Подготовьте рассказ о немецкой слободе. Почему русские избегали жителей Немецкой слободы

Россия - страна гостеприимная. С давних пор иностранцам по своей воле или вопреки ей оставались в нашей стране. Раньше в Москве эпицентром «западного» влияния была Немецкая слобода, первое поселение экспатов на Руси.

Kuck, Kucke sie!

Существует множество версий названия Кукуй. Однако самую любопытную дал в XVII веке немецкий дипломат Адам Олеарий в своих записках: «когда, бывало, жившие там (на Кукуе. Ред.) жены немецких солдат увидят что-либо странное в проходящих случайно русских, то говорили обыкновенно между собою "Kuck, Kucke sie!” - "Глянь, глянь сюда!”. Что русские повернули в срамное слово: «Немчин, мчись на …, …» Немцы жаловались царским дьякам на позорное поношение, те хватали, кнутобойничали, но охальники не переводились».

Кукуй - не первое поселение иностранцев в Москве

До этого были Наливки, «немецкое» поселение в районе современной Якиманки. Василий III отвел эту местность для расселения своей почетной охраны, состоящей из немцев, итальянцев, французов. «Наливчане» жили закрыто: своих ценностей никому не навязывали. Однако слобода долго не просуществовала: в 1571 году ее сжег крымский хан Девлет I Гирей.

Пленные немцы

Ко времени крымского набега на Москву, вероятно, уже существовал и Кукуй, расположенный недалеко от устья Яузы. Поселение было создано по решению Ивана Грозного, который расселил там немцев, взятых в плен во время Ливонской войны.

Иван Васильевич относился к «языкам» в лучших традициях Женевской конвенции об обращении с военнопленными за четыре сотни лет до ее существования. Жителям Кукуя было разрешено заниматься своими ремеслами, исповедовать свою религию и даже торговать спиртными напитками, что было запрещено русским.

Ливонцы несколько злоупотребили царским либерализмом: через какое-то время москвичи стали писать жалобы митрополиту о том, что немцы целенаправленно спаивают православных и занимаются ростовщичеством. Ропот дошел до монарха, и тому пришлось на какое-то время отложить победу мультикультурализма. Слобода была сожжена, имущество лютеран экспроприировано, а сами они, по словам французского путешественника Маржерета, были «зимой изгнаны нагими, в чем мать родила».

Кукуй-Сити

На какое-то время спаивание русского народа прекратилось. Но вскоре Кукуй был восстановлен. Этому способствовал Борис Годунов, который испытывал слабость к иностранцам и был главным покровителем Немецкой слободы. Но наступление Смуты снова затормозило развитие Кукуя: несколько раз слобода сгорала дотла, а потом снова возрождалась из пепла.

"Сбалансированные" времена наступили с воцарением Романовых, которые покровительствовали мигрантам. Уже в 1675 году Кукуй представлял собой настоящий «немецкий город, большой и людный».

Для русского высокородного повесы Немецкая слобода была своего рода Лас-Вегасом. Здесь можно всегда разжиться табачком, горячительными напитками, поиграть в азартные игры, купить крамольную книгу, достать яд для врагов и завести внебрачные отношения.

Как известно, преданным поклонником Кукуя был Петр I, который порой больше времени проводил в слободе, нежели в Кремле. Здесь он пережил свой первый роман, примерил первый «импортный» сюртук, выкурил первую трубку, здесь он ввел новую должность «патриарха Московского, Кокуйского и всея Яузы». Позитивные впечатления юного царя имели роковые последствия для скучной Московской Руси. С началом петровских реформ в Россию железный занавес рухнул, и Немецкая слобода вышла из берегов.

А на берегах Невы вырос новый, фешенебельный Кукуй, который на два с лишним столетия стал столицей Российской империи. Ну а главным торжеством полной победы Кукуя стал манифест Екатерины II, с которым в 1763 году российская императрица обратилась ко всему христианскому миру: «Всем иностранным дозволяем в Империю Нашу въезжать и селиться, где кто пожелает, во всех Наших Губерниях». Экспатам были обещаны фантастические привилегии: на 30 лет освобождались от всяких налогов, им предоставлялись беспроцентные ссуды на десятилетний срок на заведение хозяйства.

Алексей Плешанов

Оригинал записи и комментарии на

сайт совместно с интернет-проектом "Прогулки по Москве " открыл рубрику, в которой рассказывает о нетипичных интересных местах в городе для пеших прогулок.

Мы уже публиковали путеводители по району , где жила советская интеллигенция, и любопытной спальной окраине . На очереди – район бывшей Немецкой слободы на Бауманской (часть Басманного района). В первой из двух частей этого путеводителя мы отправимся на Кукуй, найдем замок Лефорта и узнаем, где могла жить любовница Петра Первого. (Вторую часть прогулок по Немецкой слободе ).

Немецкая слобода, располагавшаяся на территории современной Бауманской, берет начало в XVII веке. В те времена иностранцев выселили с территории Москвы на правый берег Яузы, где они и отстроили себе отдельное селение.

Поскольку немцами тогда называли не только выходцев из Германии, но вообще любых иностранцев (они не знали русского, следовательно, были в глазах московитов "немыми"), слобода получила название Немецкой. В простонародье же ее звали "Кукуй" - как и ручей, который протекал неподалеку.

Александр, житель района : "На Бауманской живу всю жизнь. Маму от работы поселили в общежитие на Большой Почтовой улице еще до моего рождения. Позднее, ближе к поступлению в школу, нашей семье дали квартиру на Новорязанской улице. С тех пор живем там.

Район Бауманской, безусловно, представляет большую культурную ценность. Здесь много исторических строений. мест, но для меня, прожившего здесь все 28 лет своей жизни, он памятен другим. Я хорошо помню события, с которыми у меня связаны те или иные места. Хорошо помню, как менялся облик района. Где-то становилось для меня лучше, а где-то терялся необыкновенный шарм. Неизменным оставалось одно - я всегда любил и продолжаю любить каждый его уголок".

Мозаика у станции метро "Бауманская" , Бауманская улица, 35/1, строение 9

Прямо у выхода со станции метро "Бауманская" можно увидеть необычный фасад одного из домов напротив. На нем находится большая мозаика с подписью "Немецкая слобода 16 век".

