.
14:00 В соответствии с программой отключена система аварийного охлаждения реактора. Однако дальнейшее снижение мощности было запрещено диспетчером Киевэнерго, вследствие чего 4-й энергоблок в течение нескольких часов работал с выключенной системой аварийного охлаждения реактора.
23:10 Диспетчер Киевэнерго дает разрешение на дальнейшее снижение мощности реактора.
В помещении блочного щита управления энергоблока Чернобыльской атомной электростанции в городе Припять. Фото: РИА Новости
26 апреля 1986 года, 0:28. При переходе с системы локального автоматического регулирования (ЛАР) на автоматический регулятор общей мощности (АР) оператор не смог удержать мощность реактора на заданном уровне, и тепловая мощность провалилась на уровень 30 МВт.
1:00 Персоналу АЭС удалось поднять мощность реактора и стабилизировать ее на уровне 200 МВт вместо 700-1000 МВт, заложенных в программе испытаний.
Дозиметрист Игорь Акимов. Фото: РИА Новости / Игорь Костин
1:03-1:07 К шести работающим главным циркуляционным насосам дополнительно подключили еще два, чтобы повысить надежность охлаждения активной зоны аппарата после испытаний.
1:19 Из-за понижения уровня воды оператор станции увеличил подачу конденсата (питательной воды). Кроме того, в нарушение инструкции блокировались системы остановки реактора по сигналам недостаточного уровня воды и давлению пара. Из активной зоны вывели последние стержни ручного управления, которые позволяли вручную управлять процессами, происходящими в реакторе.
1:22-1:23 Уровень воды стабилизировался. Сотрудники станции получили распечатку параметров реактора, на которой было видно, что запас реактивности опасно мал (что, опять же, по инструкции означало, что реактор нужно глушить). Персонал АЭС решил, что можно продолжать работу с реактором и проводить исследования. При этом тепловая мощность начала увеличиваться.
1:23.04 Оператор закрыл стопорно-регулирующие клапаны турбогенератора № 8. Подача пара на него прекратилась. Начался «режим выбега», то есть активная часть запланированного эксперимента.
1:23.38 Начальник смены 4-го энергоблока, поняв опасность ситуации, дал команду старшему инженеру управления реактором нажать кнопку аварийного глушения реактора А3-5. По сигналу этой кнопки в активную зону должны были вводиться стержни аварийной защиты, однако до конца опустить их не удалось — давление пара в реакторе задержало их на высоте 2-х метров (высота реактора — 7 метров). Тепловая мощность продолжила стремительно расти, начался саморазгон реактора.
Машинный зал Чернобыльской атомной электростанции. Фото: РИА Новости / Василий Литош
1:23.44-1:23.47 Произошли два мощных взрыва, в результате которых реактор 4-го энергоблока был полностью разрушен. Также были разрушены стены и перекрытия машинного зала, возникли очаги пожара. Сотрудники начали покидать рабочие места.
В результате взрыва погиб оператор насосов ГЦН (Главный Циркуляционный Насос) Валерий Ходемчук . Его тело, заваленное обломками двух 130-тонных барабан-сепараторов, так и не было обнаружено.
В результате разрушения реактора произошел выброс в атмосферу огромного количества радиоактивных веществ.
Вертолеты ведут дезактивацию зданий Чернобыльской атомной электростанции после аварии. Фото: РИА Новости / Игорь Костин
1:24 На пульт дежурного военизированной пожарной части № 2 по охране Чернобыльской АЭС поступил сигнал о возгорании. К станции выехал дежурный караул пожарной части, который возглавлял лейтенант внутренней службы Владимир Правик . Из Припяти на помощь выехал караул 6-й городской пожарной части, который возглавлял лейтенант Виктор Кибенок . Руководство тушением пожара принял на себя майор Леонид Телятников . Из средств защиты у пожарных были только брезентовая роба, рукавицы, каска, в результате чего они получили огромную дозу радиации.
2:00 У пожарных начинают проявляться признаки сильного радиоактивного облучения — слабость, рвота, «ядерный загар». Помощь им оказывали на месте, в медпункте станции, после чего переправляли в МСЧ-126.
Идут работы по дезактивации территории Чернобыльской атомной электростанции. Фото: РИА Новости / Виталий Аньков
4:00 Пожарным удалось локализовать возгорание на крыше машинного зала, не дав ему перекинуться на третий энергоблок.
6:00 Пожар на 4-м энергоблоке полностью потушен. В это же время в Припятской МСЧ умер второй пострадавший от взрыва, сотрудник пуско-наладочного предприятия Владимир Шашенок . Причиной смерти стали перелом позвоночника и многочисленные ожоги.
9:00-12:00 Принято решение об эвакуации в Москву первой группы пострадавших от сильного облучения сотрудников станции и пожарных. Всего у 134 сотрудников Чернобыльской АЭС и членов спасательных команд, находившихся на станции во время взрыва, развилась лучевая болезнь, 28 из них умерли в течение следующих нескольких месяцев. 23-летние лейтенанты Владимир Правик и Виктор Кибенок умерли в Москве 11 мая 1986 года.
15:00 Достоверно установлено, что реактор 4-го энергоблока разрушен, и в атмосферу поступает огромное количество радиоактивных веществ.
23:00 Правительственная комиссия по расследованию причин и ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС принимает решение о подготовке транспорта к эвакуации населения города Припяти и других объектов, расположенных в непосредственной близости от места катастрофы.
Вид на саркофаг 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС в покинутом городе Припять. Фото: РИА Новости / Ерастов
27 апреля 1986 года, 2:00. В районе населенного пункта Чернобыль сосредоточено 1225 автобусов и 360 грузовых автомобилей. На железнодорожной станции Янов подготовлены два дизель-поезда на 1500 мест.
7:00 Правительственная комиссия принимает окончательное решение о начале эвакуации гражданского населения из опасной зоны.
Вертолет производит радиологические измерения над зданием Чернобыльской АЭС после катастрофы. Фото: РИА Новости / Виталий Аньков
13:10 Местное радио в Припяти начинает передавать следующее сообщение: «Внимание, уважаемые товарищи! Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции в городе Припяти складывается неблагоприятная радиационная обстановка. Партийными и советскими органами, воинскими частями принимаются необходимые меры. Однако с целью обеспечения полной безопасности людей, и, в первую очередь, детей, возникает необходимость провести временную эвакуацию жителей города в близлежащие населённые пункты Киевской области. Для этого к каждому жилому дому сегодня, двадцать седьмого апреля, начиная с 14:00 часов будут поданы автобусы в сопровождении работников милиции и представителей горисполкома. Рекомендуется взять с собой документы, крайне необходимые вещи, а также, на первый случай, продукты питания. Руководителями предприятий и учреждений определён круг работников, которые остаются на месте для обеспечения нормального функционирования предприятий города. Все жилые дома на период эвакуации будут охраняться работниками милиции. Товарищи, временно оставляя своё жильё, не забудьте, пожалуйста, закрыть окна, выключить электрические и газовые приборы, перекрыть водопроводные краны. Просим соблюдать спокойствие, организованность и порядок при проведении временной эвакуации».