Панно состоит из трех частей. На нем - поселение немцев на правом берегу Яузы. Чуть ниже можно найти небольшие изображения типичных немцев и немок тех времен. Конечно, это не точная историческая реконструкция, а умелая стилизация.

Хотя окончательно иностранцы обосновались на правом берегу Яузы только во второй половине XVII века, первые немецкие поселения здесь действительно появились раньше, в XVI веке. Тогда иностранцы переехали сюда из другой слободы, которую в 1571 году сжег крымский хан Девлет Гирей. Но и эта первая Немецкая слобода на правом берегу Яузы вскоре была разгромлена – Иваном Грозным в 1578 году. Затем немцы вернулись в слободу и отстроили свой городок только после 1652 года, когда им было приказано покинуть дома в пределах Златоглавой.

Кристина, жительница района : "Я живу на Бауманской всего несколько месяцев, родилась и выросла в Люблине. Помню, когда я впервые оказалась здесь - а это было задолго до моего переезда - мне в глаза тут же бросилась мозаика, которая находится прямо напротив выхода из метро. При этом моя подруга, которая живет в этом районе много лет, утверждает, что обратила на нее внимание совсем недавно. Правда, говорят, раньше мозаика была спрятана за какими-то постройками - то ли кафешками, то ли магазинчиками. А потом их снесли, и теперь к мозаике можно запросто подойти поближе, поразглядывать изображение".

Бывшая рыночная площадь Немецкой слободы, угол улиц Ладожской и Фридриха Энгельса

Неподалеку от станции метро "Бауманская" когда-то находился один из центров Немецкой слободы – рыночная площадь. Место до сих пор сохранило свою прежнюю планировку - несмотря на полную смену застройки. К тому же, здесь до сих пор идет торговля.

Раньше на рынке продавали дрова, продукты и сено. Дошедшие до сегодняшнего дня здания в основном были построены только в середине XIX века, а некоторые даже позже – в начале XX.

Одно из дореволюционных строений примечательно необычной облицовкой. Она – дело рук одного коммерсанта, который в начале прошлого века обновил таким образом фасад старого дома. Здание сохранило не только облицовку, но и выложенные плиткой рамки от старых вывесок, что очень редко и необычно для столицы.

Александр, житель района: "Если пройти от центрального входа школы, в которой я учился, прямо до стрелки, образованной Ладожской и улицей Фридриха Энгельса, то можно оказаться на месте, которое мне нравится сейчас - в детстве оно мне не нравилось. Шумное, утыканное машинами и людьми, а также различными заведениями и магазинами, меняющимися здесь с поразительной скоростью.

Еще недавно по выходным сюда приезжала ярмарка, придавая месту еще большую шума. В этом районе вечно толпится много студентов (совсем рядом - здания МГТУ имени Баумана), что создает особый антураж".

Дом Анны Монс , Старокирочный переулок, 6

Немецкая слобода, этот таинственный островок западного мира в столице огромного российского государства, стала настоящей страстью Петра Первого. Именно здесь жили люди, которые умели строить корабли, владели иными неизвестными Московии технологиями и просто жить иначе – совсем не по-русски.

Петр учился морскому делу у обитателей Кукуя Франца Тиммермана и Карштена Брандта, а еще Немецкая слобода подарила ему доброго друга Франца Лефорта. Здесь же встретил будущий император свою знаменитую фаворитку Анну Монс (она же Анна-Маргарета фон Монсон, "Монсиха" и Кукуйская царица), в связи с которой Петр был более десяти лет.

Документальных подтверждений того, где именно жила Анна Монс, нет, однако бытует мнение, что ей могли принадлежать каменные палаты - единственный сохранившийся жилой дом той самой Немецкой слободы. Сейчас он находится на территории завода точных приборов, который не действует с 2004 года.

А пока же точно известно, что палаты принадлежали отцу и сыну Ван-дер-Гульстам, бывшим лекарям царя Алексея Михайловича и Петра.

Аня, жительница района: "Я коренная москвичка, всю жизнь живу на Бауманской. У моего прапрадеда до революции был небольшой собственный магазинчик неподалеку. Когда его раскулачили, пришлось взять жену и детей и уехать в деревню. Мне кажется это доброй иронией судьбы - то, что в итоге наша семья каким-то чудным образом снова оказалась примерно в том же районе".

Лефортовский дворец, 2-я Бауманская улица, 3

Франц Лефорт, верный друг и сподвижник Петра, родился в Женеве, затем уехал в Голландию, а оттуда - в Россию. В Немецкой слободе иностранец познакомился с будущим великим государем, с которым сблизился. Лефорт в последствии участвовал в Крымских походах, получил чины генерала, адмирала, участвовал во всех делах, предпринимавшихся Петром.

По приказу Петра в 1698 году в Немецкой слободе началось строительство первого здания Лефортовского дворца. Его облик оказался европейским - дворец считается первой попыткой государя освободиться от старых русских архитектурных канонов, которые он так сильно не любил.

Лефорт отметил новоселье в феврале 1699 года, а всего через три недели скончался. Петр Великий стал использовать здания для спектаклей, приемов и праздников. Затем он подарил дворец Меншикову, который его слегка перестроил. Когда Меншиков отправился в ссылку, дворец вернулся в казну. Здание было существенно повреждено во время пожара 1737 года и в 1742 году снова перестроено, однако в стене центрального корпуса сохранились куски петровской кладки.

Сейчас во дворце расположены Российский государственный военно-исторический архив и Российский государственный архив фотодокументов.

Слободской дворец и МГТУ имени Баумана, 2-я Бауманская, 5

Слободской дворец, который с 1830 года стал корпусом университета имена Баумана (тогда - Воспитательного дома), изначально принадлежал графу Бестужеву-Рюмину. Тот начал строить его в 1749 году.

Дворец возводили так долго, что Бестужев-Рюмин так и не успел в нем пожить: он угодил в ссылку. Здание оказалось в казне и через несколько лет Екатерина II подарила его Алексею Орлову, младшему брату своего знаменитого фаворита.

Орлов практически не жил во дворце, запустил его, и здание в итоге передали князю Безбородко. Тот перестроил здание по проекту Джакомо Кваренги, а затем отдал его Павлу I. Какое-то время здесь располагалась императорская резиденция.

Современный вид Слободской дворец приобрел после 1826 года, когда его после пожара 1812 года перестроил Доменико Жилярди. Здание отвели Воспитательному дому.

В 1868 году ремесленное училище для мальчиков превратился в Императорское техническое училище, на базе которого в советское время создали МГТУ имени Баумана.

Антон, студент МГТУ имени Баумана : "Обожаю окрестности своего вуза. Когда поступил, даже одно время заморачивался, искал путеводители, читал историю. Не сказал бы, что стал спецом в этом плане, но все же основные достопримечательности района и историю Слободского дворца назвать смогу. Здорово, что мне довелось здесь учиться".

Река Чечера , Денисовский переулок

Речка Чечера, приток Яузы, была заключена в трубу в начале XX века. Сейчас она протекает под Нижней Красносельской, Доброслободской улицами, Денисовским переулком. Именно по этой реке раньше проходила граница Немецкой слободы. Неподалеку от Денисовского переулка в нее впадал ручей Кукуй, который дал название слободе.

Александр, житель района: "Доброслободская улица, Денисовский, Аптекарский и Токмаков переулки - самый любимый городской прогулочный район, наверное, не только на Бауманской, но и во всей Москве. Маленькие дворики, детские сады, магазинчики, жилые дома. Здесь всегда очень спокойно. Особенно в летние месяцы, когда улицы и дворы совсем пустеют.

Через этот район я любил ходить либо в сторону станции метро Курская, либо к парку Лефортово - тоже одно из любимых мест в районе, как и набережная Яузы в целом - в котором сейчас привлекает небольшой бесплатный каток и тюбинги на прудах".

Дом Франца Гильфердинга , Старокирочный переулок, дом 5, строение 1

В начале XVIII века слободу стали застраивать дворцами знати. Если небольшая автономия слободы (возможность не платить налоги, варить пиво, торговать вином) пропала еще во времена Петра, то при Екатерине Великой слободской уклад жизни почти совсем исчез.

Здесь, между тем, продолжали селиться приезжавшие в Россию иностранцы. Например, Франц Гильфердинг, артист балета, балетмейстер и педагог. В 1758-1764 годах он ставил спектакли и придумывал декорации для петербургский и московских балетных трупп.

Здание Лефортовской полицейской части , Старокирочный переулок, 13

В 1770-х здесь была возведена городская усадьба Нестерова. Здание оказалось настолько крепким, что пережило пожар 1812 года. Через 20 лет после пожара тут решили разместить Лефортовскую полицейскую часть.

В настоящее время в старом здании - Институт бизнеса права, факультет Московского государственного юридического университета (МГЮА).

Новокирочный и Старокирочный перелуки

Раньше оба переулка назывались просто Кирочными. Неподалеку от них, на нынешней улице Радио, 17, располагалась построенная в 1764 году и уничтоженная после революции "старая" кирха, лютеранская церковь Святого Михаила. Отсюда и название. В XVI веке на ее месте располагалась первая в России лютеранская церковь. До пожара 1812 года поблизости была еще одна, "новая", кирха - Святых Петра и Павла.

Названия переулков сегодня вызывают путаницу, потому что "старая" кирха располагалась ближе к современному Новокирочному переулку, а "новая" - к Старокирочному.

Хотя "старая" кирха была снесена в 1928 году, на Новокирочном переулке можно найти здание лютеранского училища, построенное в конце XIX века. Ранее, в XVII веке, местный учитель Иоганн Готфрид Грегори ставил с воспитанниками сценки на религиозные темы. Слухи об этом дошли до царя Алексея Михайловича, и он предложил Грегори устроить театр в Преображенском. Так в России появился первый придворный театр.

На месте "старой" кирхи после революции построили здание ЦАГИ (аэрогидродинамического института). При сносе церкви была обнаружена могила , естествоиспытателя и ученого, которому столичная молва приписывала колдовские способности. Что стало с местом погребения "чернокнижника" в дальнейшем - неизвестно.

Фанагорийские казармы, Бригадирский переулок, 13

Фанагорийские казармы - самое старое из зданий, сохранившихся на Бауманской улице. Изначально, в начале XVIII, на этом месте располагался дом хирурга немецкого происхождения Иоганна Лестока, высланного из России при Петре и возвращенного Екатериной I.

Лесток стал первым в России придворным лейб-медиком. Он, кроме того, был тайным советником Елизаветы Петровны и оказался в числе организаторов дворцового переворота 25 ноября 1741 года. После возведения Елизаветы на престол иностранный доктор, впрочем, вновь оказался в опале, его сослали и освободили только при Петре III.

В середине XVIII здание перестроили для сената (предыдущее сгорело в пожаре), в XIX веке его заняли военные. Сначала здесь располагался кадетский корпус, потом - батальон Троице-Сергиевой лавры,а затем Фанагорийский полк. Сейчас в казармах - научный центр Министерства обороны России.

Дмитрий, житель района : "С детства живу на Бауманской, очень люблю свой район и много о нем знаю. Я вообще увлекаюсь историей. Помню, в школе выиграл какой-то конкурс на знание нашего района. Никто из сверстников не знал, что такой Кукуй, да и со "старыми" и "новыми" кирхами они запутались".

Анна Теплицкая

Немецкими слободами в XVI-XVII веках называли места поселения иностранцев в Москве и других городах России. В Москве немецкая слобода находилась в северо-восточной части Москвы, на правом берегу р. Яузы, близ ручья Кукуй. В простонародье получила название - слобода Кукуй. Первая Немецкая слобода в Москве появилась при Василии III, который завёл при себе почётную стражу из наёмных иноземцев и отвёл им для поселения слободу Наливки в Москве, между Полянкой и Якиманкой. Эта слобода была сожжена крымским ханом Девлетом I Гиреем во время его нападения на Москву в 1571 году.

Походы царя Ивана IV в Ливонию доставили в Москву очень большое количество пленных немцев. Часть их была разослана по городам. Другая часть поселилась в Москве и для постройки отвели им новое место, близ устья Яузы, на её правом берегу. В 1578 году эта Немецкая слобода была подвергнута Иваном IV погрому.

Покровителем иностранцев был Борис Годунов. В его правление в Москве появилось много иностранцев. Однако Смута принесла с собой новое разорение: Немецкая слобода была выжжена дотла. Её население разбежалось по городам, а те, кто остались в Москве, стали селиться в местности у Чистых прудов, но дома их были на Арбате, на Тверской улице и на Сивцевом Вражке.

Живя в России, иноземцы ассимилировались с русскими, вступали с ними в родство, принимали православие, прислуживали русским царям. Русские люди, со своей стороны, тоже многое заимствовали у «немцев». В доме зажиточного русского человека XVII века было уже не редкостью встретить рядом с простыми липовыми или дубовыми столами или скамьями, столы и кресла из эбенового или индийского дерева. На стенах стали появляться зеркала, часы.

Иностранцы, селившиеся в Москве оказывались в выгодном положении: они не платили торговых пошлин, могли «курить вина» и варить пиво. Это вызывало немалую зависть среди русского населения, влияние иностранцев на одежду и быт вызывало опасения духовенства, домовладельцы жаловались, что «немцы» подымают цены на землю. Правительству пришлось удовлетворить эти жалобы. Около 1652 года было приказано немцам продать свои дома русским; иностранные церкви были снесены и всем иноземцам было предложено переселиться в местность нынешней Немецкой улицы, где и образовалась новая Немецкая слобода.

К концу XVII века это был уже настоящий немецкий (иностранный) городок с чистыми прямыми улицами, уютными и опрятными домиками. Отношение к Немецкой стороне было не одинаково. Одни благоволили это место, другие смотрели на иностранцев как еретиков.

Пётр I был частым посетителем этой слободы, здесь он познакомился с Лефортом и Гордоном, будущими сподвижниками царя, завёл роман с Анной Монс. При Петре Немецкие слободы потеряли свою автономию и стали подчиняться Бурмистерской палате.

Годы 1689 - 1699

(начало)

Продолжение «потех»

С 1689 г. Петр стал самостоятельным правителем безо всякой видимой опеки над ним. Однако сам он не чувствует никакого вкуса к власти и отлает ее другим. С падением Софьи главными лицами в правительстве стали царица Наталья и патриарх Иоаким. Иностранные сношения (Посольский приказ) были поручены Льву Кирилловичу Нарышкину. Прежде влиятельный, Борис Голицын потерял теперь свое влияние, благодаря тому, что его заподозрили в желании смягчить участь кн. В. В. Голицына. Сам Петр, оставив дела на руки матери и родных, возвратился к потехам и кораблестроению. Если же иногда он и вмешивался в жизнь двора и государства, то при столкновениях со взглядами своей матери и патриарха должен был им уступать. Так, новое правительство обнаруживало резкое нерасположение к иноземцам (вероятно, под влиянием патриарха), несмотря на то, что Петр лично к ним благоволил. По смерти же патриарха Иоакима (1690 г.) на его место был избран Адриан положительно против воли Петра, предлагавшего другое лицо.

Петр зато совершенно самостоятельно устраивал свою личную жизнь. В эти годы он окончательно сблизился с иноземцами. Прежде они являлись около него как учителя и мастера, необходимые для устройства потех, и только. Теперь же мы видим около Петра иностранцев – друзей, сотрудников и наставников в деле, товарищей в пирушках и веселье. Заметнее прочих из таких иностранцев были шотландец Патрик Гордон, в то время уже генерал русской службы, и швейцарец Франц Лефорт, полковник русской службы. Первый был очень умным и образованным инженером и артиллеристом. Всегда серьезный, но любезный и остроумный, всегда следящий за наукой и политикой, Гордон был слишком стар, чтобы стать товарищем Петру (в 1689 г., когда с ним познакомился Петр, ему было 54 года); но Гордон привлек к себе Петра своим умением обходиться с людьми и по своим знаниям и уму стал его руководителем во всех серьезных начинаниях. Петр до самой смерти Гордона выказывал ему свое уважение и привязанность. Но ближе и сердечнее сошелся Петр около того же 1689 г. с Лефортом. Это был не совсем уже молодой человек (род. в 1653 г.), но живость характера и редкая веселость и общительность позволили Лефорту стать другом юноши-царя. Далекий от серьезной науки, Лефорт, однако же, имел некоторое образование и мог действовать на Петра развивающим образом. Ему именно приписывают некоторые исследователи наибольшую роль в развитии у Петра стремления к Западу. Думают, что Лефорт, доказывая царю превосходство западноевропейской культуры, развил в нем слишком пренебрежительное отношение ко всему родному. Но и без Лефорта, по своей страстности, Петр мог воспитать в себе это пренебрежение.

Франц Яковлевич Лефорт

Преимущественно через Гордона и Лефорта Петр ознакомился с бытом Немецкой слободы. Иноземцы в XVII в. были выселены из Москвы в подгородную слободу, которая и получила название Немецкой. Ко времени Петра слобода эта успела обстроиться и смотрела нарядным западноевропейским городком. Иноземцы жили в ней, конечно, на западный лад. В эту-то европейскую обстановку и попал Петр, ездя в гости к своим знакомым иностранцам. Лефорт, который пользовался в слободе большой известностью и любовью, ввел Петра запросто во многие дома, и Петр без церемонии гостил и веселился у "немцев".

Слобода оказала на него большое влияние, он увлекся новыми для него формами жизни и отношений, отбросил этикет, которым была окружена личность государя, щеголял в "немецком" платье, танцевал "немецкие" танцы, шумно пировал в "немецких" домах. Он даже присутствовал на католическом богослужении в слободе, что, по древнерусским понятиям, было для него вовсе неприлично. Сделавшись в слободе обычным гостем, Петр нашел там и предмет сердечного увлечения – дочь виноторговца Анну Монс. Мало-помалу Петр, не выезжая из России, в слободе ознакомился с бытом западноевропейцев и воспитал в себе привычку к западным формам жизни . Вот почему историки придают важное значение влиянию на Петра Немецкой слободы. Она явилась для Петра первым уголком Европы и завлекла его к дальнейшему знакомству с ней.

В Немецкой слободе. Картина А. Н. Бенуа, 1911

Но с увлечением слободой не прекратились прежние увлечения Петра – воинские потехи и кораблестроение. В 1690 г. мы видим большие маневры в селе Семеновском, в 1691 г. – большие маневры под Пресбургом, потешной крепостью на Яузе. Все лето 1692 г. Петр проводит в Переяславле, куда приезжает и весь московский двор на спуск корабля. В 1693 г. Петр с разрешения матери едет в Архангельск, с увлечением катается по морю и основывает в Архангельске верфь для постройки кораблей. Море, первый раз виденное Петром, влечет его к себе. Он возвращается и в следующем году в Архангельск.

Мать его, царица Наталья, умерла в начале 1694 г., и Петр стал теперь вполне самостоятелен. Но он еще не принимается за дела, – все лето проводит на Белом море и чуть не гибнет во время бури по дороге в Соловки. В Архангельске с ним теперь значительная свита; Петр строит большой корабль, Гордон носит название контр-адмирала будущего флота; словом, затевается серьезный флот на Белом море. В том же 1694 году мы видим последние потешные маневры под деревней Кожуховом, которые нескольким участникам стоили жизни.

Так кончил Петр свои потехи. Постепенно охота к лодкам довела его до мысли о флоте на Белом море; постепенно игра в солдаты привела к сформированию регулярных полков и к серьезным военным маневрам. Потехи теряли потешный характер, царь уже не только тешился, но и работал. Мало-помалу складывались в нем и политические планы – борьба с турками и татарами.

В свои 20-22 года Петр многое знал и многое умел сравнительно с окружающими. Самоучкой или под случайным руководством он познакомился с военными и математическими науками, с кораблестроением и военным делом. Руки его были в мозолях от топора и пилы, физическая деятельность и подвижность укрепили и без того сильное тело. Напряженные физические и умственные работы вызывали, как реакцию, стремление отдохнуть и повеселиться. Нравы этой эпохи и особенности окружавшей Петра среды обусловили несколько грубоватый характер веселых отдохновений Петра. Не довольствуясь семейными вечеринками в Немецкой слободе, Петр любил кутнуть в холостой компании. Эта компания даже получила некоторую постоянную организацию и называлась "всешутейшим собором"; председателем ее был бывший учитель Петра Никита Зотов , носивший звание "Ианикита, всешутейшаго пресбургскаго, яузскаго и кокуйскаго патриарха". Служила эта компания, как сама выражалась, "Бахусу и Ивашке Хмельницкому". С этой компанией Петр устраивал иногда сумасбродные забавы (например, публично в 1694 г. отпраздновал свадьбу шута Тургенева с шутовским церемониалом). На святках с ней Петр ездил веселиться в дома своих придворных. Но жестокой ошибкой было бы думать, что эти забавы и компания отвлекали Петра отдела. И сам Петр, и его окружающие умели работать и "делу отдавали время, а потехе час".

Однако дружба Петра с иноземцами, эксцентричность его поведения и забав, равнодушие и презрение к старым обычаям и этикету дворца вызывали у многих москвичей осуждение – в Петре видели большого греховодника. И не только поведение Петра, но и самый его характер не всем мог понравиться. В природе Петра, богатой и страстной, события детства развили долю зла и жестокости. Воспитание не могло сдержать эти темные стороны характера, потому что воспитания у Петра не было. Вот отчего Петр был скор на слово и руку. Он страшно вспыхивал, иногда от пустяков, и давал волю гневу, причем иногда бывал жесток. Его современники оставили нам свидетельства, что Петр многих пугал одним своим видом, огнем своих глаз. Примеры его жестокости увидим на судьбе стрельцов. Петр вообще казался грозным царем уже в своей молодости.

Сегодня в рамках одной из наших любимых рубрик Районы-кварталы мы прогуляемся по сильно обжитому району бывшей Немецкой слободы на современной Бауманской.

Конечно, от бывшей именно немецкой слободы остались лишь редкие напоминания, при этом добавилось много других историй: про Баумана и Пушкина, про советские и дореволюционные повороты истории.

Сходить на Кукуй, прогуляться по новым и старым улицам, вдохнуть старины и подивиться на причудливые наслоения эпох —>

При выходе из метро сразу же можно заметить на одном из брандмауэров вид немецкой слободы в 16 веке, еще до того, как сюда ездил будущий император Петр:

В городе иноземцам селиться не разрешали, вот они и выстроили отдельную деревушку за его пределами. Интересно, что Иван Грозный, чтобы не тратиться на содержание иностранцев, среди которых было много пленных ливонцев, разрешили им варить пиво и торговать вином. А в Москве то в то время действовал «Сухой закон», до того, как Грозный не открыл первый кабак для опричников. Вот все жители города и ходили пить в Немецкую слободу. Некоторые историки считают, что как-раз отсюда и пошло выражение «уйти в запой», то есть уходили в буквальном смысле слова в запой на несколько дней в Немецкую слободу, и возвращались назад из запоя в Москву.
Со временем деревушка сильно разрослась, иноземцы разбогатели, но во времена смуты Лжедмитрий I сжёг слободу до тла. И иностранцы снова стали селиться в черте города, пока они там всем не надоели к середине 17 века, и Алексей Михайлович не выгнал их снова на Яузу. Но на Яузе слобода быстро отстроилась, похорошела и стала выглядеть, как небольшой провинциальный немецкий или голландский городок.

Александр Бенуа. «Отъезд царя Петра I из дома Лефорта»

Все это иностранное великолепие, конечно, со временем исчезло, но при этом место освоила и новая знать.

Так, например, почти напротив выхода из м.Бауманская можно видеть богато украшенный дом бригадира Карабанова 1770-х гг.

Здесь же на Бауманской улице располагается школа №353 имени Пушкина.

Здесь же установлен бюст Пушкину в детстве с непременным голубем в вихрах.

В какой-то момент истории стало принято считать, что именно на этом месте стоял дом, где родился Александр Пушкин.

Даже мемориальная доска есть

При этом знаменитый москвовед Сергей Романюк работая в Центральном архиве научно-технической документации выяснил, что на самом деле дом коллежского регистратора Ивана Васильевича Скворцова, у которого семья Пушкиных снимала квартиру в конце XVIII века располагался несколько в стороне от Бауманской улицы — на углу Госпитальной улицы и Малого Почтового переулка:

Дом, в котором родился Пушкин, был деревянным и сгорел в пожаре 1812 года. В ранние советские годы это место выглядело так:

А сейчас примерно на этом месте расположена школьная столовая

Угол Ладожской и Фридриха Энгельса (до революции — Ирининская улица) неподалеку от м.Бауманская. Это был один из центров немецкой слободы, который несмотря на полную смену застройки до сих пор сохранил планировку рыночной площади.

При этом в дореволюционных зданиях до сих пор торговля идет во всю — свято место пусто не бывает.

Пестрые здания разных эпох до сих пор занимают кабаки, конторы и лавки.

В середине 19 века в одном из зданий Немецкого рынка располагался трактир «Амстердам» Никиты Соколова, где кутили местные авторитеты. Пили и беспредельничали в этом трактире целыми днями и ночами, и местных жителей это раздражало. Но владелец трактира откупался от полиции. И вот, когда в 1860-е годы устроили Мировой суд в здании Лефортовской полицейской части, тут же посыпались туда жалобы от жителей района Немецкого рынка. Судья Данилов нашёл в уставе пункт, по которому он сам может составлять протокол, и однажды, он решил наведаться в трактир посреди ночи, когда по закону он должен был быть закрытым. Судья зашёл в трактир, а Никита Соколов увидели у Данилова на груди судейскую цепь, и видимо дал команду своим людям. В этот же момент во всём трактире погас свет, и Данилов не мог понять, что происходит. Когда нашёл лампу или свечу, и стало видно хоть что-то, он обнаружил, что никого вокруг нет! Соколов дал всем команду быстро покинуть трактир. Позже судья Данилов доложил об этом происшествии полицейскому приставу Шешколвскому, написав ему замечание. Но полицейский Шешковский, вместо того, чтобы заняться трактиром, обвинил судью Данилова в превышении полномочий и оскорблении полиции. Видимо хорошо угождал Никита Соколов полиции. В итоги судью приговорили к выговору. Но и взяточника Шешковского сняли с должности. И только владелец трактира Соколов не пострадал. Тем не менее к концу 19 века «Амстердам» постепенно потерял популярность, и в итоге закрылся.

Обратите внимание на дом на переднем плане за припаркованной БМВ. Еще до революции какой-то коммерсант, наплевав на всех и на старый облик дома (см. его второй этаж) облицевал фасад первого этажа дорогой плиткой. При этом выложенные плиткой рамки от старых вывесок можно наблюдать до сих пор.

В одном месте на Бауманской улице сохранилась даже табличка с дореволюционным номером дома. Правда, искать ее на доме 20 по этой улице бесполезно, нумерация изменилась.

При этом застройка Бауманской улицы разнородна как и во всей Москве.

Советские здания перемежаются с доходными домами и небольшими еще деревянными зданиями

В Малом Гавриковом переулке стоит уникальное здание в стиле модерн.

Это бывший Храм Покрова Пресвятой Богородицы, построенный к 1911 г. и закрытый в советское время.
Поскольку храм не находился в ведении Русской Православной Церкви, а был старообрядческим, то до сих пор богослужений здесь не проходит. В 1992 году здание даже поставили на государственную охрану, а в середине 2000-х капитально отремонтировали, но при этом внутри с 1960-х до сих пор располагается спортивный зал (секции бокса и борьбы). Крестов, как видите, нет. Уже много лет старообрядческая община пытается вернуть храм верующим, но пока тщетно.

Неподалеку на Бауманской улице есть еще одно старообрядческое место Москвы:

Это чудом уцелевшая колокольня старообрядческой церкви Великомученицы Екатерины. А церковь на самом деле была домовая, она находилась в доме московского купца 2-й гильдии И.И. Карасёва, и существовала ещё с 1872 году на втором этаже дома. А в 1915 году была построена отдельная колокольня. В итоге в 1979 году сам дом Карасёва, с бывшей моленной был снесён, осталась лишь одна колокольня. Во дворе сохранилось здание «Карасёвских бань», построенных цинковальным заводом в 1903 году. Заводом этим тоже владел купец Карасёв

А это флигели усадьбы графини Головкиной, домоправителем которой был Иван Васильевич Скворцов, и именно здесь висела первая мемориальная доска, посвящённая Пушкину. До революции считалось, что он родился здесь. Было известно лишь, что родился во владении у Ивана Скворцова, но его участка тогда ещё не нашли, это был единственный адрес, связанный со Скворцовым, вот радостные краеведы позапрошлого века и повесили доску сюда, и назначили это местом рождения Пушкина, хотя владела то этой усадьбой именно графиня Головкина, Скворцов был всего-лишь домоправителем

На территории слободы встречаются и здания в стиле конструктивизма конца 1920-х — начала 1930-х годов. А этот дом интересен тем, что здесь сохранилась круглая табличка образца середины 20 века над угловым балконом. Такие таблички делали с 1949 года по 1970-е. Эмаль спасала их от коррозии, и называли их «вечными». Большинство сохранившихся и сейчас в хорошем состоянии

Во дворе по Малой Почтовой улице можно найти усадьбу Дмитрия Петровича Бутурлина. Бутурлин жил во времена Екатерины II, и она даже его крестила, пожаловав ему при крещении чин сержанта гвардии, полагая, что он пойдёт по стопам своего дела — генерал-фельдмаршала. Но его военная карьера не интересовала, он увлёкся французской революцией, хотел уехать в Париж, но Екатерина его не отпустила. А он взял и бросил гвардию назло ей, перебрался в Москву и занялся обустройством этой усадьбы. Усадьбы была шикарная, с огромным парком, прудами и оранжереями, простиралась она вплоть до самой Яузы. На фотографии выше как-раз виден её главный, парковый фасад. Впрочем, это уже ампирная перестройка. А Бутурлин живя в Москве, с 1809 года числился директором Эрмитажа, при этом никакого участия в жизни музея не принимал. В этой усадьбе на Яузе у него имелась огромная коллекция книг, изестная как «Бутурлинская библиотека». Считалось, что она погибла в огне 1812 года, тем не менее часть книг позже нашли на Сухаревском рынке, так что скорее всего она стала жертвой не пожара, а воров-мародёров. Кстати, Бутурлины были родственниками Пушкиных, и Александр Сергеевич в детстве часто гостил в этом доме.

Сам дом сначала был одноэтажным, и построен был ещё в середине 18 века. С торца отлично видны наслоения разных эпох, от 18 до 20 веков. Интересно, что первый этаж не кирпичный, а белокаменный — редкий пример именно не подвала, а первого жилого этажа

Здание Первого московского юридического института в свое время пережило даже пожар 1812 г. и до революции было Лефортовской полицейской частью

Из донесений части в 1902 г.

24 февраля кр. Арсений Симонов Еганов, 27 лет, проходя в нетрезвом виде с сожительницей своею, кр. Гликерией Морозовой, 27 лет, по Лефортовской площади, неожиданно набросился на нее и стал наносить ей побои. Еганова задержали. При расспросах он сознался, что ему пришло на память какое-то происшествие, бывшее с Морозовой, в нем заговорила ревность, и он, забыв, что находится на улице, стал «учить» Морозову. Ревнивого буяна отправили в участок

Если пройти во дворы советских домов можно увидеть ординарную застройку этого района начала 20 столетия:

А это самый старый дом Немецкой слободы, легендарный дом Анны Монс. Впрочем, документальных подтверждений того, что тут жила любовница Петра, не имеется, известно, что её дом находился примерно в этом месте. А первые известные владельцы этого дома — это придворные царские лекари голландцы Ван-Дер-Гульсты, они тут жили уже в 18 веке. Тем не менее установлено, что до построен ещё до Петра, при Алексее Михайловиче, видимо в 1670-е годы. И не исключено, что именно он мог при Петре принадлежать немке Анне Монс. Так ли это было или нет, остаётся загадкой.

В конце 17 века дом был перестроен в стиле «Нарышкинского» барокко. Естественно, в 19 веке его перестраивали в классическом стиле. Но в советское время реставраторы восстановили три белокаменных наличника 1690-х годов. Как мы видимо ничего явно немецкого в архитектуре нет, то есть облик характерен для зданий Москвы того времени. А вот как выглядела деревянная застройка слободы, остаётся загадкой. Возможно и было что-то похожее на Европу.

А это следы срубленных белокаменных наличников 17 века, которые обнаружили в советское время под сбитой штукатуркой. По этим следам наличники и восстанавливают.

Старокирочный переулок прекрасно сохранил историческую застройку.

Это дом живописца и балетмейстера Фраца Гильфердинга, который жил в России во времена Екатерины II, ставил балетные спектакли и писал декорации для театральных постановок в Москве и Петербурге. Справа сохранилась деревянная пристройка 19 века.

Двинемся вниз по 2-й Бауманской

Здесь можно видеть дворец, построенный по указанию Петра I на переломе 17 и 18 веков для генерала Франца Лефорта.

Именно здесь Петр I устраивал свои знаменитые пьяные ассамблеи. Пышно было отпраздновано новоселье Лефорта, а через три недели после этого он скончался в возрасте 43 лет.

В стене центрального здания можно видеть куски старой, еще петровской кладки

В 1706 году Пётр подарил этот дом другому своему другу и сподвижнику — Александру Меншикову, который жил во дворце 20 лет. В 1727-30 гг. дворец был местом пребывания несовершеннолетнего императора Петра II, сначала в 1727 году умерла здесь его сестра Наталья, 15 лет, от чахотки. Через три года в этом же здании умер и сам Пётр II. По преданию в 1730 году, в день венчания 14-летнего Петра II и Екатерины Долгоруковой, карета невесты, которая ехала из Лефортово, была слишком высокой, и венчавшая её корона не пролезла в арку дворца, была сбита. Все это посчитали предзнаменованием несчастий. И действительно, точно в намеченный день собственной свадьбы император скончался от оспы. В середине 19 века в это здание поселили московское отделение архива Главного штаба. Интересно, что и по сей день в этом доме архив, военно-исторический и фонодокументов. Редкое для Москвы постоянство!

Обширное соседнее домовладение занимает ныне Университет им.Баумана.

Этот дворец принадлежал графу Бестужеву-Рюмину, затем канцлеру Безбородко, который желая выслужиться подарил его императору Павлу I в 1797 г., после чего недолгое время здесь была одна из императорских резиденций, пока дом не сгинул в пожаре 1812 г.
Однако в 1820-х здание восстановили и преобразовали в дом для мальчиков-сирот, где их обучали ремеслам, а уже в 1868 г. простое ремесленное училище преобразовали Императорское техническое училище, на базе которого в советское время и появился МВТУ им.Баумана. Как и в соседнем Лефортовском дворце, историческая справедливость торжествует. Вот уже почти 200 лет тут учебное заведение по одному профилю

В центральной части фасада можно видеть странное смешение жанров — советские ордена и древнеримскую богиню Минерву, покровительницу всех ремесел, изобретений и всовозможных полезных открытий, в целом.

Студенты механико-технологического факультета Императорского технического училища во дворе здания:

Здание поликлиники МГТУ им.Баумана, построенное Львом Кекушевым, до революции было общежитием

А вот соседнее лабораторное здание Университета, за советское время, к сожалению, изменилось до неузнаваемости.

А дворовый фасад Кекушевского здания общежития и поликлиники совершенно брутален, похож на фабрику или казарму для рабочих.

Контраст парадного и дворового фасадов этого здания.

А это деревянный дом в Денисовском переулке, 1913 года постройки. Причем он уникален своей архитектурой, не похож на большинство двухэтажных деревянных домов. Этот дом с ярко выраженными чертами неоклассицизма, такой фасад мог быть построен и в камне. К сожалению, состояние дома плачевное, он требует реставрации. А сейчас в нём находится паспортный стол района.

На фотографии видно понижение, которое отмечает русло реки Чечёры, убранной в трубу. По этой реке проходила граница Немецкой слободы в 17 и 18 веках, и примерно здесь в неё впадал ручей Кукуй, который дал название и всей слободе. Кукуй — это синоним немецкой слободы, да и вообще всей иноземщины на протяжении многих веков. Есть версия, что такое название происходит от немецкого слова kucken (глядеть), что якобы немецкие жёны видели что-то странное в проходящих мимо русских солдатах, и кричали своим мужьям: «Kuck sie! Kuck sie!», — «глянь сюда!». А сторонники старых патриархальных традиций Москвы, говорили немцам: «Пошёл на кукуй!», ведь до Петра I иноземцев в Москве не приветствовали.

Эта классическая усадьба интересна тем, что его главный фасад выходит во двор, а не на переулок. Сейчас слева торчит двухэтажный дом, а когда-то его не было, и усадьба выходила во-первых к долине реки Чечёры и ручья Кукуй, а во-вторых замыкала перспективу Денисовского переулка, который делает два небольших излома в районе пересечения с руслом Чечёры. Кроме этого, в основе усадьбы сохраняются палаты 17 века, их выдают окна первого этажа, утопленные в землю. На 1-м этаже ещё сохраняются своды, и это одно из трёх зданий 17 века в немецкой слободе. Конечно, много домов ещё не исследовано, и их стены могут хранить в себе тайны, быть может зданий того времени на самом деле и больше.

Вот здесь хорошо виден излом переулка, и здание, закрывающее вид на главный фасад дома с предыдущей фотографии. А когда-то фронтон дома замыкал перспективу переулка.

Здание текстильной фабрики Щаповых, построенное в конце 19 века. Сейчас в нём устроена библиотека.

На углу стоит дом фабриканта Щапова. Это считается первой построкой гения модерна Фёдора Шехтеля. Тогда, в 1884 году, когда он перестраивал этот дом, ему было всего 24 года, и его ещё никто не знал. Но даже в этой архитектуре проявляется зарождение творческого почерка зодчего. Например, высокие крыши здания. Позже этот мотив был использован во многих творениях Шехтеля, например в Ярославского вокзали и типографии Левенсона в Трёхпрудном переулке.

Именно с этой фабрикой связано убийство революционера Николая Баумана. 31 октября 1905 года Бауман после собрания революционеров в техническом училище направился с группой демонстрантов освобождать заключённых из Таганской тюрьмы, и присоединял по пути группы рабочих. Очередную группу ему захотелось присоединить у фабрики Щаповых, но не тут то было, к нему подбежал один из рабочих, и ударил то ли ломом, то ли водопроводной трубой по голове, от чего Бауман упал замертво. Но в 1920-е годы были опрошены свидетели убийства, и версии разных людей расходятся в деталях, одни говорят, что Бауман ехал на извозчике, другие говорят, что шел пешком, но самое интересное, что ни один не узнал человека, который нанёс Бауману удар. Единственным доказательством его вины было собственное признание в убийстве. И назвался он дворником Михалиным, рабочим фабрики Щаповых. Считается, что это был агент царской охранки, а может быть черносотенец. Так или иначе, в 1930-е годы из Баумана сделали революционную икону, и началась тотальная бауманизация района, сам район назван Бауманским, Немецкая улица переименована в Бауманскую, метро названо Бауманской, создан сад имени Баумана и так далее.

Удивительно, но это не единственный Николай Бауман, связанный с этими местами. В конце 17 — начале 18 века в немецкой слободе жил ещё один Николай Бауман, генерал, который активно участвовал в жизни слободы, содействовал постройке новой лютеранской кирхи. Вот такие совпадения!

Вот так сейчас выглядит самое старое из сохранившихся домов на Бауманской улице. Построено оно было еще в начале 18 века как почтовый двор, потом было пожаловано доктору Иогану Герману Лестоку, который приехал в Москву при Петре I в числе «нужных для России людей», до этого он служил лекарем во французской армии. Так вот пошли слухи, что Лесток имеет любовную связь с женой царского шута Лакосты, да и не только с женой, а ещё и с его тремя дочерьми. Пётр когда узнал, был в бешестве, допрашивал и пытал Лестока, после чего сослал его в Казань. Но после смерти Петра его жена Екатерина I вернула Лестока, и назначила лейб-хирургом при цесаревне Елизавете. Впрочем он же был и одним из зачинщиков дворцового переворота, который возвёл Елизавету на престол. Но и при ней любитель приключений Лесток опять же натворил разных вещей, за которые его хотели даже казнить, но Елизавета помиловала, заменила казнь ссылкой в Охотск, в итоге доехал он только до Углича. Впрочем и оттуда его освободили, уже при Петре III, когда Лестоку было уже 70 лет.
В 1750-х годах это здание было перестроено в стиле «Елизаветинского» барокко для сената. В 19 веке после перестройки в стиле классицизма Осипом Бове, дворец заняли военные. Тут располагался кадетский корпус, батальон Троице-Сергиевой лавры, а последний дореволюционный владелец — это Фанагорийский полк. И сейчас историческая справедливость соблюдается, в здании находится научный центр Министерства обороны

А это Новокирочный переулок. Интересно, что на нем стояла Старая Кирха, а новая стояла на Старокирочном! От этой путанице, да и вообще о подобных московских казусах у нас была .
Кирха была снесена в 1928 году, но он неё осталось здание лютеранского училища, это жёлтый дом на фотографии, построенный в конце 19 века. Этому училищу обязан своим появлением первый театр в России. В середине 17 века пастор кирхи, и приходской учитель в этом заведении Иоган Готфрид Грегори ставил сценки на религиозные тематики со своими учениками. Слухи дошли до Алексея Михайловича, он позвал Грегори к себе, и предложил устроить театр при дворце в Преображенском. Театр назвали «Комедийной хороминой», он и стал первым театром в Москве и России.

А вто как выглядела сама Кирха святого Михаила. Ещё при Иване Грозном, в 16 веке именно здесь стояла первая кирха, тогда ещё деревянная. Это была первая лютеранская церковь в России. А кладбище при ней было единственным иноверческим кладбищем в Москве, и именно на нём похоронили в 1602 году принца Иоанна Датского (Шлезвиг-Гольштейнского), которого хотели выдать за дочь Бориса Годунова, царевну Ксению. Он был согласен перейти в православие, но не успел, заболел и умер. Поэтому его и похоронили на лютеранском кладбище.
А кирху сломали в 1928 году, построив на её месте новое здание ЦАГИ (аэро-гидродинамического института). При сносе церкви обнаружили могилу легендарного колдуна Якова Брюса. Что стало дальше с этой могилой, неизвестно.

А это дом в начале Бауманской улицы, в той её части, которая до революции называлась Девкиным переулком, видимо по домовладельцу Девкину. Дом построен в 1914 году для разбогатевшего крестьянина Антона Фролова про проекту архитектора Виктора Мазырина, того самого, что построил особняк Арсения Морозова на Воздвиженке. И этот псевдоготический дом очень подходит по архитектурному стилю Немецкой слободе. Тут даже расположили ресторан «Немецкая слобода», только вот исторически эта территория была уже за пределами слободы, застраивалась она уже в 19 веке.

Вот такой район, многие дома в нём хранят в себе множество тайн и историй, а за привычными классическими фасадами скрывается нечто гораздо более старое и интересное, и много загадок этой слободы ещё предстоит разгадать в будущем.